На зло Асоке день был приятным, тёплым, ярким и солнечным. Казалось сама погода насмехалась над Тано и её невыносимыми страданиями, дико раздражая девушку не только физически, но и морально, как и «издевательски» улыбающиеся прохожие, как и все вокруг. Из последних остатков терпения тогрута медленно шла по искусственно созданному, невероятно живописному парку одного из верхних уровнях Корусанта, как только можно стараясь отвлечься от нарастающих с каждой секундой ломки, и мысленно молила Силу о том, чтобы не сорваться, чтобы сейчас, как и во все прошлые разы Энакин ничего не заметил. Впрочем, на удачу своей ученицы, бывший учитель пока ничуть не обращал внимания на маленькие, едва уловимые странности в её поведении, и Асока продолжала и продолжала с блеском играть свою роль.
Поддерживало девушку в этом грандиозном спектакле разве что одно - если бы не ломка, то всё было бы просто идеально: Скайуокер был рядом с ней, так близко, что в любую секунду она могла взять его за руку, обнять, поцеловать, они были вместе, они были счастливы, и ни что на свете не грозило теперь разрушить их безмятежную «семейную» жизнь. Асока и Энакин спокойно перемещались по живописному парку, будто не боялись абсолютно никого, гордились и выставляли на показ всему миру свою любовь, озаряемые тёплыми золотыми лучами летнего солнца, с трепетом ощущая, как нежный лёгкий ветерок ласково щекочет кожу. Он говорил с ней о боях, о миссиях, о тренировках и приёмах Силы, о тактике сражения на мечах – обо всём том, что Асока когда-то так любила раньше. Мастер и падаван с упоением вспоминали прошлое, весело смеясь и подшучивали друг над другом, словно этого страшного года боли и страданий никогда и не было. И тогрута действительно ощущала счастье, столь сильно, будто у её ног сейчас лежал весь мир. И эта идиллическая безмятежность, казалась бесконечной, словно, сама вселенная, если бы только не то, тесно переплетающееся с трепетным духовным наслаждением внутри, мерзкое, раздражающее щекочущее и возрастающее с каждым мгновением физическое ощущение ломки, которое столь сильно и яростно пыталась подавить в себе наркоманка.
Вот Энакин в очередной раз вспомнил что-то из их совместного прошлого, сказал, что ему так не хватает тех весёлых приключений, что они пережили с Асокой на том задании и легко прошёлся пальцами по её «рогатой» голове. Вот Тано весело рассмеялась, чуть отстраняясь и игриво скидывая со своих мотралов его кисть. Вот её взгляд невольно шмыгнул в сторону, в попытке тогруты чуть смущённо отвести глаза, и… Как на зло в поле зрения девушки попалась какая-то парочка, столь бесцеремонно и по-хамски поглощавшая алкогольные напитки на одной из лавок элитного парка. Мысленно проклиная всё на свете, и их, и того, кто пустил этих хаттовых быдланов в такое приличное место со спиртным, и свою ломку, и себя, и Энакина, Асока аж физически ощутила, как её всю передёрнуло в болезненной конвульсии от желания принять очередную дозу, а ярость чёрным пламенем так и полыхнула внутри истерзанного сознания тогруты.
Всего на пару минут отвлёкшись на столь ненавистных ей «алкоголиков», Тано и сама не заметила куда идёт, вследствие чего её едва не сбил с ног какой-то массивный, нёсшийся сломя голову вперёд, чагрианин. В одно мгновение ощутив сильную боль, по инерции взбудоражившую невыносимое щекотание во всём её хрупком теле, тогрута резко отшатнулась назад и, уже не обращая ни на кого внимания, неестественно передёрнулась, будто изламываясь всем своим телом.
Эта внезапная случайность вовсе не привела девушку в чувства, а, как раз наоборот, лишь ещё больше распалила ту бурю эмоций, что в данный момент бушевала в душе и сознании терпящей невероятные «пытки» наркоманки. За долю секунды её ломка возросла тысячекратно, а гнев, ярость и ненависть буквально взорвались яркой вспышкой злобы в Силе. И уже, абсолютно не отдавая себе отчёт ни в том, что происходит, ни в том, что и зачем она делает, Асока сорвалась.
Грозно зашипев, будто какой-то дикий хищник, сверкая своими белоснежными острыми клыками, Тано моментально приняла боевую стойку и, что было мочи толкнув огромного чагрианина прочь, в отместку за нанесённую ей «обиду», грубо заорала на него:
- Смотри куда прёшь, … !
Сейчас тогрута была настолько взбешена, что просто уже не могла реально оценивать ни свой собственный силовой потенциал, ни потенциал её возможного противника. Всё тело девушки ломало, её дико трясло, а клыки так и чесались от желания вонзить их в толстую шею её обидчика, прокусить его плоть, причинить ему боль, будто отомстить за всё то, что она испытывала в данный момент. Её блестящие от ярости зрачки расширились, а взгляд бешено забегал по несчастному прохожему, вот-вот и Асока сорвалась бы с места, чтобы накинуться на него, чтобы укусить, растерзать, уничтожить. Тано уже было дёрнулась вперёд, преодолевая первые миллиметры расстояния между ней и огромным чагрианином, который буквально «офигел» от её невероятной наглости и собирался было влепить маленькой хамке с массивного кулака, как во всю эту ситуацию быстро вмешался Энакин.
С молниеносной реакцией осознав, что у его ученицы случился очередной приступ ломки, граничащий чуть ли не с нервным срывом, проявляющимся сквозь злость и ярость, Скайуокер всего за секунду понял, что глупого и безрассудного падавана опять нужно было спасать. Вряд ли рассвирепелая тощая девчонка могла справиться с этим огромным синекожим рогатым амбалом в одиночку, который был столь массивен и мускулист, что в рукопашную победить его не смог бы и сам генерал, от чего вмешаться во всё происходящее следовало немедленно. Тем более, что позволять хоть кому-то драться в присутствии джедая с его же дамой, было бы верхом противоречия всем понятиям Энакина о достоинствах, смелости и чести, и такого он ни в коем случае не мог допустить. Быстро, просто мгновенно оказавшись едва ли не межу Асокой и чагрианином, Скайуокер тут же прибегнул к небольшому хитрому трюку. Чтобы уж наверняка сработало, генерал провёл перед глазами прохожего настоящей конечностью, которой он немого лучше контролировал Силу, и использовал на незнакомце затуманивающий разум приём.
- Забудь, всё и иди дальше, - громко и чётко проговорил пару коротких слов генерал, искренне надеясь, что чагриане не относились к той расе, разум которых не поддавался такого рода гипнозу, иначе бы дама джедая сейчас получила по полной, впрочем, как и он сам, не имея возможности и здесь, у всех на виду, порубать противника мечом.
На счастье крайне взволнованного за Асоку Энакина, его маленькая уловка сработала, массивный синекожий амбал лишь завороженно повторил:
- Забыть, идти дальше, - и осторожно обогнув всё ещё злую Тано, медленно, но чётко зашагал вперёд, словно подготовленный для парада дроид.
Успешно разобравшись с одной из сторон этого спонтанного конфликта, Скайуокер резко обернулся лицом к наркоманке, всем своим телом ощущая, что теперь она готова была накинуться уже на него за проваленную благодаря генералу попытку выместить свою злость от сильной ломки хоть на ком-то ещё. Благо, являясь гражданским мужем тогруты, джедай знал некоторые хитрости и уловки, как легко можно было усмирить женщину данной расы. Его настоящая кисть легко и нежно легла на её чуть подрагивавшую от ярости макушку, и пальцы мягко, гладящими движениями скользнули по монтралам и лекку Асоки. Да, это было не совсем приличный, немного даже эротичный знак внимания со стороны мужчины по отношению к тогруте, сродни жаркому поцелую, что-то достаточно личное, но успокоить Тано сейчас можно было только так, подарив ей хоть мгновение приятного забвения, хоть на секунду избавив и отдалив ото всех других мерзких ощущений раздражения и ломки. И джедай не побоялся использовать такую ласку даже здесь, в парке, среди всех зевак.
Ничуть не ожидав подобного, всё ещё дико злящаяся, но невероятно шокированная поступком её бывшего учителя Асока невольно вздрогнула. Лёгкое, трепетное прикосновение к самой чувствительной части тела любой тогруты мягким и нежным щекотанием плавно и постепенно заменило «щекотание» от ломки, даря Тано быстрое успокоение, заставляя отвечать на подобного рода проявление любви. Жадно схватив Скайуокера за его спасительную ото всех этих мучений кисть, наркоманка, покорно склонила голову чуть набок и осторожно потёрлась о неё щекой, постепенно чувствуя, как злоба и раздражение уходят прочь, оставляя место лишь расслабленности и безмятежности. Едва ли не урча от всего того прилива нежности, что сейчас испытала девушка, наркоманка слабо, но искренне улыбнулась генералу, который тоже с облегчением улыбнулся ей в ответ. Конфликт был разрешён, по крайней мере самая яркая и опасная его часть.
