***

Спустя два часа, детишки выскальзывают из душного помещения, опустошенные и выжатые. И Гарри провожает их взглядом, пока там не остается буквально парочка девчонок.

Однажды Гарри выступал в О2 Academy, это было еще во времена их первого альбома, тогда они произвели такой большой взрыв в музыке, что сейчас и вспоминать забавно. Так что он знает все ходы и выходы этого клуба. Он проходит к служебному помещению, где стоит охранник. Повторяет ему свою заученную фразу о том кто он и к кому, и дверь перед ним тут же раскрывается.

Запах сигаретного дыма бьет его в лицо, когда он проскальзывает внутрь и первое что он видит перед собой — это темноволосый симпатичный парень — Зейн, гитарист Dead Vultures.

— Эээ… прости? — произносит он, осматривая Гарри как достопримечательность с оттенком интереса и непонимания. Зейн красив, причем настолько, что сначала Гарри забывает о причине своего визита. Он просто тупо смотрит на слегка уставшие, подернутые дымкой глаза напротив него. Что поделать, у Гарри с самого детства неловкое волнение перед красивыми парнями.

— Привет, да. Я — Гарри.

— Я знаю тебя, Стайлс. Что ты здесь забыл? — прищуривается Зейн.

— О, Гарри, верно? Я Синтия, — Гарри выдыхает, когда рядом с ним оказывается Синтия, и он пару секунд тупо смотрит на нее, прежде чем уловить суть игры.

— Да, верно. Приятно познакомиться. Я просто… зашел сказать, что выступление было впечатляющим. Отличное шоу, ребята.

Синтия мягко и подбадривающее улыбается ему, и Гарри рад, что справился с этим. Его ложь впервые выдерживает испытание другими людьми.

— Спасибо. Так что ты здесь делаешь?

Гарри обращает внимание на остальных в гримерке, и его взгляд натыкается на Луи. Томлинсон не удивлен, не рассержен, он просто… безразличен, как и всегда. Смотрит на него так, как тогда в парке, несколько недель назад.

— Я пришел мм… поздороваться с Луи, и со всеми вами, конечно же, но… мы договорились встретиться. Так что я пришел украсть вашего фронтмена, простите.

Неловкое молчание, будто волна цунами накрывает комнату, и все поглядывают то на Гарри, то на Луи, ожидая, наконец, ответ Томлинсона. Тот выдерживает интригу еще пару секунд и после этого натянуто улыбается Гарри в ответ.

— Точно. Совсем забыл о нашем свидании. Прости, малыш, — произносит Томлинсон, и весь его голос пропитан издевкой над сложившейся ситуацией.

Когда дверь клуба закрывается за ними, Гарри гневно дергает того за рукава кожаной куртки, заставляя развернуться.

— Ты мог бы не переигрывать так откровенно? — шипит Стайлс. Как будто его самого устраивает то, что с ними происходит?

— Да ладно тебе, все равно никто не поверит, что я с тобой всерьез, — усмехается Луи. — Уж мои парни точно. Уверен, они думают, что я решил трахнуть тебя, а ты ломаешься, и мне приходится строить из себя романтика.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что я бы ни за что не связался с таким как ты, это очевидно. И скоро все это поймут, так что зачем стараться? И так видно, что такой, как я и… ты…

— Хочешь сказать, я не достаточно хорош для тебя? Луи Томлинсона, получающего повестки в суд и блюющего на виду у тысячи людей? Серьезно? Это я никогда бы не связался с тобой.

— Слишком сексуален для тебя?

— Не льсти себе.

— Не обманывай себя. Ты весь такой правильный и зажатый, уверен у тебя стоит от одного только упоминания моего имени.

— Я здесь только по одной причине — потому что моя группа в огромной заднице, как и твоя. Если бы обстоятельства сложились иначе, я бы ни за что не тратил два часа своей жизни на самый отстойный рок концерт современности. Серьезно, кто выбрал тебя вокалистом? Тебе бы…

Луи прерывает речь Гарри, хватая за воротник рубашки и прижимая к стене с глухим стуком. Его челюсть напряжена, и в глазах дикая ярость, и Гарри кажется, что в его нос вот-вот прилетит кулак. Говорил ему Найл заткнуться и проглотить этот вечер со всем входящим в него дерьмом, почему он никогда не слушает полезные советы?

Но приближающиеся голоса заставляют их обоих вздрогнуть. Хватка Луи немного ослабевает, когда позади него пара девчонок издают удивленные звуки.

— Эм… Луи?

Томлинсон поворачивает голову в сторону девочек, и его руки непроизвольно расслабляются и скользят по груди Гарри вниз, останавливаясь возле бедер.

— Мы хотели… то есть мы такие большие фанатки, и если вам удобно… Просто пара фото и автограф? Извините, если мы…

Он разворачивается к ним с едва заметной улыбкой, и его правая рука все еще на бедре Гарри, но Стайлс не думает, что это было случайностью.

Фанатки счастливо походят к ним, и Луи расписывается на их протянутых дисках и билетах. Гарри наблюдает за ними, пока вдруг одна из девочек не протягивает ему телефон с извиняющейся улыбкой.

— Вы не могли бы…

— Да, малыш, сфотографируешь нас? — поддерживает ее Луи, с наглой ухмылкой, и девочки смущенно усмехаются. Томлинсон наслаждается этой скрытой игрой между ними, показывая, что он гораздо лучше и популярнее Стайлса. «Эй, Гарри смотри, они поджидали меня здесь лишь бы получить автограф, а твоего имени даже не знают, так что будь умницей и выкуси» — так и кричит выражение его лица. Гарри, сжимая зубы, берет телефон и делает пару снимков, после чего возвращает гаджет хозяйке.

— Спасибо, мой сладкий цветочек, — Луи подходит к нему и треплет за щеку, и Гарри изображает в ответ самую пугающую маниакальную улыбку, пока фанатки не видят. — Девочки, вы же никому не расскажете о том, что видели здесь сегодня, да?

Они кивают головой.

— Конечно, только… можно вас сфотографировать?

— Ну, разумеется! — с притворной радостью улыбается Луи. Он оборачивает руку вокруг талии Гарри и прижимается к нему как можно ближе. И Стайлс так сильно ненавидит этого актера из дешевого театра.

Когда полностью удовлетворенные фанатки оставляют их, Гарри готов поклясться, воздух вокруг пропитан чем-то настолько ядовитым, что можно умереть.

— Что? — пожимает плечами Луи.

— Малыш? Что за тупое клише, умоляю! Пооригинальнее придумать не мог?

— Ну, извини, в контракте не было пункта «прозвища».

— Ладно, вот. — Гарри стягивает с себя рубашку и кидает ее в руки Луи, в то время как стягивает с парня кожаную куртку.

— Это еще что за херня?

— Пожалуйста, Луи, читай контракт хоть иногда. На следующей неделе я привезу тебе еще пару своих вещей, в которых часто светился.

— Да похер мне на контракт, я не буду носить твои шмотки.

— Не веди себя как ребенок, — закатывает глаза Гарри. — Я просто делаю то, что должен. Это не моя инициатива.

Черный выход клуба вдруг внезапно открывается, и они видят Зейна и Лиама в сопровождении охранника. На лицах парней удивление, и Луи нервно засовывает руки в джинсы, но уверенно смотрит им в глаза, когда говорит:

— Фанатки захотели сфоткаться.

Лиам смотрит на них скептически, пробегаясь глазами по Гарри и наблюдая за тем, как медленно Луи натягивает на себя рубашку Стайлса.

— Почему вы поменялись одеждой? — медленно спрашивает он, и Гарри кожей ощущает, что тот о чем-то догадывается. Неужели Луи кому-то рассказал о контракте? Хотя, возможно Луи прав, скоро все заметят, что они всего лишь играют на публику.

В воздухе снова повисает молчание, разрушаемое лишь шумом машин и трещанием уличного фонаря. Гарри пытается придумать хоть какую-то вразумительную причину, но ничего не лезет в голову. «Просто так написано у нас в контракте». Что он должен вообще ответить на это?

— Гар… в смысле Гарольду стало холодно. Да? — голос Луи в кой-то веки звучит так, искреннее? Он произносит это «Гарольд» так интимно, будто это их тайный язык, и, вкладывая какой-то подтекст, когда смотрит на него. На мгновение Гарри даже не верит в то, что Луи может быть таким, будто какой-то выключатель внутри него резко сработал, как только появились Лиам и Зейн. Видимо, он отлично знает своих друзей и поэтому начал играть по-настоящему, только, когда в игру вступили они. Ох, переход на сложный уровень.