Найл встречается взглядом с его отцом, который стоит неподалеку от матери. Тот улыбается и поднимает свой бокал, как бы говоря, что пьет за его, Найла, здоровье. Парень фыркает и отворачивается. Если он думает, что Найл на это поведется, то пусть обломится. В этот момент, аккуратно пробираясь через толпу, к их столу подходит Гарри.

— Где ты ходишь, Стайлс? — шепотом ворчит Найл, пихнув ему в руку свой бокал с черт-знает-чем.

— Я был в уборной.

— И? Тебя сдуло сушилкой для рук? — фыркает Найл. Гарри только корчит рожицу и отворачивается от него. Хоран замечает, как они с Луи встречаются глазами, и поджимает губы. Нужно что-то придумать, чтобы эти придурки уладили свой конфликт. Он начинает разрабатывать план в голове, когда слышит голос своей матери, называющий его имя.

— Но особенно я благодарна своему сыну Найлу, который многому научил меня за последнее время.

Хоран ловит на себе взгляды гостей и едва не роняет челюсть. Че-е-его?

— Он научил меня тому, что не стоит убегать от проблем, пытаться скрыть их, когда они очевидны. Он научил меня проще относиться к мнению окружающих, поступать так, как ты сам считаешь нужным. Он научил меня тому, что любовь может быть разной, что люди, которые, казалось бы, абсолютно друг другу не подходят, могут быть вместе. И я очень им горжусь.

Мама тепло ему улыбается, и Найл непонимающе смотрит на нее, когда люди, для которых и был придуман этот маскарад, начинают хлопать ему. Кто-то искренне, от души, а кто-то потому, что так надо, чтобы не оскорбить хозяйку этого дома.

— Поэтому живите так, как вам хочется и любите того, кого вы хотите любить. Независимо от социальных ролей, пола и прочих условностей.

На этих словах Гарри, стоящий рядом с ним, срывается и убегает, расталкивая гостей. Они шокированно смотрят ему вслед, пока Найл не расталкивает Луи:

— Беги за ним, придурок! Беги и исправь все. Сейчас!

И Томлинсон делает так, как ему было сказано. Он бежит за Гарри, и парни следуют за ними. Милые мамины гости и сама мама в шоке, но на данный момент ему было особенно до лампочки, что о нем и его друзьях вообще могут подумать. Луи догоняет Стайлса у самых ворот. Отсюда, с крыльца дома, не слышно, о чем они говорят, но подслушивать сейчас было бы особенно нетактично (хотя Найл в любом случае захотел бы подслушать). Гарри развязывает галстук-бабочку, оставляя его мотаться на шее, и снимает с лица маску. По нежным щекам текут слезы обиды, а Луи крепко цепляется рукой за его пиджак. Они говорят, говорят, говорят — порывисто, взмахивая руками, ругаясь и плача, пока Томлинсон не срывает с лица маску и не целует Гарри в губы, притянув его ближе к себе за ворот.

— Нихрена себе, — присвистывает Зейн, а Найл довольно улыбается, упираясь руками в перила.

— Наконец-то они трахнутся, а то я думал, что так и помрут девственниками, — довольно заключает он. Лиам пихает его в плечо.

— Они все выяснили, и это главное. По крайней мере, теперь они знают, что влюблены друг в друга, и могут быть вместе.

— Именно это я и имел в виду, — отмахивается Хоран, наблюдая за счастливо улыбающимся Гарри. Стайлс машет ему рукой, а Найл показывает другу поднятые вверх большие пальцы. Ну, хоть чью-то проблему он решил. Осталось разобраться со своей.

***

Найл сжимает бокал с шампанским, кидая на всех и каждого озлобленные взгляды. Зейн рядом с ним злорадно улыбается, что бесит не меньше, чем тот фарс, что устроила его мать этим вечером.

— Ни слова, я серьезно, — огрызается он, как только Малик собирается сделать едкий комментарий. Да, он и без него в курсе, что его план провалился, что вместо ненависти и шока их появление вызвало лишь одобрение окружающих. Теперь они тут как принцесса Диана и принц Чарльз, воплощение идеальной пары, жертвующей на благотворительность и не беспокоящейся об имидже и прочих глупостях. Все должно было быть иначе, черт возьми.

— А мне всё нравится, — хмыкает Зейн, прикладываясь к очередному яркому коктейлю синего цвета. — Чувствую себя таким хорошим парнем, хотя ничего не сделал. Твоя мать просто ангел.

— И без тебя знаю, завали, — шипит он на него, отбирая бокал и осушая сначала его, а после и свой с шампанским.

— Может, стоит свернуть операцию?

— Чего?

— Ну, твоя мамочка считает, что ты милашка и парень твой ничего, отец вроде поостыл, да и всем остальным пофигу. К чему продолжать?

— Они просто… они не понимают масштабов катастрофы. Но я им покажу.

Найл начинает маниакально улыбаться, и Зейн лишь в очередной раз закатывает глаза от глупости этого идиота.

— Ну и что ты будешь делать? — устало выдыхает он, когда блондин начинает нервно искусывать свою губу, придумывая новый план.

— Не я, любимый, а мы.

Хоран усмехается так, что Зейн готов поклясться над этим домом прогремела молния, оповещающая о торжестве зла. И зачем он вообще в это ввязался?

========== Часть 5 ==========

— Можно мне минутку внимания! — Найл, пошатываясь, взбирается на возвышение и неспешно подходит к микрофону, утягивая за собой Зейна, которому, в общем-то, плевать на происходящее. Сотни пар глаз устремляются на них, и Найл, в конец приободренный этим, притягивает Малика ближе, сплетая их пальцы. По всему залу проходится очередной тихий шепот.

— Э-э, что же я хотел… ах, да! — он смеется в микрофон, вызывая у окружающий приглушенные смешки и получая, наконец, тишину, когда музыка замолкает. — Как вы знаете, я - Найл Хоран, и моя мать только что произнесла очень трогательную речь, за что я ей очень благодарен. Я не умею толкать такие же пронзительные тосты. Я даже с днем рождения не умею поздравлять, но… я хочу выпить за честность. Потому что честность и искренность основа всего. На этом строится доверие. И я хочу быть честным с вами.

Найл смотрит на напряженное лицо его отца и ухмыляется. Тайна в его руках дает какое-то эфемерное чувство власти, и Найл не может уже остановиться. Его план в общих чертах ни в чем и не заключался, он просто хотел взбесить папочку в очередной раз, хотел увидеть растерянность и страх на его лице. Но все заходит немного в иное русло, когда он видит знакомую крашенную макушку и ярко накрашенные губы той самой девушки, что застал вместе с отцом. Его голосовые связки словно превращаются в камень, когда девушка в черной маске внимательно смотри на него. Он сильно сжимает руку с Зейна в своей, на что тот, как обычно, не реагирует.

— Так… да. Честность. Раз уж все сегодня в сборе, то хочу признаться в том, что я сплю с этим парнем, — он улыбается и смотрит на Малика, лицо которого не выражает ни единой эмоции в тот момент. В отличие от окружающих, особенно отца Найла. Он судорожно дергает свою бабочку на шее и пытается не замечать смущающие взгляды окружающих. Но, тем не менее, Найл видит на его лице мимолетное облегчение, и на это он вдруг хлопает себя по лбу и усмехается.

— Совсем забыл. А еще мой отец спит со своей секретаршей.

И смешков по залу больше не слышно.

***

Когда Найл был ребенком, он никогда и ничего не боялся. Он знал, что у него всегда есть строгий и грозный отец, который может разобраться с любой проблемой, что всегда есть умная мать, которая придумает что угодно, и есть Грэг, способный побить любого монстра в шкафу или соседского парня, отбирающего у него игрушки. И Найл вырос с этим ощущением защищённости и стабильности. Он никогда бы не мог представить, что его мир мог бы стать каким-то другим, что привычные вещи перестали бы быть такими, какими были всегда. Вероятно, он был слишком наивным ребенком.

В тот момент, когда он портит остаток самого прекрасного вечера его семьи, он ощущает, как рушатся неприступные стены его старого мира и открывается новый — жестокий и настоящий. Но он понимает, что должен разрушить все это, потому что держалась эта защита всегда на непрочном материале — иллюзии и лжи, лицемерии и его собственных фантазиях. Он хочет навсегда уничтожить тот мир, где его семья — это лишь пародия на близкие отношения. Пусть уж лучше не останется ничего, чем-то, что есть. Лучше правдивая реальность, жестокая и горькая, чем сахарные облака из обмана.