— Почему ты встал? — сонно пробормотал он и вытащил одну руку из-под головы, чтобы нашарить очки, сброшенные на пол вчера в порыве «страсти».

— Мне нужно ехать. Проблемы на работе, — ответил я, присаживаясь на край дивана рядом Брендоном.

— Который час? — вдруг опомнился он и удивленно посмотрел на меня.

— Около двух, — ответил я.

— Черт, я опоздал на пары, — простонал Брендон и откинулся обратно на поверхность дивана, натягивая на себя плед прямо с головой.

— Можешь остаться здесь до моего прихода, — предложил я уже на выходе из гостиной.

— Ладно, — донеслось до меня из-под одеяла, и я отправился собираться.

В каком-то смысле я был даже рад, что Брендон не стал обсуждать произошедшее между нами вчера хотя бы сейчас. Не думаю, что причина этому в том, что его это не волнует. Нет, его это конечно волнует. Это были не просто поцелуи для него. Но этот парень слишком смущен, чтобы говорить об этом. Вчера он был под моим влиянием, поддался слабости, как и я. И мне нужно дать ему время, чтобы он не испугался. Доверие — слишком сложная и хрупкая вещь, его нужно взрастить временем и усилиями, как ценный цветок. И я знал тогда, что уже посадил его семена в чужом сердце.

Минут через двадцать я собрался и ушел, объявив об этом Брендону, но не получив от него никакого ответа.

Я вовремя добрался до Окленда, потому что экспонаты, над которыми я работал, чуть не ушли на аукцион. Келти задержала их и мило улыбнулась мне, когда я поблагодарил ее за это. Я работал беспрерывно почти пять часов, и это хоть как-то занимало мою голову, вытесняя мысли о Брендоне, Беккете и прочих вещах, связанных с «культом», которых оказалось слишком много в моей жизни.

Я вернулся домой так быстро, как смог, закончив со всей работой пораньше. Но света в окнах не было, как и ощущения присутствия Брендона, когда я вошел. Все выглядело слишком тихим, наверное, от того, что я ожидал сейчас увидеть его на диване и в ожидании моего прихода. И, хоть эта мысль нисколько не импонировала мне ни три дня назад, ни сейчас, я ожидал этого. Как сильна сила ожидания! Она может заставить чувствовать, что что-то неправильно, даже если на самом деле это не то, чего мы желали.

В гостиной Брендон аккуратно сложил плед, которым я укрыл его утром. Диван и этот кусок ткани впитали в себя запах его тела. Днем, когда он был тут — без меня — и его кожа медленно прикасалась к этим вещам, делая их особенными, носителями его небольшой части. Днем, когда он случайно потерся щекой о край пледа, думал ли он о том, что это вызовет у меня неутолимое желание убить его ради насыщения своей жажды? Нет, не думал.

Я поднес к лицу плед и медленно вдохнул запах, оставленный Брендоном. Сумасшедшее удовольствие и затуманенный разум — вот те вещи, что я получил, сделав это. Но я повторил подобное снова, словно не в состоянии надышаться этим ароматом. Особенно после того, когда узнал, каков он на вкус.

Мне нужна была кровь, мне нужно было увидеть, как в его карих глазах угасает жизнь; как он трясется в предсмертных конвульсиях; как его сердце совершает последние, финальные удары — чтобы остановить эту тянущую боль в моем теле. Я непроизвольно с силой сжал в кулаке плед так, что ногти больно впились в кожу. Другая рука оказалась прижата ко рту. Я пытался сдерживать рвущийся наружу немой крик. Я не заметил, как клыками впился в собственную кисть, прокусывая ее до крови, и как в дверь отчаянно звонили уже пару минут.

— Райан, я же вижу, что ты дома, — раздался голос Брендона за дверью. Я посмотрел на нее, потом на свою окровавленную кисть. Мне пришлось быстро слизать собственную кровь, отличающуюся горечью, прежде чем поспешно открыть Брендону дверь.

Он выглядел немного смущенным, когда увидел меня. Я заметил, что он был в другой одежде, на его плече — рюкзак и волосы были в каком-то маленьком беспорядке, хаотично падая на лицо. Они были местами влажными, но на улице не было дождя, а значит, он сходил в душ перед приходом. Но, что было самым странным, он не надел очки.

— Привет, — сказал Брендон и неуверенно улыбнулся.

— Привет. Ты уходил? — без капли удивления спросил я, внутренне пытаясь остыть от пережитого пару минут назад.

— Да, — быстро ответил он. — Нужно было съездить домой. Я рассчитывал вернуться к твоему приходу.

Я кивнул и еле заметно улыбнулся ему.

— Ты голоден? — спросил я, пытаясь отвлечь его, но он лишь с подозрением посмотрел на меня и хотел было пройти дальше в дом, но почему-то остановился.

— Я перекусил в общежитии.

—Я просто… Я подумал, что тебе надоест снова сидеть дома. Как на счет итальянской еды? — Брендон пожал плечами, не зная, что ответить мне. — Кино? Что по поводу открытого кинотеатра? — попробовал предложить я, и Брендон как-то без особого энтузиазма кивнул.

— Что-то не так?

— Нет. Все отлично, — как-то рассеянно ответил он.

— Уверен? Можем остаться дома, я просто хотел сделать так, как обычно делают люди. Они ведь обычно ходят на свидание в кино, — я слабо усмехнулся, но это звучало еще более нелепо, чем я думал. — Но я не уверен в этом, я, знаешь… не ходил на свидания уже очень долго.

Брендон выглядел растерянным из-за моих слов — идеальный знак для меня, что все идет по плану. Выражение его лица мгновенно смягчилось, и уголки губ поползли вверх. Людей так просто гладить по шерсти, если знаешь направление.

— Кино это… неплохо, — иронично произнес он и усмехнулся. — Да, почему бы нет? — кивнул он, но, скорее, самому себе, а не мне. — Только один вопрос… — вдруг остановил он меня, когда я уже собирался сделать шаг к нему навстречу и дернуть ручки двери. — Является ли это свидание способом увернуться от выполнения своей части сделки? — он приподнял одну бровь, ожидая от меня ответ, и я, преодолев расстояние между нами, быстро проскользнул мимо него, открывая дверь и выходя на улицу.

— Абсолютно, — бросил я ему, направляясь к машине.

***

Брендон как-то слишком нервничал, когда мы ехали, точно я собирался отвезти его на заброшенную фабрику и расчленить. Но я понимал, что с ним происходит. Он пытается понять, хороша или плоха сложившаяся ситуация. Потому что он еще в том возрасте, когда мир делится на черное и белое, и ему просто нужно знать, не совершает ли он ошибку. Между нами все слишком сложно и крайне много противоречий. Он не доверяет мне пока что, и мне нельзя на него давить, иначе он посчитает, что мой интерес к нему исключительно из-за сделки и его шантажа.

— Это сложно и странно, — вдруг подал голос Брендон.

— Что именно?

— Эта ситуация, — его губы чуть сжались, и он отвернулся от пейзажа, мелькавшего за окном машины, и посмотрел на меня. — Могу ли я разделить… это? Сделку и… нас, — неуверенность, пробиралась сквозь него, я ощущал ее даже в запахе его кожи. Нерешительность.

Я молчал, раздумывая о том, что ему ответить, как правильнее объяснить, и решать мне нужно было быстро.

— Давай сделаем так. По четным числам ты назойливый мальчишка, который забирается в мой дом без приглашения и шантажирует меня. А я вампир, отвечающий на твои вопросы ради твоего же молчания. И — наоборот — по нечетным, ты Брендон Ури — парень, что ждет моего возвращения домой до рассвета и приходит ко мне, когда ему больше некуда идти. А я Райан Росс — тот, кто не будет закрывать двери для тебя, кто обязуется целовать, когда тебе будет это необходимо, и иногда приглашать на свидания в какое-нибудь типичное место.

Брендон опустил глаза, и с его лица словно исчезло былое сопротивление. Он чуть заметно улыбнулся, когда поднял голову и посмотрел на меня. Мне не нужен был никакой другой ответ, кроме этого.

***

Мы подъехали к небольшому открытому кинотеатру в парке Шенли, и я, признаться, уже думал об этом месте с тех самых пор, как получил четкие установки от «культа» на счет этого парня. Я думал о том, что мог бы взять Брендона сюда, потому что это мило и романтично и люди любят подобное. Я представлял, что мы могли бы сидеть здесь поздно вечером и смотреть фильм, который мало что значил бы для нас обоих. Брендон был бы слишком занят своим чувством тревоги и смущения, появлявшимися в моём присутствии и в такой атмосфере, а я был бы слишком отвлечен запахом людей и чувством голода.