Потом у меня начался озноб от холодного Питтсбургского ветра, и я съежился, желая, наконец, уйти оттуда. И только тогда я понял, как я ненавижу холод. Поскорее бы наступила весна, и вышло солнце, потому что теперь мое тело научилось ощущать температуру.