— Приласкай меня, я не знал ласки с самого детства, детдомовский я, а так хотелось, чтобы у меня, как и у всех были папа и мама, — у него в глазах встали слезы.

— Ну что ты, Боря, пойдемте к столу, будет у тебя все, и семья и ласка, вон как Дениска льнет к тебе, доверяет.

— Хватит ему, как он домой будет добираться, еле на ногах стоит. Мне сына укладывать пора, да он спит, сидя, посмотрите на него. Не дожидается никого, захотел спать, где сидит, там и уснет.

— Давай я его помогу отнести в твою комнату. — Не успела Нина возразить, как Борис подхватил Дениску на руки и, шатаясь из стороны в сторону, вышел из комнаты.

— Отдай его мне, не донесешь, — она вспомнила, что оставила ключи от подсобки и вернулась назад.

— Валя, здесь где-то ключи от подсобки, не знаешь, куда я положила. Ох, как бы он не уронил сына, не видно нигде. Может ребятишки куда-нибудь забросили, с ними такое бывает.

— Ты беги, а я буду искать, да не ругай Бориса, он, конечно, попивает, но только в свободное от работы время.

Нина подошла к подсобке, дверь приоткрыта и ключи торчат в замке. Так это Борис их незаметно взял, чтобы зайти к ней в комнату. В кроватке лежал сын, а на кровати, уткнувшись лицом к стене, храпел Борис. Что ей делать, даже если позвать Валю, то они его все равно не смогут растолкать. Нина присела у стола и положила на него голову. Дениска спокойный малыш, но ночью часто вскрикивает, от чего Нина срывается к нему. Вот до чего дожила, по сути, совсем чужой человек спит на ее кровати и она ничего не может сделать. Сережа, где ты, что делаешь сейчас, да он про нее и не думает, ни про нее, ни про сына. Ему самогонка всю голову затуманила. Неплохой он человек, только силы воли ему не хватает, куда его течением направило, туда он и плывет. А может быть и она виновата в этом, не проявила твердости, нужно было бороться за него, бежать за ним, привести его домой. Приведешь, а Зина, охотница снова его уведет. Она любит его, а может быть, врет все, боится остаться одной, без мужика. Она надеялась на свекровь, увидит внука, смягчится ее сердце и она поможет вернуть ей мужа. Но она, то ли правда болеет, то ли не захотела помочь, не к душе она ей. Нина не заметила, как задремала, проснулась от Денискиного писка, во сне что-то увидел, она подошла к его кроватке. Похлопала по плечу, он вроде бы угомонился, но потом снова начал ворочаться. Нина села на краешек кровати и успокаивала сына. Вдруг сзади, сильные руки схватили ее и повалили на кровать.

— Отпусти, что ты делаешь, отпусти, кричать буду!

— Не будешь, сына напугаешь, красивая, — он впился губами в ее рот и начал целовать. Она отбивалась, но силы были неравны, и он овладел ею. После сделанного замычал от досады на себя.

— Прости Нина, что же я наделал, не так нужно было, не скрою, ты мне нравишься, и даже очень. Не плачь, я не хотел тебя обидеть, — он попытался прижать ее к себе.

— Уходи, сейчас же уходи отсюда, если я слабая, значит, меня можно обидеть! Я и так судьбой наказана, не люблю я тебя, понимаешь, и никогда не буду твоей! Не попадайся у меня на пути, а то привлеку тебя за изнасилование!

— Ты уже не девушка, моя дорогая и добровольно пустила меня к себе в постель, так что с этим у тебя не пройдет. Утро уже, светать начинает, я пожалуй, пойду, если буду нужен тебе, сама меня найдешь. Пока, красивая, не держи на меня зла.

Не смогла отбиться, руки и ноги у нее еще слабые, не окрепли до конца. И Валя хороша, помогла бы, отобрать у него сына, так она даже руками не пошевелила. Что она теперь ей скажет, а ничего она никому не скажет. Сейчас помоется, смоет с себя всю грязь и забудет про Бориса.

Но совсем забыть его не удалось, через три недели у нее не пришли месячные, она заволновалась, но к врачу пока не пошла, может быть простыла, подождет еще. Потом ее начало тошнить по утрам, рвать, все, она беременна. С одного раза, совершенно от незнакомого человека, что ей делать, нужно рассказать сестре. Когда она к ней пришла, Валя убиралась в комнате.

— А где Дениска, почему одна, а мои дети на улице бегают, не загонишь, готовы там и на ночь остаться.

— Дениска уснул, он все прикладывался, я его и уложила раньше обычного, теперь уже в ночь пойдет. Я вот что пришла сказать тебе, в прошлый раз, когда Борис утащил сына в комнату, он изнасиловал меня ночью. С вечера он притворился спящим, а может и спал, я не знаю. Я ночью успокаивала сына и присела на краешек кровати, вот тут он меня и подкараулил, схватил своими сильными руками, повалил и изнасиловал. Я пыталась все забыть, и мне бы удалось это, если бы не беременность. Подскажи, что мне делать, как мне быть, Борис мне и на дух не нужен.

— Избавиться от ребенка думаешь, но сейчас это трудно сделать, будут отговаривать тебя от такого шага. Я скажу Борису, пусть он придет к тебе, вместе все и решите. Еще раз тебе говорю, Борис неплохой человек и твоего сына любит, а это самое главное. Найдешь себе по душе, а он будет безразличен к ребенку и у тебя будет душа рваться на части.

— Не говори ему ничего, я еще подумаю, он в прошлый раз сказал мне, что я к нему сама приду, как в воду глядел.

Нина тянула с решением, время подходило к трем месяцам, плод уже большой. Сразу на операцию нужно было решаться. Она узнала у сестры адрес Бориса и направилась к нему. Вахтерша ушла вызывать его, а Нина от досады искусала себе все губы.

— Красивая, я же говорил, что ты сама ко мне придешь. А ты стала еще красивее, что тебя привело ко мне, рассказывай?

— Во всем виноват ты, я беременна, операцию делать поздно.

— Это мой ребенок и я его буду воспитывать, сам детдомовский и не хочу, чтобы моих детей постигла та же участь. А ты плодовитая, с первого раза понесла, не красней, пошли ко мне в комнату, я сейчас там один. Тетя Вера, мы пойдем в комнату, познакомьтесь, это моя будущая жена.

— Все вы так говорите, а когда дело зайдет слишком далеко, сразу в кусты.

— Ты же меня знаешь, тетя Вера, если я сказал, то сделал. Проходи, садись на койку, а я на стул сяду.

— Нет, только не на койку, я на стуле посижу.

— Ты, что, боишься меня, а как же мы жить будем, красивая.

— Не зови меня больше так, у меня имя есть, а делать я и сама не знаю, что.

— Где жить будем, в твоей коморке не повернуться, не развернуться?

— Валя сказала, что пойдет в профком выбивать для нас комнату, может что-то и получится. После родов я тоже пойду работать на шелкокомбинат, там платят больше.

— Нет, пусть дети сначала подрастут немного, здесь ты будешь и работать и за ними присматривать. Да и у меня работа по сменам, справимся, — он пересадил ее на кровать, и начал целовать.

— Нет, не сейчас, мне нужно немного привыкнуть к тебе, не торопись, успеем еще.

— Хорошо, как скажешь, я терпеливый, подожду. Когда заявление в ЗАГС понесем, скоро твое интересное положение видно будет.

— Я еще с бывшим своим не развелась, уехала и все на этом.

— Ну, ты даешь, почему не съездила туда и не взяла развод?

— Боюсь я с ними встречаться, они убрали меня со своего пути, как ненужную вещь.

— Теперь ты со мной и ничего не бойся, — он обнял ее и прижал к себе, — я тебя защищать буду, тебя и наших детей. Не смотри на меня так, Дениска сам выбрал меня в отцы, хороший мальчишка, клянусь, я его не брошу, как это сделал его отец, не плачь. Все у нас будет хорошо, я думал о тебе день и ночь, похоже, я влюбился в тебя, Ниночка, чего не скажешь о тебе.

— Не торопи, меня, Борис, мне сначала нужно привыкнуть к тебе. Пойдем ко мне, хоть в тесноте, но не в обиде, друг на друга.

Уложив Дениску, Нина прилегла с краю на кровать, Борис лежал, отвернувшись к стенке. После небольшого раздумья, она привалилась к нему и прижалась к его спине.

— Напугала ты меня, что делаешь, хулиганка, — он развернулся и обнял ее.

— Теперь уже поздно предохраняться, дело давно сделано, будем жить, как муж с женой.

— Я буду любить и заботиться о вас, ты не пожалеешь, что выбрала меня в мужья, — он начал целовать ее тело, доводя до исступления. Волны желания прокатились по ее телу.