Он стягивает штаны ниже. Движения становятся свободнее, но жар тел не уменьшается. Гарри зажмуривается, но Луи тут же шипит «не смей закрывать», и становится почти невыносимо.

Все превращается в очередную игру. Гонку. Кто проиграет. Кто первый сдастся. Кто останется позади.

Луи не собирается проигрывать.

К руке подключается запрещенный прием «поцелуев на шее», которого Гарри не ожидал. Луи кусает, целует, отрубает пути к отступлению. Он тяжело дышит, в голове плывет, но глаза открыты, а с губ не срывается стона.

— Молодец. Умница, Гарри. Почти победил, — шепчет Луи в реальности или в его сознании. Никто точно в этом не уверен. Губы опускаются на грудь, зубы находят уязвимое место — сосок. Отлично. 2:0. Умоляющий голос проносится по комнате, увязшей в плотном запахе секса и борьбы.

Луи двигает рукой еще быстрее, ему почти начинает нравиться сочетание своих татуировок на коже и члена Гарри. Но почти, еще не точно.

— Ну же, Гарри. Тебе что, мало? — голос превращается в садистский. Гарри смотрит в глаза моля о жалости, но Луи еще недостаточно ощутил вкус собственной победы.

Кончик носа касается дрожащих бедер, парень под ним готов заметаться от оргазма, но Луи чувствует, что грань близка, и он намерен её перейти. Он видит нездоровый блеск глаз Гарри, когда губы заменяют теплую ладонь на напряженном члене. Он видит разрушение и уничтожение вселенных, когда двигается дальше. Сквозь оглушающую тишину до него доходит стон удовольствия — крик побежденного. Луи не может улыбнуться — язык врезается в чувствительную головку, но в глубине души он улыбается. Гарри сдается окончательно, откидывая голову и закрывая глаза.

Луи.

Вот и все что он слышит.

А дальше конец.

И победа.

Он вытирает губы дрожащей рукой. Шоковое состояние тела на постели приводит его в экстаз. Луи ухмыляется, капли спермы, стертые с его кожи, остаются на когда-то чистых простынях — на память.

— Отлично, Стайлс. Позвони, когда будешь готов к новому уроку.

Дверь хлопает за его спиной, оставляя разорванного мальчика собирать себя для нового раунда.

Комментарий к Round 7

Чееее, прикиньте новая глава. Не ожидали, да? А я вот ожидала. Три дня, пока выродила это. Не оправданно конечно, ну а что поделать. Вот такая вот вам предъебля перед НГ. Считайте, маленькая прелюдия.

А теперь к главному. Пользуясь случаем, хочу сказать спасибо вам, котаны, которые оставляли отзывы на прошлых главах. Awww, ну вы знаете, я очень люблю, когда вы пишете. И я так тронута - комментов было так много <3 Вы моя отдушина, спасибо вам :*

Мери кристмас, все дела <3

========== Round 8 ==========

На его стене есть лишь одна фотография, которая ему никогда не нравилась — на ней он, Джемма и Энди сфотографировались после первого выступления ARS. Это был провал, они были так ужасны, что Гарри почти расплакался. Джемма успокоила его, купив мороженое и подарив привычные объятия. И они сделали это фото, потому что, даже несмотря на ошибки, этот опыт подарил им будущее. Хотя Гарри все еще ворчит по поводу того, как ужасно он получился на снимке.

Это не важно. Это то, что есть.

И Гарри думает об этом большую часть дня, в течение которого он просто не в состоянии встать с постели и посмотреть на самого себя. На его коже все еще невидимые следы рук Томлинсона, а на губах отпечаталось его имя. И от этого выворачивает сильнее, чем от похмелья.

— Нет, Энди, — слышит он за дверью. — Почему бы я должна была его будить? Он не ребенок. О боже, он напивается не в первый раз. И что теперь? Ему просто плохо после алкоголя, я уверена с ним все хорошо. Да. Позвоните ему позже.

На тумбочке все еще стоит холодный завтрак, к которому он не притронулся.

— Эй, звонил Энди, — голова Джеммы появляется в дверном проеме. — Перезвони ему, ладно?

Гарри кивает, обращая больше внимания на сестру на снимке, а не на стоящую в метре от него.

— Тебя тошнит или что-то еще? Ты же в курсе, я не буду держать твои ценные локоны над унитазом.

Он позволяет себе подарить девушке мимолетную улыбку, хотя желудок действительно подходит к горлу.

— Ты точно не заболел? — звучит ее голос уже более обеспокоенно. — Помнишь, что завтра у вас запись?

Он помнит, поэтому кивает. Джемма разочарованно смотрит на несъеденный завтрак и забирает его с собой — она думает, что это потому что Гарри не нравится, как она готовит. И ему жаль, что сейчас у него просто нет слов, чтобы сказать, что дело вовсе не в этом.

В его голове стучит «Ну же, Гарри… Умница… Ты такой нуждающийся». Он такой жалкий.

Он пытается понять, в какой момент он дал слабину перед своей наивностью и позволил себе воспринимать Луи Томлинсона как человека, которому может позволить залезть к себе в штаны. В какой момент он вообще позволил себе воспринимать Луи Томлинсона как человека, а не как контракт.

В дверь громко стучат, и голос Джеммы разносится на всю квартиру:

— Ну, ты собираешься вставать или как?

Если бы у него был выбор, он бы ответил нет. Но вместо этого он тянется к старой толстовке и домашним штанам. Его глаза натыкаются на одежду на полу — одежду со вчерашнего вечера. Он не прикасается к ней, будто в страхе запачкаться в грязи произошедших событий.

Джемма сидит за столом с умным видом и очками на носу, что-то печатая в ноутбуке. Гарри проходит мимо, сразу же наливая себе кофе — день явно не слишком удачный, если он решает пить кофе после полудня. Хотя он однозначно может назвать его неудачным, учитывая последствия вечеринки и его неумения пить.

— Таблетку? — спрашивает девушка, на секунду отрываясь от печатания, на что Гарри отрицательно хмыкает.

— Это правда, что вчера с вечеринки тебя привез Луи Томлинсон? — глаза напротив него прищуриваются, не предвещая ничего хорошего. Его вчерашний стон разбивается звонкими осколками в его голове. Он собирает в себе остатки гордости и самообладания, и отвечает лишь:

— Это не важно.

***

— Это очень важно!

Синтия с вдохновленным видом, и такими же вдохновляющими речами расхаживает по гостиной Луи. В ее руках огромный, просто огромный ежедневник, в котором она обычно записывает все свои идеи, и Луи, правда, не хочет знать даже о половине из них. Это немного пугает — то, какой до мозга костей профессиональной она порой бывает.

— Син, ты серьезно? Почему мы обсуждаем новый альбом именно сейчас, когда старый вот-вот вышел, и у меня все еще не прошло похмелье после вечеринки?

Зейн прижимается головой к подушке и болезненно стонет.

— Потому что, Зейн. Мне нужно составить ваше расписание на ближайший год, мне нужно все скоординировать.

— Мы только-только получили награду первого альбома, плюс звание лучшей британской группы, мы не можем просто… ну, отдохнуть?

— Прости? Я не расслышала? — она наигранно хмурится и показывает Зейну на свое ухо, наполовину украшенное проколами с яркими стразовыми сережками. Луи усмехается, глядя на эту картину, но серьезные лица Джорджа и Лиама возвращают его на Землю своим занудством. Он пропускает почти половину её душевной тирады о том, что им необходимо начать работу над очередным альбомом, и что надо планировать кучу концертов и, возможно, даже тур. Луи мутит от этих слов, хотя, возможно, в этом по большей части виновата вчерашняя водка.

Синтия располагает свой мини-рабочий кабинет на обеденном столе Томлинсона в его столовой и усаживает всех на места, представляя им план их будущей работы. Её маленькие пальчики быстро стучат по экрану планшета, пока остальным остается лишь кивать на её предложения.

— Таким образом, уже к апрелю нам предоставят самую офигенную студию, в какой мы только работали. Брюс Дикинсон* согласился вас продюссировать, можете в это поверить? Он в восторге от тебя, Луи! Хочет поработать с твоим вокалом!

Она так тараторит, что он почти прослушивает все, о чем говорилось, но его имя заставляет прийти в себя, отрывая мысли от вишневых губ с привкусом спирта.