— А что не так?

— Ты похож на уголовника… Или лесоруба.

— А, так у нас ролевые игры?

— Не паясничай.

— Я не вижу проблемы. Ты сам хотел появиться в компании кого-то подобного.

— Ой, да знаю, — шикает он ему в ответ.

В итоге они едут на один из самых официальных вечеров этого города, одетые как бедняки с района Зейна, но на безупречной белой Инфинити. Забавная диффузия, смешение противоположного. Найла это начинает веселить, хотя он и не чувствует себя слишком комфортно в чужих вещах и изо всех сил старается отвлекать себя от мыслей о том, сколько раз была надета эта футболка и что повидали джинсы Зейна.

Ещё до того, как они доезжают до дома Хоранов, Найл чувствует атмосферу роскоши и сладостно-приторной изысканности, которая начинает постепенно их окутывать с ног до головы, проникая беспрепятственно даже сквозь машину.

У дома стоит куча дорогих автомобилей, припаркованных и отполированных. А фасад особняка подсвечивается фиолетово-розовым, и Зейн закатывает глаза от этого зрелища.

На входе Найл достаёт для них у горничной две маски черного цвета.

— А это ещё что? — возмущается Малик.

— Мамочка решила добавить загадочности в наши скучные приёмы, потому что «благотворительность должна быть анонимной, Найл», — наигранно вздыхает он. — Как будто, блять, так сложно догадаться, кто за маской и кто даёт самые большие чеки.

— Должен сказать, твоя мать пока мне нравится тут больше всех, — усмехается Зейн.

— Только держи себя в руках, — цокает он ему в ответ, на что Зейн лишь обвивает руку вокруг его талии, и они начинают своё гордое шествие.

Лица присутствующих бесценны. Найл с упоением ловит каждый шокированный взгляд. Ему доставляют удовольствие даже те, что подернуты отвращением. Зейн рядом с ним бормочет что-то насчет того, сколько же денег родители Найла вбухали ради этого приёма.

Найл замечает Грэга, который о чем-то беседует с партнерами отца, и брат просто кивает ему, когда они встречаются глазами. Мэдди, одетая в легкое сиреневое платье, встречает их и подбегает к брату, обнимая его за торс.

— Оу, Мэддс, что такое?

Сестра отстраняется от него и широко улыбается.

— Ты все-таки пришел. Я думала, что ты уехал и не собираешься возвращаться.

— Я заезжал за Зейном.

Мэдди кидает взгляд на Малика и улыбается ему. Девочка сцепляет руки за спиной и покачивается с пятки на носок.

— Ты правда живешь в многоквартирном доме? — спрашивает она Зейна. Малик ухмыляется и кивает.

— И ванная у тебя всего одна?

Снова кивок.

— И комнат у тебя всего две?

Найл фыркает и закатывает глаза, но Зейн, кажется, не злится на его сестру и охотно рассказывает про жизнь в многоэтажке.

— Круто, — восхищенно тянет Мэдди. — Я расскажу девчонкам из школы. Они упадут, когда узнают, что у тебя еще и татуировки есть.

Найлу удается спасти Зейна от допроса с пристрастием, и они подходят к шведскому столу, который ломился от закусок и деликатесов. Зейн набирает гору канапе с лососем, паралельно жуя тарталетки с красной икрой. Найл говорит ему, как называется то или иное угощение, а Малик только восхищенно бормочет, как все это «охренительно вкусно». Найл берет с подноса проходящего мимо официанта два бокала с шампанским и передает один Зейну.

— Запивай тарталетки, малыш, и будем искать парней, — командует Хоран и выпивает шампанское двумя глотками. Он встает на носочки, чтобы лучше видеть толпу, но никого из друзей не было видно, пока он не замечает знакомую светлую макушку. Он хватает Зейна за руку и ведет через толпу, приторно улыбаясь всем направо и налево. Малик позади что-то ворчит и упирается, но на данный момент он — последняя его проблема. В конце концов, ему платят, какого черта он ворчит? Наконец, Найл находит нужного человека и касается его плеча.

— Бог ты мой, Хоран, ты меня напугал, — фыркает Джемма Стайлс, пихая его в плечо. — Гаденыш.

— Прости, дорогая, — ухмыляется Найл и, нет, ему не жаль, на самом-то деле. — Ищу твоего брата, не знаешь, где его носит?

— Это же Гарри, кто знает, что у него на уме. Но, кажется, он ошивался около музыкантов.

— Спасибо, Джемс, — Найл чмокает ее в щеку и вспоминает про Зейна. — О, кстати, это-

— Зейн Малик, ага, мы знакомы, — хитро улыбается Джемма. Брюнет улыбается ей в ответ, а Найл непонимающе смотрит на этих двоих. Он понятия не имеет, что может связывать Джемму и Зейна, пока…

— Джемс, — настороженно тянет Найл, — не говори мне, что ты-

— Только что-нибудь легкое, клянусь, — перебивает его Стайлс, поднимая вверх руки. Просто сумасшедший вечер, черт возьми. Найл дает Зейну и Джемме пару минут, чтобы перекинуться завуалированными вопросами, и собирается увести Малика куда подальше, когда видит приближающуюся к ним маму.

— Бля-я-я, — тянет он и толкает брюнета в бок. — Валим.

— А?

— Валим, говорю, — но его мама уже оказывается рядом с ними, здоровается с Джеммой и улыбается Зейну.

— Найл, сынок, ты пришел, — говорит мама, обнимая его за плечи.

— Ну, это же твой бал, мы с Зейном не могли его пропустить.

— Ничего, что мы в таком виде, миссис Хоран? — спрашивает Зейн, очаровательно улыбаясь, и его мать тяжело сглатывает.

— Нет-нет, это вовсе не… Мой сын имеет право прийти в том, что посчитает уместным.

Найлу становится стыдно. Стыдно, потому что он заставляет свою мать краснеть и смущаться, а она любит его и пытается защитить, когда кто-то из здесь присутствующих пускает про него слухи. Он вспоминает Грэга, который играл по правилам отца только ради того, чтобы уберечь Найла от большей беды, вспоминает Мэдди, которая пересмотрела все свои взгляды ради него и изменила свое мнение о Зейне. Они не виноваты, что их отец — кретин, а мама не виновата, что ее супруг ей изменял, и они — семья, потому что готовы защитить друг друга любой ценой, наплевав на репутацию и слухи.

— Я… э-э, искал парней, так что увидимся позже, мам, хорошо? — неуверенно тянет Найл, дергая Зейна за рукав. Его мать только кивает, а Джемма тут же заводит с ней разговор о какой-то ерунде, чтобы отвлечь от них ее внимание. Слава богу, они находят Лиама и Луи у столика с напитками. Парни пьют мартини (в том числе и праведный Пейн), но не разговаривают — видимо, Лиам все еще зол на Луи из-за того, как он повел себя с Гарри. Не он один, кстати.

— Привет, ребята, — здоровается Найл, когда они с Зейном подходят к ним ближе. — Как тусовка?

— Кто-то отвалил кучу бабла на это, да? — подключился Малик, заговорщицки подмигивая им, а Найл пинает его ботинком. Лиам неуверенно улыбается:

— Приемы твоей мамы всегда невероятны.

— Ну, это же моя мать, хочет всех сплотить и накормить всех голодающих, а еще мир во всем мире.

Найл тоже отхлебывает мартини, пока Зейн мешает что-то в своем стакане. Если он напьется, то Хоран не повезет его домой, ну уж нет, только не в его машине с кожаными сиденьями.

— Где Стайлс? Охмуряет музыкантов?

Найл искоса поглядывает на Луи, который неуверенно топчется на месте.

— Скорее всего. Я не видел его сегодня.

Он собирается сказать, что если бы Томлинсон не вел себя, как мудак, им бы не пришлось друг друга избегать, когда кто-то стучит ребром столового ножа по своему бокалу. Он оборачивается на звон и видит свою маму, стоящую на возвышении, где расположился небольшой струнный квартет (живая музыка и все такое). Найл мысленно хлопает себя по лбу — сейчас начнется. Все поворачиваются к его матери, и та улыбается своей белозубой улыбкой.

— Добрый вечер, леди и джентльмены, — говорит она, обводя взглядом набитый битком зал. — В первую очередь, хочу поблагодарить вас за то, что вы присутствуете на сегодняшнем вечере, но особую благодарность я выражаю тем, кто пожертвовал деньги в наш фонд. Поверьте, это многое значит для нас и для людей, которым вы помогаете.

Зал вежливо аплодирует — это стандартное «спасибо» они слышут не в первый раз.

— А еще я бы хотела поблагодарить мою семью — моего мужа, Бобби, а еще моих замечательных детей, которые поддерживают меня и любые мои, даже самые сумасшедшие, идеи.