— Ну, вампиров, например, не так много, и большинство из них я знаю лично, так что никаких проблем.

— Извини, что порчу вечер разговорами о вампирах, — он смущенно отвел взгляд.

— Прощаю, но не мог бы ты рассказать, зачем тебе это?

— Просто… хотел сверить с теми, кого я тогда смог сфотографировать в лесу. Расскажи о них.

— О ком именно? — он потянулся к папке и снова открыл ее, просматривая фото и имена.

— Он, — указал он пальцем и протянул папку мне. — Это ведь он тот самый Элиот, который купил типографию, верно?

— Да, это он, — ответил я, принимая бумаги из его рук. Фото Элиота было не лучшим из числа тех, что я мог достать. Оно было старым, и он был не совсем похож на себя. — Ну, ему около пятисот лет, возможно, больше — я точно не в курсе. Знаю лишь, что он из Центральной Европы. И он является самым старым вампиром в этом штате.

— И он решает, кого принимать в «культ»?

— Да, по большей части, но окончательное решение принимается и другими старшими вампирами.

— Кто входит в их число?

Он устроился ближе ко мне.

— Джорджиана Бонтом, — я указал пальцем на изображение девушки. — Джерард Уэй. Его брат — Майкл. И Даллон Уикс, — поочередно показав всех, я посмотрел на Брендона. Он внимательно рассматривал каждого из них.

— А остальные?

— Остальные значительно младше, они подчиняются.

— И ты тоже?

Он заглянул мне в глаза.

— И я тоже.

— Значит… они знают всех вампиров и смертных людей, которых принимают в «культ»?

— Да, в основном, — Брендон задумчиво хмыкнул и тут же отбросил папку обратно на диван.

— Ладно, я голоден. Как насчет перекусить и после заняться чем-нибудь? Только… без шахмат, — поморщился он, вспомнив, как продул мне несколько раз подряд. Брендон встал со своего места и прошел на кухню. — Я съем салат, ничего? — донесся до меня его голос.

— Даже не знаю, я ведь вампир… как я без салата? — саркастично прокричал я ему в ответ. Спустя секунду он показался в дверях гостиной с небольшой коробочкой салата в руках.

— Тогда что ты будешь есть? — бросил он с примесью легкой язвительности и добродушия.

— У меня на ужин есть ты, детка, — улыбка появилась на моем лице, и Брендон, лишь усмехнувшись, забрался на диван, приступая к своему перекусу.

***

Он уснул в моих объятиях, слегка сотрясаясь от холода моего тела, и даже плед, казалось, не согревал его, пока я был рядом. Но он продолжал спать. Запах его кожи, вкус его крови и ощущение его губ на моих — все это до сих пор было так свежо в памяти, будто произошло только сейчас, а не пару часов назад. И от этого я не мог уснуть. Не мог успокоиться. Мне было больно и тошно физически, что-то внутри с силой раздирало меня и мои внутренности. Такую сильную жажду я испытывал только однажды — в первые месяцы моей бессмертной жизни, когда Даллону приходилось запирать меня и силой удерживать от этого существа внутри.

Брендон повернулся во сне и устроился лицом ко мне. Глядя на него, беззащитного и доверчивого, я еще никогда не желал ему смерти так сильно, как в тот момент. Это было невыносимо. Я чувствовал, что не смогу довести свое дело до конца — меня так сильно воротило от вида этого парня. Все в нем вызывало жуткое раздражение, пробуждало неприятные уснувшие эмоции. Я хотел уйти, я должен был уйти, иначе он не дожил бы до рассвета.

Я осторожно приподнялся, чтобы не разбудить его, и в какой-то момент мне показалось, что он проснулся. Его веки дрогнули, а сердце забилось чуть быстрее, но у меня не было на это времени. Я просто оставил его, так же тихо покидая комнату и наспех накидывая на себя куртку в прихожей. Чуть позже я обязательно вернусь, но сейчас мне нужно было разобраться с самим собой.

***

Воздух раннего утра — уже такой знакомый — проникал в меня и немного успокаивал. Солнце не взошло, и небо было бледно-синего цвета, тихое и мрачное, как улицы этого города, по которым я слонялся уже около получаса.

Еще не было и трех, так что везде было безлюдно. Даже случайные прохожие не попадались мне на глаза, и от этого я был готов взвыть. Ни одного загулявшегося допоздна подростка, ни одного пьяницы — только полная пустота, будто я один в этом городе. Голодное и бессердечное чудовище в поисках средств для выживания. Хищник в пустом лесу без дичи.

В тот момент я действительно осознал серьезность ситуации, сложившейся в этом городе. Во всем мире. Настали тяжелые времена для меня. Настали тяжелые времена для вампиров.

Если я думал, что хаос был в первые десять лет новых законов, то я ошибался. Настоящий хаос начался сейчас. Вампиры словно выходили из-под контроля, опять превращались в тех животных, какими были раньше. Я чувствовал это на себе, я сам становился таким же прямо сейчас.

Донорская кровь уже давно стала слишком быстро заканчиваться в пунктах приема. Машины, на которых она перевозилась, перехватывались другими вампирами, покинувшими «культ» или не принадлежащими ему. Раньше каждый из нас мог иметь достаточный для жизни запас, теперь же этого не было.

Единственное, что мне оставалось в этот момент полного отчаяния и безысходности, — это пойти в «культ» и воспользоваться особой помощью смертных людей, принадлежащих нам.

Я не посещал это место с того момента, как приходил туда за советом по поводу Брендона, а до этого я был там еще несколько лет назад. У меня не было причин ходить туда, как и даже малейшего желания. Джо права, я был затворником, я полностью ограничил себя и «культ», но сейчас он был нужен мне ради выживания.

Мне пришлось вернуться обратно к своему дому, чтобы взять машину. Я не стал заглядывать внутрь, чтобы случайно не нарваться на Брендона. Слишком опасно ему было сейчас встречаться со мной. Так что я быстро прошел к гаражу и уже спустя пару минут ехал по Мосфилд-стрит к центру города, району Стрип Дистрикт.

Нынешний «культ» располагался именно там, в районе, что был по соседству с центральной частью города, вдоль реки Аллегейни. Раньше здесь были многочисленные фабрики и склады, а производимая продукция отправлялась на судах в другие города. Со временем район стал экономическим центром Питтсбурга. Сегодня большинство производителей покинули это место, а район наполнился множеством магазинчиков, ресторанов, баров и ночных клубов.

Я подъехал к старому, довоенной постройки зданию на окраине. Достаточно мрачное четырехэтажное строение, когда-то оно — до 1948 года — было типографией. Она принадлежала семье Фининган в течение нескольких поколений. Дастин Фининган получил ее в наследство от своего отца, трагично погибшего во время второй мировой.

Но увлечение алкоголем и азартными играми Финингана-младшего было сильнее, чем семейным бизнесом, так что вскоре после получения наследства он успешно разорился и продал типографию молодому и успешному европейскому бизнесмену Элиоту Карно, который быстро преобразовал здание для специфических нужд «Культа».

Элиот решил, что прикрыть сооружение, сделав из него на вид обычный дешевый отель, — самая удачная идея. Стоит ли говорить, каким узким был круг постояльцев этого отеля.

Послевоенные годы были одними из лучших времен Питтсбургского «культа». Сотни молодых девушек, уставших от одиночества и недостатка мужского внимания, с готовность отдавали себя «культу», а морально разбитые войной солдаты, которые так и не смогли приспособиться к гражданской жизни, искали смерти, которой не нашли на фронте. И она в лице бесконечно живущих и вечно молодых существ с удовольствием настигала их.

Когда пришло время больших перемен, закончилась холодная война и молодежь стала стремиться к развлечениям, Элиот придумал новый способ прикрыть «культ». Он переконструировал здание в ночной клуб — нижний этаж, а верхние стали офисами.

Клуб выполнял несколько функций. Он являлся развлечением для вампиров и людей, а еще он отлично привлекал в «культ» новую, молодую кровь.

Я подошел к черному входу в здание, через который обычно заходили «свои», и постучал. Через пару секунд мне открыл темноволосый вампир — Том, которого я знал не так давно. Он пропустил меня без лишних вопросов и не пытался завести со мной беседу. Том знал, что я не любил пустой болтовни и если приходил сюда, то это была или необходимость, или срочное дело. Сегодня это было и то и другое.