Парень смущенно отводит взгляд, пытаясь прикрыться воротником рубашки.
— Что? П-почему?
— Потому что ты просто красавчик!
Марсель хмуро смотрит на него, а потом отдает обратно стаканчик с чаем.
— Ясно. Очень смешно.
Он разворачивается, собираясь уходить, и нет, нет! Луи не может этого допустить.
— Мар-Марсель, ну погоди, что я сказал не так? Ты не любишь комплименты, да? Извини, я просто… я немного волнуюсь.
Парень скептично поднимает бровь.
— Ты?
— Ну да. Но я бы правда хотел сходить с тобой куда-нибудь.
— Зачем? Ты же знаешь, что то, что я ношу очки, не делает меня умником? Я не смогу подтянуть тебя по предметам или…
— Мне и не надо! — отмахивается Луи. — Вернее, это бы все равно не помогло — когда ты рядом, я мало о чем могу думать.
— Я не понимаю… — хмурится Марсель.
— Извини, я сегодня ужасен во флирте, да? Но если ты сходишь со мной на свидание, обещаю исправиться.
— Свидание? — округляет глаза парень.
— Да! Прошу, соглашайся. Я знаю, обо мне много всякого говорят, но я прошу лишь один шанс. Одно свидание, чтобы ты сам мог сделать обо мне выводы.
На секунду тень сомнения проскальзывает на лице Марселя.
— Это розыгрыш? — неуверенно спрашивает он.
— Нет, — глупо моргает Луи.
— Тогда почему…?
— Ты мне нравишься, — усмехается Томлинсон, будто это не очевидно. — Какие еще могут быть причины?
Марсель пожимает плечами и снова хмурится. Его лицо пылает ярко-красным смущением.
— Просто я не могу тебе нравиться.
— Что? — фыркает Луи. — О! Я понял. Тебя, наверное, Зейн и Лиам надоумили, да? Они с тобой говорили? — цокает он языком. — Если это так, то не слушай их. Они почему-то решили, что я… ну, неважно. В любом случае, они не правы. Ты нравишься мне, так что просто… позволь мне сводить тебя в кино или парк аттракционов или… куда пожелаешь?
Парень в жилетке молча складывает руки на груди, нервно перебирая пальцами короткие рукава собственной рубашки.
— Ну так что? — взбудоражено спрашивает Томлинсон.
— Ну… ладно, — качает головой Марсель, и Луи знает, что сорвал джек-пот. Он нервно улыбается, пытаясь выглядеть непринужденно из-за согласия, и выдает только простое «здорово» и «напиши мне», отдавая Марселю снова стаканчик со своим номером.
И только когда он неловко пытается обнять парня на прощание, думает о том, что, возможно, стоило самому выпросить его телефон.
***
Луи ждёт Марселя в своей новенькой машине, которую ему только недавно подарили родители. Он, конечно, не надеется, что крутая тачка, облегающие шмотки и нахальный вид покорят сердце Стайлса, потому что такое действует только на глупых девчонок, которые ходят с ним на занятия. Луи знает этот взгляд. Взгляд, когда в тебе видят только то, что на тебе надето или то, что тебя окружает. И у Марселя этого взгляда точно не было, так что Томлинсону остается надеяться, что он не облажается, сказав какую-то глупость.
Он опаздывает уже на пять минут, и Луи, конечно, не какой-то псих, но все равно нервничает, потому что он прождал целых три дня, прежде чем Марсель написал ему и очень нехотя скинул свой адрес.
— И-извини, что опоздал, — говорит Марсель, после того как неловко стучит по боковому стеклу автомобиля и садится в него. Луи запоздало переклинивает от того, что он задумался и даже забыл открыть для того дверцу, как истинный джентльмен. Но Марсель все равно этого не замечает, продолжая только упорно отводить взгляд.
— Всё нормально, я готов ждать, сколько нужно, — очаровательно улыбается Луи, чувствуя, что даже не врёт. Марсель смущенно хмурится от его слов и дергает манжеты своей глупой коричневой рубашки. — Ты очень мило выглядишь сегодня, — успокаивает его Томлинсон. — Нет, не так. Бесподобно.
— Да? — усмехается Марсель. — Это была идея моей сестры, она выбрала эту рубашку.
— Она такая облегающая.
— Ну, не такая, как твои джинсы. Ой, прости!
Луи восхищенно смотрит на него и, смеясь, благодарит свою нелюбовь к стирке, за то, что заставила его вытащить со дна шкафа древние как мир бордовые джинсы.
— Нет, ничего. Можешь шутить про мои джинсы сколько влезет, но признай, что моя задница в них выглядит потрясающе.
Марсель на это ничего не отвечает, но его сдающаяся улыбка и не требует никаких слов.
— Так, куда мы идем?
— В цирк! — с энтузиазмом отвечает Луи.
— Цирк? — притихает красавчик. — Я не очень люблю цирк, если честно. То есть, они плохо обращаются с животными и…
Сердце Томлинсона готово вот-вот растаять, когда он мельком оглядывается на обеспокоенного Марселя.
— О, в этом цирке нет животных. Он больше как театральное представление.
— Тогда ладно, — облегченно вздыхает Стайлс. — Но там ведь есть попкорн и сладкая вата?
Луи усмехается от очарования этого парня, и думает о том, что губы того выглядят на вкус куда слаще цирковых сладостей.
***
Сначала Луи думает, что его проблема в том, что он не может перестать пялится на Марселя. Это выглядит даже дико — настолько он похож на сталкера, сидя рядом с парнем и глядя все представление не на акробатов, а на Стайлса. И что-то подсказывает Луи, что отговорка «шею защемило» не сработает.
Но настоящей проблемой оказывается то, как просто и легко Луи ощущает себя рядом с Марселем. Они переступают порог неловкости после пары неуместных и фривольных шуток (и это Марсель тот, кто пошутил про лосины акробата). И Луи просто не может поверить, что этот парень — добрый, забавный, сексуальный и умный — вообще настоящий.
— Марс, ты же знаешь, что от бокала шампанского нельзя потерять память? — снисходительно улыбается Луи, когда слышит очередную глупую историю Стайлса.
— Я могу, — усмехается тот, но внезапно запинается, — Как ты меня назвал?
— Марс? Ты не против? Я подумал, что сокращение удобнее…
— Нет, я… эм. Вообще-то, можешь звать меня Гарри.
— Гарри? — удивляется Луи. — Это твоё второе имя или…
— Нет, это вообще-то моё настоящее имя, — смущенно пожимает плечами Гарри.
— Тогда почему все называют тебя Марсель?
Он неловко ерзает на своем месте и заламывает пальцы, крутя в руках палочку от сахарной ваты.
— Просто еще на первом курсе я согласился пойти на университетскую вечеринку, и там все играли в правду или действие, и мне попалось рассказать грустную историю из своей жизни, ну, и я рассказал о своей соседке. Она жила напротив нас и была слепой, так что я всегда приносил ей пирог по воскресеньям, потому что, ну, знаешь, она была совсем одна. Но она всегда путала меня со своим умершим котом и называла Марселем. В-вот…
— И? — серьезно взглянул на него Луи. Он думал, что сейчас обязательно последует что-то драматичное, потому что Гарри выглядел очень смущенно и неуверенно.
— Все рассмеялись, и, ну, решили, что имя Марсель звучит очень смешно, так что с тех пор все стали называть меня так.
Сердце Луи сжалось очень сильно, будто попало в вакуум, и эта невидимая сила давила и давила на жизненно важный орган. Он даже не заметил, как нахмурился и сжал в кулак свою правую руку. Томлинсон был шокирован, что кто-то мог так ужасно посмеяться над такой трогательной историей.
— Это ужасно, Мар… То есть, Гарри. Они больше не будут тебя так называть, — угрожающе качает он головой.
— О, да забей, Луи. Мне не обидно.
— А мне да! Я не позволю им так тебя называть, и ты тоже не позволяй, ладно? У тебя красивое имя! И ты точно не мёртвый кот!
Гарри усмехается, со странным блеском восхищения, глядя на Луи, и Томлинсон думает, что вот оно, наверное, то самое, что заставляет людей сходить с ума от любви и пытаться каждый день стать лучше. И если для Луи это не вот такой вот взгляд Гарри, то тогда что?
Он осторожно касается руки Стайлса, когда представление заканчивается, и они покидают шатёр, неуловимо улыбаясь друг другу. Луи думает, что это его лучшее свидание, пока не слышит это:
— Цирк уехал, а клоуны, похоже, остаются, — мерзко хихикают два парня-подростка прямо за их спиной. Луи странно щурится, понимая, что это было обращено к ним. К нему… неужели это все из-за его джинс и укладки? Серьёзно?
