– Кому он сдался?

– Разве он не уважаемый человек?

– В теперешнее время заслужить уважение – значит иметь деньги и влияние. Разве это сложно, особенно когда всё достаётся в наследство от родни?

– Не всё держится на этом. – Леннарт окинул взглядом комнату: скромненькая, но чистая. Стол и стулья из тёмного дуба, у левой стены небольшой шкаф. На противоположной стене висела пара картин с грустными осенними пейзажами, а в центре часы, тоже деревянные с резными узорами. Малая стрелка медленно приближалась к часу дня.

– Разумеется, на этом, – отозвался граф, затем отправил в рот кусочек мяса и разжевал с недовольным видом. Лисбет сидела молча, слушая разговор. Она изучала взглядом еду, но не притрагивалась к ней: аппетита не было.

– Что же, не стану спорить с вами. Это ведь не имеет смысла. Останемся при своих мнениях. – Леннарт отведал золотистой картошки с подливом, попробовал и жареную свинину. Затем перевёл взгляд на Лисбет, которая скромно тыкала вилкой в одну-единственную картофелину на тарелке. – Что же вы не едите, голубушка? Совсем исхудали.

– Действительно. – Эрленд перевёл взгляд на племянницу. – Твоя мать была такой же, это семейное. Давай, съешь хоть что-нибудь. Не смущай гостя.

– Прошу прощения, – отозвалась девушка, подняв взгляд, – я не голодна.

– Снова плохо? Так и знал, что нужно приставить лекаря. Завтра же…

– Нет, вовсе нет. Я в порядке…

– Что-то случилось? – На лице Леннарта отразилась заинтересованность. Он даже отложил вилку и сделал небольшой глоток вина. На вкус оно было кислым и чуточку вязким.

– Её донимал недуг, потому и вернулись, – отозвался Эрленд.

– Неужели? С этим лучше не шутить…

– Дядюшка преувеличивает, со мной всё хорошо.

– Что толку тебе верить? – фыркнул Эрленд. – Пусть тебя осмотрят да пропишут лечение. Может, исчезнет эта бледность с лица.

– Не нужно, дядя, пожалуйста. – Лисбет напряглась, чувствуя, что ситуация оборачивается не в её пользу. – Вот смотрите, ради вас я даже поем. – Она отломила кусочек картофелины и отправила его в рот.

– Ты делаешь мне одолжение? – возмутился Эрленд.

– Завтра приезжает наш общий знакомый, доктор Вальтер. Если хотите, Лисбет, он заглянет к вам.

– Не стоит. – Девушка опустила взгляд. «С Вальтером я увижусь и так. Не хватало ещё, чтобы он знал…»

– Пусть приходит, – отозвался граф. – У меня самого болит поясница. Вот пусть и окажет медицинскую помощь…

– Я передам вашу просьбу.

– Как дела в институте? – Чувствуя безнадёжность, Лисбет попыталась сменить тему. Она откинулась на спинку стула. Колено отзывалось резкой пульсирующей болью, потому девушка осторожно вытянула ногу вперёд.

– Отлично. Успехи студентов радуют и даже обнадёживают. Удивлю, но один из них мне недавно заявил, что собирается усовершенствовать паровую машину. Суть заключается в двигателе внешнего сгорания, который преобразует энергию водяного пара в механическую работу. Он сообщил, что намерен использовать вакуумный двигатель, который снизил бы рабочее давление пара. На сегодняшний день прогресс не ушёл далеко вперёд, но, может, лет через двести небеса будут бороздить летающие аппараты.

– Вы в это верите?

– А почему бы и не верить? Вспомните, как жили наши предки. Сейчас для нас это дикость, как и для будущих поколений.

– Предки жили, храня традиции, – заговорил Эрленд, – вы же растеряли всё.

– Иногда приходится жертвовать чем-то, чтобы приобретать новое.

– И вы предпочитаете жертвовать духовными ценностями.

– Это не так. Наука не мешает развитию духовности.

– Вижу я вашу духовность… – Мужчина с жадностью отхлебнул из бокала.

– Вероятно, разница в понятиях. Мы с вами расходимся во взглядах.

– Да… – протянул мужчина, – верно. Вы прокляли империализм, тогда как мы его возвысили.

Леннарт едва заметно улыбнулся, но не стал комментировать высказывание графа. Оно не было лишено смысла, даже Лисбет поняла это и почувствовала, как затрепетало сердце. Вскоре они двинутся в путь, в Юму, ближайшую южную колонию, её бывший и некогда родной дом.

Гудок беспощадно разрушил тянувшуюся, как ещё не застывшая смола, тишину. Поезд начал затормаживать, пыхтя и покачиваясь. Истошно завыли рельсы.

– Идалия, просыпайся. – Мужчина легонько коснулся девичьего плеча. Ида вздрогнула, выпадая из сумбурного сна, распахнула глаза и сощурилась. В голове обрывками проносились мысли: девочка помнила, что ей снился отшиб, словно она опять убегала от кого-то по грязным пустынным улицам.

Мужчина, не обращая внимания на её рассеянное сонное состояние, упаковал вещи, надел на голову чёрный цилиндр, очертив его край мимолётным жестом, и осмотрел карманы, проверяя, всё ли на месте. Девочка приподнялась и выглянула в окно, затем вдруг прильнула щекой к грязному стеклу, чтобы рассмотреть станцию, на которую они прибывали.

Это место ничем не походило на отшиб. Станция отличалась широтой пространства, где на целых трёх метрах мог позволить себе расположиться каждый обладающий багажом или же просто ожидающий кого-то господин. Сюда вела не единственная старая дорога, где временами проходили товарные поезда, а параллельно друг другу тянулись ровные линии рельс, где-то вдалеке сплетающиеся и расходящиеся в разные стороны света. На перроне стояли богато одетые люди с аристократичными лицами. Многие из них были полноватыми, кто-то – в меру упитанными, и лишь небольшую треть составляли худощавые высокие дамы или их кавалеры. При каждом из них был багаж; вероятно, они ожидали своего рейса. Мелькала пестрота костюмов и платьев, нежных шёлковых тканей и рюш. Кто-то просто покуривал трубку, будучи встречающим, а кто-то с замиранием сердца смотрел на прибывающий поезд. Вокруг взрослых людей радостно бегали дети, такие же опрятные, как и их родители, одетые с иголочки и причёсанные по последней моде. За перроном высилось двухэтажное здание сероватого оттенка с большими окнами и надписью на самом верху. Девочка пробежалась глазами по буквам, но прочесть не смогла. Вдоль платформы тянулись небольшие киоски, торгующие журналами, напитками и мелкими сувенирами.

– Это он? Тот самый мир?

– Да, – отозвался мужчина без энтузиазма, судя по всему, не разделяя восторга девочки, – мы приехали.

Идин пульс участился. Её охватило волнение и страх перед неизведанным. Воображение металось в догадках. Куда они пойдут теперь? Что будут делать?

– Кто-нибудь видел мою шляпку? – донёсся женский голос из соседнего купе.

– Разве она не была на тебе?

– Посмотри, может, упала на пол?

Ида обхватила себя руками, запахивая края ветхого пальто. Она знала, что шляпка мирно покоится во внутреннем кармане.

– Я её нигде не вижу. Не могла же я убрать её в сумку и не заметить?

Поезд уже практически остановился. Ида хотела как можно быстрее очутиться на улице, пока никто не понял, что она украла. Мужчина взял в руку чемодан, а девочка уже готова была сорваться с места.

– Пойдём. – Он прошёл в узенький коридорчик, пропустив прежде спешащего вперёд мужчину. Ида соскочила с места и поспешила следом. У соседнего купе она на мгновение замерла. Темноволосая девушка в панике перебирала вещи в сумке, а две другие дамы наблюдали за ней. Прижимая худое пальтишко к телу, девочка двинулась за господином. Вместе с ними на перрон вышли ещё пятеро человек. Едва ступив на холодный бетон, Ида начала озираться по сторонам. На фоне всех этих людей она выглядела жалко и бедно, будто бы внезапно оказалась в стране великанов с недовольными каменными лицами, которые только и ждали момента, чтобы отмахнуться от неё, как от насекомого, мельтешащего перед глазами. Некоторые, замечая её, кривили нос и старались обойти стороной, иные перешёптывались: мол, что эта оборванка здесь делает? Отовсюду доносились голоса, то тихие, то громкие, перекликающиеся между собой и сливающиеся в единый гомон. Господин с чемоданом уверенно шагал вперёд. Девочка старалась от него не отставать.