— Вы снижаете ваши шансы на потомство с каждой минутой, — произносит Луи достаточно громко, чтобы эти оба оторвались от своего занятия. Эль недовольно морщится, оборачиваясь на замечание. Её платье еле скрывает бёдра, а из-за открытой двери на улицу, из которой снуют туда-сюда гости, по полу ползёт сквозняк.

— Луи, ты снизил свои шансы на потомство ещё в тот момент, когда стал спать с мужчинами, так что завали, — жалуется Олли. Луи ненавидит влюблённых — они не понимают ни юмора, ни советов.

Он отлепляется от этой парочки, выходит подышать на улицу и оставляет свою бутылку пива где-то под заснеженным кустом самшита. У него последняя сигарета на сегодня, и он поджигает её, пытаясь вдыхать не настолько отчаянно, хотя знает, что через час или два ему захочется закурить снова.

К концу вечера он с самодовольством вызывает такси для подвыпивших и распоряжается сохранностью их вещей.

— Спасибо, Лу, ненавижу эти сборища, — жалуется Эль, хотя тут же выглядит смущенной, осознавая, что жалуется на его вечеринку. Чтобы избежать неловкости она подхватывает несколько грязных стаканов, отправляя их в раковину, но руки у неё немного дрожат, а макияж уже выглядит подтёкшим. Она устала, но признавать это и не собирается. — Ты пил мой коктейль?

На секунду Луи замечает на её губах игривую улыбку и закатывает глаза.

— Один стакан, — признаётся он. Тёплое ощущение внизу живота из-за этой бодяжной смеси шампанского и сиропа развязывает ему язык. — Потому что пиво кончилось.

— Ну да. Хочешь ещё? — Она достаёт из холодильника припрятанный графин и разливает в две кружки.

— Я уже выпил достаточно, Эль.

— Луи, Рождество! И у тебя день рождения! Олли задолбал меня этой вечеринкой, а ещё этим праздничным ужином с его родителями. Так что просто выпей со мной, иначе у меня сдадут нервы.

Он сдаётся и делает приличный глоток, чтобы успокоить её. Но Эль настаивает и они заканчивают с уборкой ровно тогда, когда и со всем коктейлем.

Горячей щекой Луи прижимается к поверхности стола и очень много думает. Ему не очень нравится делать это в подвыпившем состоянии, потому что мысли хаотично плавают в его голове, пока он не вспоминает, что ему пора достать телефон из кармана и позвонить.

— Эль, помоги, — просит он. Элеонор отвлекается от посудомоечной машинки и удивленно смотрит на него. — Мне надо позвонить.

— Никаких звонков, Луи, уже почти утро.

— Нет, но… мне надо, ты же в курсе? Просто нажми… я не вижу где цифры.

— Ты просто ляжешь спать у нас наверху, Томлинсон. Я не буду вызывать такси.

— Ах, но… я оставил однажды водителю полсотни сверху, представляешь?

— Очень щедро с твоей стороны, — она закатывает глаза и подходит, дёргая его за плечи. От этого у него кружится голова, но он послушно поворачивается к ней.

— Ну, это вежливо. Если ты делаешь что-то непристойное в такси — надо накинуть сверху.

— И что же ты там делал?

— Отвозил пьяного и перевозбуждённого Гарри Стайлса до дома.

Он чувствует, как что-то тянет его со стула, и на секунду он будто парит. Эль недовольно кряхтит позади него, подталкивая в сторону лестницы. Он много раз ощущал себя в таком состоянии — Зейн обычно забирал его домой или отправлял с кем-то ещё. Луи знал, что наутро обычно его самой большой проблемой было не похмелье, а недовольство Синтии и тысячи отметок в социальных сетях. Но теперь он больше об этом не беспокоится — единственное, что он знает, так это слишком тонкую грань между алкоголем и наркотиками.

— Эль, я ничего не принимал?

Колдер странно пялится на него всего мгновение и толкает снова.

— Нет, правда? Ничего? Это важно, ты ничего мне не давала?

— Луи, я знаю, что ты в завязке, идиот, думаешь, я бы поступила с тобой так? — Она раздражённо открывает дверь и затягивает его в комнату. Томлинсон старается стоять ровно, пока она расстёгивает пуговицы на его рубашке. Пару раз он был в состоянии, когда он не мог контролировать себя, и кто-то точно так же его раздевал. — Только, пожалуйста, проснись и свали завтра до обеда. У меня будет слишком мало времени подготовить дом.

Внезапно Луи видит в ней какое-то трогательное переживание и вспоминает, что Элеонор никогда ещё не встречала родителей Олли.

— Ты им понравишься, — еле слышно произносит он, но её дыхание всё равно сбивается. — Надень только что-нибудь попроще, они зануды. Но, правда. Не знаю, говорил я или нет, но я рад, что вы вместе.

На последней пуговице пальцы девушки будто срываются. Она поднимает на него свой нечитаемый взгляд сучки, чтобы хоть как-то реабилитироваться.

— Ого, — протягивает Колдер.

Луи сам для себя удивленно понимает то же самое — ого.

— С тобой стало приятно разговаривать Томлинсон, — улыбается она. — Спокойной ночи.

Ему хочется окликнуть её и попросить остаться, потому что мысли в его голове просятся вылезти наружу. Но потом он вспоминает, что у Эль есть и свои заботы, да и она уже захлопнула дверь в его комнату.

Он тянется к карману брюк, и он знает, что может позвонить только одному человеку, который бы точно нашел для него подходящие слова.

Когда на том конце провода отвечают, на секунду он даже теряет дар речи.

— Да? — какой-то… не такой голос говорит за того, кто сейчас так нужен Луи.

— Гарри?

В трубке слышится секундное замешательство.

— Конечно нет, — отвечают ему, — если только вы не думаете, что Гарри сменил пол.

Луи немного напрягает память, пытаясь понять, где он уже слышал этот голос.

— Эм… Джемма?

— Да? Могу вам помочь?

— Почему ты отвечаешь на телефон Стайлса?

Джемма на это нагло хмыкает.

— Он спит, и он бросил свой телефон на кухне. Ему что-то передать?

— Я только…

— Ты вроде как давно ему не звонил, — обрывает его она.

У Луи кружится голова. Он уже начинает проклинать Эль за этот её коктейль.

— Хм… ты узнала мой голос?

— Ещё бы, — вздыхает девушка. — Так… Гарри что-то передать?

С языка почти срывается «пусть перезвонит» или «разбуди его, пожалуйста, мне нужно услышать его голос. Вроде как прямо сейчас». Но вместо этого он выдаёт:

— Я просто хотел с ним поговорить. Я не знал, что делать с…

— С чем?

— С моей сестрой, — почему-то признаётся он. — Мне нужно ей кое-что сказать или… даже не знаю. Забей, это не важно.

Он хочет сбросить трубку, потому что внезапно этот разговор начинает его смущать. Ему не стоило говорить Джемме о таких личных вещах. Но молчание в ответ чем-то его настораживает и он остается на линии.

— Вау, — выдает вдруг она, — превосходишь сам себя, придурок.

Луи зависает от её слов.

— Прости?

— Ты бросил его, игнорировал и вообще всё время делал вид, что он какая-то твоя ручная зверюшка, и ко всему ещё и смеялся над его чувствами. И вот ты звонишь спустя…год? И говоришь, что у тебя проблемы и только мой тупоголовый братец, видимо, настолько болван, что не пошлёт тебя, выслушивая их, правда?

— Слушай, это не твоё дело, — раздражается он. Одеяло, натянутое на него Элеонор, сползает, и он в нетерпении откидывает его в сторону, внезапно даже как-то трезвея. — Я позвоню ему потом, спасибо, что ответила.

— Нет уж, послушай, — останавливает его она, — я не знаю, чего ты хотел добиться этим звонком, хотя даже если бы ты звонил ему в любви признаваться, я бы… честно, Луи, Гарри достоин большего, и я считаю что это несправедливо, что ты можешь просто так звонить ему в любое время и плакаться о себе любимом. У него тоже были проблемы, и ему тоже было плохо, но вот совпадение, он ни разу не звонил тебе пьяным чтобы пожаловаться, да? А если бы и позвонил, ты бы, наверное, послал его, как обычно.

У него пересыхает во рту от этих слов. Ему не нужно реагировать на это — он видел Джемму всего несколько раз. Её слова ничего не значат, но… «Но» заключается в том, что она права.

— Да, — признаётся он, — верно. Гарри заслуживает лучшего, и я не буду ему больше звонить, ладно? И не рассказывай ему о… обо всём этом…