========== Game starts ==========

Луи еще раз пролистывает свою новостную ленту, и с раздражением откинув телефон, сжимает пальцами виски. Он уверен, что пустит себе пулю в голову, если еще хоть раз услышит о Reading фестивале или о его грубости по отношению к фанатам.

«Эй, Луи, постарайся не подходить ко мне слишком близко, я сегодня надел новый костюм».

Очень смешно.

«Как твое самочувствие Луи? Не подташнивает?»

«Может, ты просто ожидаешь пополнение?»

Он чувствует себя уродом в цирке, на которого все смотрят и потешаются со смесью отвращения.

Зейн вваливается в номер, как всегда без стука, и кидает на него недовольный взгляд.

— Почему ты до сих пор не готов? — возмущается он.

— Я не собираюсь никуда идти.

— Ну конечно. Ты пойдешь туда, мелкий засранец, и будешь офигительно милым, ясно?

— Не смей мне приказывать, — с наигранным возмущением восклицает он, и Зейн лишь улыбается.

— Я даю тебе десять минут.

И Луи ничего не остается, как только встать с постели и поплестись в душ.

Он даже не уверен, что это за вечеринка, единственное, что он знает - это то, что все в этом помещении презирают его. Всего одна ошибка, и он уже падает с пьедестала, на который забирался долгие годы.

За последние полтора месяца новость о его позоре на фестивале взорвала интернет. Куча грязных статей с фотографиями в его ужасном состоянии, намешанных с разными сплетнями. Фанаты писали ему оскорбления и то, как они разочарованы в нем. И он бы хотел послать их всех куда подальше, потому что какого черта они так лицемерят, считая себя ангелами, которые ни разу не совершали ошибки.

Фотографы окружают его, и кто-то кричит парочку оскорбительных слов ему в спину, и лишь рука Зейна на его плече не дает сорваться.

— Успокойся, Луи, они забудут. Просто не привлекай внимания. Ты не первый блюющий музыкант, — усмехается он.

— Ага, я первый музыкант, блюющий на фанаток.

Темноволосый парень рядом с ним просто улыбается и тащит их в сторону бара.

— По крайней мере у тебя все не так плохо как у этих неудачников, — кивает он в сторону трех парней. Луи оборачивается и замечает знакомого парня. Гарри Стайлс — солист одной «вшивой инди-группы», как говорит сам Томлинсон. Он усмехается, глядя на кудрявого музыканта в шляпе, потому что тот пытается быть милым и забавным, но никому нет до него дела. В мире шоу-бизнеса никого не интересуют такие зануды, но Луи его нисколько не жаль. Он лишь принимает из рук Малика стакан с коктейлем, тут же теряя к парню интерес.

***

Он прослушивает один и тот же трек уже в пятый раз и честно не видит в нем ни одного изъяна. Это идеальная песня. Она чувственная, живая, она прекрасная и она трогательная. Что тогда, черт возьми, не так?

Гарри смотрит на Найла и его сосредоточенное лицо, когда он машет звукорежиссеру и предлагает переиграть второй куплет.

Гарри уверен, что эта песня будет звучать просто прекрасно вживую. Он вообще считает, что их новый альбом должен стать хитом. Он по-своему уникален и прекрасен. Но внутри него не пропадает чувство, что кусочка пазла не хватает. Будто они бегут по кругу и не могут вырваться. И от этого ему кажется, что он подводит всю группу.

Раньше все было куда проще. Ему не приходилось сомневаться в их музыке, они просто поддавались творческим порывам, и это работало, но сейчас что-то изменилось.

— Ребята, все звучит неплохо, но… я не знаю даже. Как-то очень уныло, извините. — Виновато пожимает плечами звукорежиссер, и Гарри даже не может кинуть ему грубое «не твое дело. Твоя забота переключать микшеры и громкость, а уж какой должна быть наша музыка мы сами решим». Он просто не может, потому что в словах Марка есть смысл.

— Гарри, думаю, мы сделали все, что можно на сегодня, — слабо улыбается ему Найл, и Гарри кивает.

Они сидят на диване в холле звукозаписывающей студии. Трое ребят, однажды столкнувшиеся на концерте местной инди-группы в кафе «Бруклин». Гарри как сейчас помнит все эти бессонные ночи и долгие часы репетиций с Найлом и Энди. Им пришлось пройти такой большой путь, прежде чем лейбл обратил на них внимание. И вот они здесь, и кофе в руках Гарри уже почти остыл, так же как и его внутренний огонь. Он больше не чувствует себя тем мальчишкой, готовым на все ради мечты. Ему кажется, что он иссяк. Все совсем не так, как он ожидал. Найл мягко обнимает его за плечо, в то время как Энди включил на айподе одну из их песен и пытается выстукивать ритм на своей коленке.

— Как думаешь, Ни, может, мы выдохлись? — вдруг спрашивает он.

— С чего ты взял? — удивленно смотрит на него блондинистый парень. — Эй, не думай об этом. У всех бывают проблемы с записью нового альбома. Знаешь, вроде как думаешь, стоит ли сменить направление или идти по протоптанному пути и…

— Нет Найл, я не об этом. Просто… не знаю. — он прячет лицо в ладонях, когда заходит их менеджер — Мэттью.

— Привет, ребята, — бодро приветствует их мужчина не старше сорока. Гарри искренне любит Мэттью, ведь именно он однажды нашел молодую и совершенно сырую группу ребят и помог им стать теми, кем они являются сейчас. Он всегда был к ним лоялен, никогда не давил и предоставлял максимальную свободу воли. В одном лице он был и другом, и отцом, и братом для этих парней.

— Больно кислые вы сегодня, — улыбается он. — Думаю, нам стоит поговорить, да?

Гарри, Найл и Энди лишь переглядываются, покорно следуя за менеджером в свободный кабинет.

— Итак. Я хотел обсудить ваши записи. Только что мне звонили из лейбла.

Гарри чувствует, как ком подходит к его горлу.

— Ребята, мы знакомы с вами уже больше пяти лет, и давайте будем говорить откровенно, да? Вы же понимаете, что мы движемся назад?

— Мэтт, это… это моя вина, я все понимаю, — выдыхает Гарри. Ему не хочется, чтобы ребята получали за то, что он тянет их вниз. Меньше всего на свете он хочет подвести Найла и Энди.

— Гарри, послушай, — перебивает его мужчина. — Это не твоя вина. Дело не в том, что вы плохи или не стараетесь. Вы работаете больше любых других музыкантов, и я знаю, как для вас все это много значит. И последний альбом… он неплохой, правда. Но мы с вами его не продадим, простите за честность.

Найл и Энди обеспокоенно переглядываются, а у Гарри сводит челюсть от обиды. Так много трудов было вложено и все абсолютно зря. Он думает о том, что может им вовсе не следовало начинать все это? Подумаешь, записали они парочку альбомов. Каждый день тысячи людей записывают демо, но лишь единицы становятся достойными музыкантами, создающими искусство.

— Послушайте, парни, ваша музыка потеряла популярность. Да, инди направление интересно и имеет свою базу фанатов, но нужно двигаться вперед. Экспериментировать. Я знаю, вы можете сделать из этого альбома настоящее произведение искусства, но существует еще одна проблема. Вы, ребята… скучные. Простите, что говорю это. Вы, пожалуй, самая серая и неприметная группа у лейбла. В вас нет ничего, за что можно зацепиться. Вот ты, Гарри, — Гарри нервно возится на месте, сжимая пальцы в замок, когда все внимание вдруг попадает на него. — Ты привлекательный, интересный. Но твой романтичный образ поэта-песенника уже никому не нужен. Что уж говорить о тебе, Найл, и тебе, Энди. Вы были интересны в начале, но теперь… Даже если мы перепишем альбом и сделаем из него бомбу, никто не будет его слушать.

Мэтт пожимает плечами, как бы говоря «простите, я просто должен был сказать вам об этом», и Гарри чувствует, будто в его внутреннем мире происходит трагедия. Они никому больше не нужны. Они скучные. Группка ребят, которые поймали маленький кусочек звезды с неба и превратились в пыль навсегда.

— Неужели мы ничего не можем с этим сделать? — спрашивает Энди.

— Не знаю, ребята. Лейбл считает, что вам нужен скандал. Что-то, что привлечет к вам внимание и сделает заметными. Я могу поговорить с одним пиар агентством. Они профессионалы и, возможно, что-нибудь подскажут. Но ничего пока не обещаю.