— Нам не обязательно что-то делать. Я хочу, чтобы ты… чтобы ты желал этого так же, как и я.

И Гарри обычно говорит «ладно» или «хорошо, а теперь снова поцелуй меня».

Но потом Гарри говорит:

— Я хочу устроить пляжную вечеринку.

Луи расслабленно лежит на постели в уютной квартире Стайлса и усмехается.

— У тебя нет пляжа, сахарок.

— Ну и что? — невпечатленно спрашивает Гарри. Он роется в груде своих вещей, сваленных в шкафу, пока не выуживает оттуда смешные пляжные плавки.

— Ладно. И кого ты собираешься пригласить?

— Это будет приватная вечеринка. Никого лишнего. Вход только по приглашениям.

Луи смеется, пока воздух не застревает в горле, когда Гарри тянется к пуговицам на рубашке и не начинает их расстегивать.

— И что нужно сделать, чтобы получить приглашение? — тихо шепчет он, заворожено наблюдая за грациозными, будто танцующими, пальцами, стягивающими лишнюю одежду.

— Ну, во-первых, ваше имя должно начинаться на Луи и заканчиваться на Томлинсон.

Гарри тянется к ремню на его старомодных коричневых брюках и нелепо стягивает их, цепляясь ногой за штанину и чуть не падая. Луи, как оказалось, не смешно — он словно зомби пялится на кусочек свежих, аппетитных мозгов.

— Что ж, тогда мне повезло, что моё имя именно такое.

Гарри игриво улыбается, и Луи еще никогда не видел его таким обольстительным.

Они переодеваются в купальные плавки, натягивают солнцезащитные очки и целуются под настольной лампой Гарри. Томлинсон прикасается к каждой части тела парня, которую никогда не удавалось потрогать под одеждой. Он уверен, что бедра Стайлса станут его фаворитами.

— Луи… — шепчет мистер Стеснительность в поцелуй. — Ты можешь прикоснуться ко мне?

— Прикоснуться где, сахарочек?

Гарри кусает губу, не решаясь произносить, поэтому Луи коварно ухмыляется.

— Я могу прикоснуться здесь, — ведет он рукой по обнаженному колену. — Или здесь, — по животу. — Вот здесь тоже неплохо, — мягко сжимает он задницу Гарри. Стайлс мажет губами по его челюсти, утопая в объятиях.

— Луи… — вздыхает Гарри. Томлинсон переворачивает его и нависает сверху. Их бедра соприкасаются, члены прижимаются друг к другу. Луи стягивает глупые очки и хватает Гарри под коленями, разводя ноги немного в стороны и устраиваясь ближе. Он хотел сделать из этого игру, но на самом деле они оба слишком возбуждены, и Луи не уверен, что продержится достаточно. Он имитирует толчки, мягко целуя шею Гарри, пока тот дрожит под ним, словно от холода.

Томлинсон чувствует, как вздрагивает особенно сильно тело Гарри, и тот замирает, зажмуриваясь и вцепляясь в плечи Луи.

— Детка? — мягко спрашивает он, но тут же понимает, что что-то не так, когда замечает мокрое пятно на плавках Гарри и испуганный вид парня.

Его слабо отталкивают, а потом Стайлс отползает к спинке кровати и прижимает колени ко вздымающейся груди. Он все еще немного дезориентирован, и от этого у Луи тянет где-то по позвоночнику.

— Малыш? — снова пробует он.

— Я такой идиот, — стонет Гарри, утыкаясь лицом себе в коленки.

— Чт… Все в порядке, — мягко касается его руки Луи. — Тебе было хорошо?

Гарри хмуро смотрит на него.

— Извини. Я не слишком в этом… в этом… опытный.

— Я знаю, ты же говорил, — нежно улыбается Луи. — Я думаю, это было круто. Я никогда еще не видел, чтобы кто-то так быстро заводился и кончал.

Гарри обиженно фыркает.

— Конечно, потому что не все сраные девственники.

Луи кажется, что все его внутренности внезапно начали плавиться.

— Ты что, действительно расстраиваешься из-за этого? — серьезно спрашивает он. Гарри непонимающе пожимает плечами.

— А ты нет?

— Я — нет, — уверенно говорит Луи. — Это наоборот… я имею в виду, это будто сносит мне крышу, когда я думаю о том, что смогу сам изучить всё то, что тебе нравится.

— Ты хочешь? — неуверенно спрашивает Гарри.

— Да, конечно. А ты нет?

Он видит кивок.

— Ну, у нас впереди много времени.

Луи устраивает Гарри в своих объятиях, и они накрываются одеялом, предварительно стянув испорченные плавки.

— Спасибо, Лу, — шепчет Стайлс. — В следующий раз мы займемся сексом, обещаю.

— Но мы уже, — усмехается Томлинсон.

— Но мы ведь не…

— Ну, ты ведь кончил, верно? И нам было хорошо.

— Всё равно это не то…

— Это именно то, что нам надо сейчас. Я уверен. Ты не такой как все другие, Гарри. Я сразу это понял, так что не подгоняй себя под все эти стандарты.

Гарри прижимается ближе к нему, оставляя милый поцелуй на щеке.

— Знаешь, Лу, я должен извиниться.

— Не начинай только!

— Нет, я про другое. Я хочу извиниться за своё поведение. Я был таким идиотом раньше, потому что не знал, какой ты на самом деле. Я судил только по внешности и по всей этой репутации вокруг тебя, и я думал, что ты на самом деле такой, каким в итоге оказался я. Просто поверхностный придурок. А ты потрясающий, Луи. Я рад, что ошибался.

Луи засыпает с улыбкой на губах и шепчет «я люблю тебя», пока они оба не отключаются.

***

Что-то странное происходит с самого утра. Луи не может сказать точно что, но что-то изменилось. Он едет по привычной дороге в универ, покупает кофе в том же кафе, паркуется на том же месте и ждёт Зейна с его конспектами, но в тоже время… мир как будто вдруг сменил цвета.

Кто-то сзади кричит ему привет, но он не узнает странного парня в растянутой футболке и лишними килограммами на боках. Он забавно ковыляет к нему и счастливо машет пакетом с пирожными (которые ему явно лишние). Луи решает проигнорировать незнакомца и написать Гарри, где его черти носят.

— Эй, Луи, ты чего? — догоняет его, наконец, полноватый мальчишка. Он улыбается, обнажая свои зубы с брекетами, и тянет его в объятия. Луи пугливо оборачивается, наблюдая, видел ли это кто-нибудь. — Я же махал тебе, нафига отвернулся? — снова допытывается парень. У него сухие блондинистые волосы, словно выгоревшие на солнце, и его лицо кажется смутно знакомым.

— Ты чего, уснул? Гарри тебя что, так вымотал за эти выходные? — гаденько усмехается он.

— Н-Найл? — с трудом выговаривает Луи, потому что нет, ну, за тот уикэнд, что они не виделись, красавчик Найл не мог набрать сорок килограмм и превратиться в…это.

— Ну, а кто еще? Не спи, Луи. Я взял булочки и кексы. И… э-э… думаешь, Зейн любит черничные?

Луи машет головой, пытаясь прогнать всё это как страшный сон.

— Я сейчас… Надо позвонить…

— Гарри? Господи, ты и двух минут без него не можешь, — снова гогочет Хоран.

Томлинсон отворачивается, прижимая телефон к уху, и спустя несколько длинных гудков слышит немного запыхавшийся голос любимого.

— Лу? Ты чего?

— Я… — он оборачивается, глядя на задумчивого Найла, вожделенно смотрящего на булочки. — Я хотел сказать, что если ты не поторопишься, то будешь сидеть целую пару без утреннего поцелуя.

Гарри усмехается и явно прибавляет шаг.

— Да, я уже бегу. Немного проспал. Почти у входа.

— Да? Где?

Луи оборачивается, наблюдая за тем, как нескладное пятно становится всё ближе и ближе, и его чертов мозг вот-вот взорвется.

— Привет, Лу, где мой утренний поцелуй?

***

Это всё должно быть сон. Или другая реальность. Магия. Некачественные наркотики. Может, Луи на самом деле в коме, и всё это его воображение?

— Луи? Что за срочность?

Зейн неспешно, но все же влетает в туалет, заставая растерянного и отрешенного друга напротив раковин с зеркалом.

— Зейн?

Голос Луи слегка дрожит.

— Ну? Что случилось? У тебя какой-то нездоровый вид, — усмехается Малик.

— Я… Я видел Гарри.

Зейн странно на него смотрит.

— Да. И я тоже, и еще сотня студентов и преподавателей.

— Нет, я имею в виду. Только что! Это ебаная шутка? Первое апреля?

— Луи, ты о чем?

— Это был не Гарри! — вспыхивает он и понимает, что все его мысли собрались в кучу и готовы вот-вот вырваться наружу. — Он… он! Это не он! Он другой, я имею в виду. У Гарри не было кривых зубов, этой странной формы носа, и еще его кожа… его тело… А Найл?!