— Три, вообще-то, — твердо перебил его Брендон, недовольным тоном.

— Ну да. Все равно, как-то очень быстро. Брендон почти перестал ночевать у себя за все это время.

— У Брендона здесь есть отдельная комната без соседа и шума посторонних людей. К тому же, я не против, нам обоим так менее…одиноко.

— Ну да, — хмыкнул он. — И секс в любое время, верно?

— Ну всё, Спенсер Смит! — Брендон звонко ударил вилкой по столу. Его глаза блеснули возмущением, и я никогда еще не видел его таким: с чуть покрасневшими щеками и враждебно поджатыми губами. Он выглядел не устрашающе, а скорее мило для меня в этот момент, но мне все же пришлось вмешаться.

— Эй, все нормально, — я сжал руку Брендона чуть сильнее и почувствовал, как он напряжен.

— Почему ты злишься? Я беспокоюсь о тебе. Я все еще твой лучший друг, — возмутился Спенсер, отводя взгляд от Брендона и неловко поправляя воротник своей рубашки.

— Потому что такие вещи не говорят, к тому же ты не прав!

— Ну да, скажи еще, что между вами ничего нет! Вы же вроде как «вместе», — он специально выделил это слово, показав в воздухе кавычки.

— Это… Блин, это не твое дело, — цокнул Брендон, и Спенсер выпрямился на своем месте, почувствовав, что действительно переступил черту. Он виновато посмотрел на смущенного Брендона, сжимая левую руку в кулак, пытаясь сдерживать себя.

— Ладно, прости. Просто я… Ты рос в непростых условиях, и для меня необычно, что у тебя кто-то есть. Я лишь хочу, чтобы ты не совершил ошибки, — извиняясь произнес он. Брендон кивнул, а у меня все это вызывало у меня лишь улыбку. Как дурацкая романтическая комедия, и Брендон в роли девушки, Спенсер ее строгого отца, а я, конечно же, самый ужасный парень из ее класса.

— Уже поздно, Спенс, наверное, тебе пора, — выдохнул Брендон, понимая, что вечер все равно уже омрачен, и видимо им придется многое обсудить, но мне не нужно в это вмешиваться. Я был уверен, что сделал все от меня зависящее, и теперь Брендон сам убедит во всем друга.

— Тогда идем, приятно было познакомиться, Райан, — произнес Смит, вставая и протягивая мне руку.

— Идем? — непонятливо спросил Брендон.

— Ну, ты же не собираешься снова оставаться здесь? — вопрос Спенсера был скорее риторическим.

— Но… — уже начал было Брендон, но я прервал его, кивнув и шепча тихое «иди», в ответ на что он выдал самую недовольную и натянутую улыбку.

Я оставил самый целомудренный поцелуй на его губах, когда они со Спенсером уходили, и тогда я заметил, что подозрения полицейского никуда не исчезли, и что сквозь его скупую улыбку просачивались немые вопросы ко мне. И я лишь надеялся, что они были не о том, как я похож на маньяка или почему мои глаза имеют такой странный блеск. И когда дверь за ними обоими закрылась, я снова и снова стал прикасаться к коже на своем лице, пытаясь скрыть мою вечную печать смерти.

Комментарий к Глава 8. В меня бросаешь свое тело, и я осознаю, что жив

Ого, новая глава?! Да я сам офигел

У беты маленький отпуск, так что пб ваша

Спасибо Харви, за то, что отметила ошибки в предыдущей главе ;)

Вы котики, к нг обязательно будет еще пара-тройка глав <3

========== Глава 9. Я - якорь, который сам бросил якорь. ==========

Пусть возведут собор из наших тел, губы его коснутся

моей шеи, и будут уста его небесной сферой, и поцелуи его

падут на меня, как звезды.

Ричард Сайкен. Все твои имена.

Ночь без Брендона была беспокойной. Наполненной тишиной, от чего становилось не по себе. Не было знакомого тихого звука биения его сердца, не было шороха страниц или его дыхания. Сладкий запах развеялся и казался несколько далеким, неуловимым. И я не думал, что смог так привыкнуть к этому.

Ложась спать, я заметил кое-что, забытое Брендоном, на полке в моей комнате. Небольшую книгу в толстом коричневом переплете и с вырезанным золотой фольгой словом «Библия». Удивительно, как он мог ее забыть, потому что он старался не расставаться с ней. Не потому, что верил в Бога. За то время, что он был рядом, я понял - это далеко не так. Она была нужна ему скорее как напоминание. Как для меня тот заброшенный бар в Лоуренсвилле. Она хранила его воспоминания.

Мне эта книга тоже напоминала о многом. О том, как по воскресеньям нас с братьями родители водили в церковь и оставляли жуткие побои, если мы не молились усердно перед сном и во время ужина. О том, как отец напивался по вечерам и кричал на весь дом цитаты из этой книги. «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное.»* - кричал он словно проповедник на службе, чтобы мы с братьями сильнее боялись его.

Отложив книгу, я забрался в постель, и тишина дома так сильно настигла меня, что я слышал шаги прохожих на улице, мне казалось, я мог бы услышать даже их шёпот за несколько кварталов.

Я проворочался в постели несколько часов и все безрезультатно. Я уходил в забвение на несколько минут, где видел Брендона, его смерть, его холодные бледные губы и чувствовал угасающий запах его кожи. Я бредил.

Когда я открыл глаза, и повернулся лицом к тумбочке, дурацкая Библия Брендона попала в поле зрения, и я с какой-то яростью схватил ее и отшвырнул в угол комнаты. И именно в тот момент я услышал тихие шаги где-то возле дома. Не такие, какие были раньше до этого. Они были ближе и становились все более отчетливыми, и после них последовал стук в дверь.

Мне хватило пары тройки секунд, чтобы оказаться внизу у входной двери, сквозь которую я уже ощущал нечто знакомое и притягивающее. Брендон неловко замер с занесенной над дверью рукой, когда я открыл ее, тут же втаскивая его внутрь.

Он первый не удержался и прижался ко мне, заключая в поцелуй. Его губы словно беззвучно говорили мне своими движениями, как он тосковал по мне эти несколько часов. Я прижал его к стене, припадая к знакомому месту на шее, и услышал, как дыхание Брендона участилось. Теперь он меньше зажимался и сам слегка вытягивал ее, словно отдавая себя в мое распоряжение. И я сделал это. Обдавая холодным дыханием, разрывая кожу острыми зубами, я забирал его и то, что он мог мне предложить. Красная дорожка крови стекла на его ключицу, и я провел по ней языком, а после присосался к маленькой ранке. Рука Брендона мягко провела по моим волосам, очертила линию скулы, пока он медленно не приподнял мое лицо за подбородок, вынуждая оторваться от его тела и посмотреть на него.

Я дотронулся рукой до его шеи, опускаясь чуть ниже и оттягивая вырез его футболки.

— Я не смог уснуть, — улыбнулся он, глядя на то, как я внимательно очерчиваю взглядом открывшуюся мне часть его груди.

— Знаю, — прошептал я, не в силах оторвать взгляда от красной полоски, забирающейся ему под ворот.

— Спенсер хотел, чтобы я переночевал у него. Боялся, что я вернусь обратно к тебе.

— У него паранойя, — я усмехнулся и посмотрел Брендону в глаза. Он выглядел задумчиво и счастливо, как, наверное, выглядят все влюбленные люди. Слегка прикусив нижнюю губу, он склонил голову вниз и неотрывно смотрел на меня. Его взгляд медленно блуждал от моих губ до груди, и я медленно потянулся к нему за поцелуем.

— Все в порядке? — обеспокоился я.

— Да, — выдохнул он и прикоснулся к моим губам. Он пах холодной Питтсбургской ночью, которая осела на его куртке, и кровью из открытой раны. Его страх и возбуждение, заставляли меня целовать чуть жестче и резче чем обычно, но, похоже, Брендону это только нравилось. Его рука легла на мой живот, забираясь под футболку и прикасаясь к моей коже. Он никогда еще не позволял себе ничего подобного, рано или поздно он начинал зажиматься, прикосновения обжигали его как огонь и он одергивал и меня и себя. Но сейчас он был увереннее, чем обычно, в его движениях не было скованности, лишь легкая неопытность.

Я разорвал наш поцелуй, чтобы не дать ему зайти дальше и Брендон казался разочарованным.