========== Глава 10. Слёзы, Часть 2 ==========
Асока ворвалась в квартиру, словно фурия, уже почти не скрывая своего истинного состояния, однако пока что со стороны это выглядело относительно оправдываемо, так, словно девушке просто не терпелось оказаться дома. Следом за ней в их захудалое жилище вошёл и Энакин. Неизвестно, что у джедая сейчас было на уме, но задерживаться в гостиной он не стал, лишь с каким-то подавленным видом проследовав в спальню. Впрочем, Тано это было уже не важно, всё на свете не важно. Тогруте сейчас было так ужасно, так невыносимо плохо, что она готова была плевать на что угодно, на все условности, на все рамки, установленные ей же, на всю плохо проведённую сегодня перед Скайуокером игру. Наркоманку ломало, и она просто больше не могла терпеть, где-то на заднем фоне её затуманенного сознания тихий и едва уловимый голос прежней Асоки говорил остановиться, говорил одуматься, умолял удержаться от пагубного желания, предостерегая, что так Тано могла потерять всё, а если быть точнее – навсегда лишиться Энакина, но тогруту уже ни что не могло удержать, она просто не соображала, что делает.
Прекрасно помня, что где-то в доме ей была припрятана ещё одна, последняя, запасная доза, Асока с бешенным взглядом стала переворачивать всё вокруг. Сейчас она была так неадекватна, что даже не могла сообразить, где именно, в каком именно из тайников тогрута заначила своё «вселенское богатство». Хотя, какая разница, за пределы квартиры КХ-28, всё равно, попасть не мог, а значит, рано или поздно, девушка найдёт его. Ведь в данный момент она готова была разнести что угодно в этом бомжацком жилище, лишь бы получить желаемое. Наркоманка легко и быстро распотрошила все возможные ящики, обшарила каждую тумбочку и шкафчик, нервно и хаотично бросая предметы на пол, но это не давало какого-то нужного ей результата - дозы не было нигде. От чего, пребывая в полнейшем отчаянье, Асока перешла к последнему предмету мебели, который находился в гостиной, а именно к зашитому чёрному дивану. Грубо переворачивая всевозможные подушки на нём, Тано, буквально раздирала старую обивку, обшаривая «когтистыми» пальчиками каждую щель, каждую складку и изгиб, в поисках того, что она уж точно никогда не нашла бы там. Девушка была так зла, так раздражена, что готова была перевернуть потёртый зашитый диван вверх тормашками, используя то ли «мидихлориановую» Силу, то ли силу физическую, когда в гостиную опять вошёл Энакин. Тогрута несколько раз грубо и яростно махнула руками, попытавшись выполнить достаточно простой приём, но огромный предмет мебели даже ни на миллиметр не сдвинулся с места, от чего разозлившись ещё больше, взбешённая наркоманка, чуть ли не надрываясь, стала рвать хрупкими кистями за широкое дно старого дивана с силой и бешенной ненавистью.
Смотреть на то, как Тано, когда-то абсолютно нормальная и почти уравновешенная ученица - будущий перспективный джедай, скатилась до такого состояния было невероятно больно для Энакина. Некогда тогрута мечтала помогать миру, спасать жизни, служить великой Силе, а сейчас грубо и безжалостно «потрошила» пыльный полу-драный диван, ведомая лишь одним низменным желанием - принять дозу, дозу, которую Скайуокер с такой досадой и разочарованием нашёл сегодня в их собственной квартире. И смотреть на это дальше, просто играя роль человека, пребывающего в неведении и абсолютной безмятежности, было невыносимо.
Ещё какое-то время, ещё несколько, будто застывших в вечности секунд, генерал молча наблюдал за тем, как Асока безуспешно пыталась перевернуть огромный, в двое, а то и в трое больший чем она сама предмет мебели, не жалея ни мышц, ни спины, ни рук, ни ногтей, прежде чем окончательно сорваться, разрушая последние остатки их призрачной идиллии.
Подойдя чуть поближе к Тано, как-то хаотично копошащейся около дивана, Энакин с болью и горечью извлёк из одной небольшой сумочки на его поясе заветную «сапфировую» баночку с КХ-28 и, стараясь держаться как можно более спокойно, что просто было уже нереально, строго, но в то же время разочарованно спросил:
- Не это ищешь?
Его слова глухим эхом отдались в затуманенном и абсолютно неадекватном сознании Тано, заставив ту мгновенно отвлечься от «столь увлекательного» занятия, а блаженная синева, бриллиантовым огоньком сверкнула в её жаждущем наркотика взгляде.
Крепко держа флакончик с КХ-28, Скайуокер демонстративно покрутил им перед лицом полу-обезумевшей тогруты, словно, разочарованно и язвительно насмехаясь, зная, что её наслаждение было так близко, но он не даст возможности, не позволит бывшей ученице его получить. Секунда безмолвного, немого молчания, и последние силы, последняя доля адекватности окончательно покинула Асоку. Лишь увидев наркотик в руках её возлюбленного - два самых сокровенных объекта вожделения Тано, вместе, но одновременно противостоящих друг другу, девушка сорвалась на крик. Да, её любовь к Энакину была необъятней вселенной, сильнее всего на свете, что знала и видела тогрута, но любовь к КХ-28, зависимость от него, почти подсознательное поклонение ему, было мощнее даже этой нереальной запретной связи между учителем и ученицей. Сейчас, в таком состоянии, при таких обстоятельствах, наркотик был для Тано целым миром, и, лишь мельком завидев его, она тут же возжелала его получить.
- Отдай, сейчас же отдай! – молниеносно бросившись к Скайуокеру, завизжала, задыхающаяся от нехватки дозы тогрута, - Это моё! Мне это необходимо! Немедленно верни мне флакончик! – словно домашний зверёк, прыгая вокруг генерала в тщетных попытках получить поднятый им над головой наркотик, продолжала вопить, размахивая тощими руками, девушка.
Вот только ни её крики, ни её бесполезные и беспорядочные телодвижения совершенно никак не помогали юной наркоманке. Джедай был настроен крайне решительно и абсолютно отрицательно к желанию бывшего падавана и дальше качаться всякой дрянью. Всего пару мгновений протерпев её глупое, детское поведение, Энакин достаточно грубо оттолкнул от себя Асоку, громко и чётко, словно строгий отец, заявив:
- Нет. Даже не надейся.
От достаточно сильного, но относительно бережного движения Скайуокера рукой, Тано на несколько шагов отпрянула назад, смутно, сквозь пелену необъятного желания принять, осознавая, что так просто КХ-28 ей не получить. На долю секунды девушка успокоилась и, потирая трясущимися от раздражения руками голову, попыталась придумать другой, более действенный план. И он посетил её взволнованный, взбудораженный разум. Вряд ли, конечно за такое время можно было придумать что-то действительно стоящее, но находясь в полном отчаяние, Асока верила, действительно верила, что это сработает.
Как-то по-иному, совсем не правильно, соблазнительно-похотливо взглянув, нет, не на «сапфировую» жидкость, а на генерала, Тано тут же искусно сменила тактику своего поведения. Будто в один момент абсолютно успокоившись и полностью перестроившись, тогрута немного отдышалась, а потом медленно и провоцирующее виляя бёдрами, как самая последняя-распоследняя проститутка, пошла в сторону джедая. Плавно приблизившись к явно удивлённому её внезапной переменой Энакину, Асока мягко и нежно коснулась его груди пальцами, а голос её соблазнительным тоном стал ласкать его слух:
- Пожалуйста, отдай мне КХ-28. Я сделаю всё, что ты хочешь за него.
Её кисть, медленно, изучающе ощупывая Скайуокера, стала спускаться вниз, на живот, умело поддевая пальцами замысловатый пояс джедайского костюма. Крепко и совершенно непристойно прижимаясь к генералу, Тано мастерски стала освобождать его от этого ненужного сейчас элемента одежды, позволяя «рубашке» в край ошеломлённого Энакина плавно скользнуть в стороны, частично обнажая натренированное, соблазнительное тело. А тем временем, тогрута продолжала клонить разговор в нужное русло:
- Ты помнишь, как нам было хорошо в прошлый раз? – шаловливая рука, бережным, гладящим движением прошлась по упругому животу Скайуокера, прежде, чем абсолютно вольно, слегка надавливая, опуститься ещё ниже.
