— Как скоро кончится этот вечер, — стонет Гарри.

— Никто тебя силой не держит, — цокает Томлинсон, уже порядком уставший от мельтешащей повсюду физиономии Гарри.

— Ты сам знаешь, что держит.

— Я тебя прикрою. Скажу, что ты съел что-то не то.

— Спасибо, не стоит, — закатывает он глаза в ответ.

— Просто предложил.

Гарри вздыхает, снова окидывая взглядом эту ярмарку тщеславия. Больше всего его бесит то, что люди смотрят сквозь него, когда он стоит рядом с Луи. Будто его даже не существует и он знает, что Томлинсон прав — никто не верит всерьез в правдивость их отношений. У Томлинсона дурная слава и даже если он скажет при всех, что Гарри — любовь всей его жизни, и он собирается провести с ним вечность, эти люди лишь снисходительно улыбнутся. Таких «настоящих» парочек тут еще целая сотня.

— Если ты так хочешь… можем уйти, — осторожно произносит Луи, пустым взглядом скользя по окружающим их людям.

— Как, умник? Мы должны быть тут как минимум еще несколько часов.

— Нет, если нас вдруг накрыла безудержная страсть, и мы не могли больше держаться и… как там дальше?

— В смысле?

— Я видел камеру слежения на выходе, просто к слову, если бы она кое-что записала…

— Но мы не должны этого делать. Нам ничего такого не говорили.

— Пиарщики — идиоты. Но ты тоже идиот. Не хочешь — сиди тут и дальше.

— Подожди… — осторожно произносит Гарри, — что ты хочешь сделать?

***

Луи тянет его за руку мимо танцующих людей, официантов с шампанским и прочих преград. Они намеренно расталкивают окружающих, привлекая внимание к своему уходу, и почти уже у выхода Луи прижимает Гарри к стене, позволяя рукам занять место на его заднице. «Просто подыгрывай, чтобы я не делал, Стайлс» — звучит голос Томлинсона в голове музыканта, и он подыгрывает.

Губами он скользит по загорелой коже шеи, пока чужие прикосновения проходятся по его бедрам, груди и торсу. Гарри знает, что все это представление, и он не чувствует… ничего. Ничего, кроме горячего тела, прижимающего его к стене.

Луи тянет его за полы рубашки мимо поплывших взглядов гостей прямо к черному входу, пока Гарри наконец не чувствует прохладный воздух, отрезвляющий от событий этого вечера. Но прийти в себя он так и не успевает — он снова прижат, на этот раз к капоту чей-то машины, на которой его устроил Луи. Его ноги раздвинуты перед мужчиной как у дешевой шлюхи, но он не может сделать ничего другого кроме как обернуть свои руки вокруг чужой шеи, позволяя Луи в этот раз разобраться со всем.

Гарри кидает мимолетный взгляд на камеру у выхода из клуба и в этот момент чьи-то губы настойчиво касаются его собственных. Луи не целует так, как привык Гарри — осторожно и чувственно, Луи кусает, больно засасывает, словно в этом поцелуе есть некое соревнование за лидерство. Гарри остается лишь подстроиться и спасти свои губы от грубых нападок хоть как-то. Он пытается отвлекать себя любой мыслью, лишь бы не думать о чужом языке и о том, как сильно прижимается к нему Луи. Грубая рука сжимает его бедро чуть ли не до боли, и Гарри немного дергается. Томлинсон же чувствует себя вполне свободно, он ведет Гарри еще дальше к обрыву или возвышению их карьеры (это с какой стороны посмотреть), потому что все, что они делают — всего лишь работа, верно?

Горячее дыхание обдает шею Гарри, и он чувствует уже более мягкие поцелуи на ней, когда слышит хриплый шепот «возьми меня за руку и уводи».

И Гарри отстраняется от ласк, касаясь чужого запястья, и делает это, потому что он должен это сделать.

Комментарий к Round 4

Спонсор это главы - “пара-тройка глав”. Пара-тройка глав - возможно, когда-нибудь…

Спасибо, что вы все еще здесь, ребзи, и за все ваши комментарии к работе <3

========== Round 5 ==========

— Вы два абсолютных, непроходимых, законченных недоумка.

И эти слова первое, что слышит Гарри в это утро.

— Вы хоть понимаете, что испортили все, что мы создавали несколько недель? — противный голос пиарщика заставляет его развеять остатки утренней сонливости. А ведь и правда, о чем он думал? Он лишь хотел побыстрее смыться с этой отстойной вечеринки, где каждый косо смотрел в его сторону. Он не собирался переворачивать мир, не желал вызвать такой ажиотаж одной лишь только записью с камеры наблюдения.

Гарри нервно перебирает пальцами и смотрит то на хмурую Синтию, то Томлинсона. И его «бойфренд» не был бы самим собой, если бы не ухмылялся каждому гневному слову в их адрес.

— Что смешного, Луи? — наконец рявкает на того худощавый и бледный пиарщик, имя которого Гарри даже не собирается запоминать. Их тут так много в этом офисе, и все они ведут себя так, словно пишут чужие судьбы, хотя на деле-то всего лишь толкают общественности разные слухи. Что за лицемеры.

Луи выпрямляется на стуле и пожимает плечами как виноватый ребенок. Ему абсолютно не стыдно, и вряд ли в истории был случай, когда он действительно в чем-то раскаивался.

— Если вы думали, что ваша выходка с фотографией удалась, это не значит, что вы теперь можете делать что хотите.

— Мы облегчили вам работу, в чем проблема, парни? — Томлинсон скучающе закатывает глаза и в очередной раз пытается закурить, за что тут же получает по рукам от Синтии.

— С каких пор вы стали профессионалом в пиаре, мистер Томлинсон? — презрительно бросает ему разгневанный мужчина возле тощего паренька.

— С тех пор, как сделал свою группу пиздецки популярной?

— Только вот сейчас это что-то не заметно, да? Как там дела с концертами? Много ли альбомов продано?

Луи давит из себя кислотно-ядовитую улыбку, и похоже только Гарри видит, как сильно тускнеют глаза того от этих слов.

Как только за ними закрываются двери кабинета, Луи напряженно закуривает, игнорируя и отмахиваясь от возмущения Синтии. Гарри неловко топчется возле них, потому что он один — Мэтт как обычно предоставил его самому себе, ведь ARS не единственный его проект, так что Стайлс принимает все удары без какой-либо поддержки рядом. В отличие от Томлинсона. Иногда он завидует этому придурковатому музыканту, потому что Синтия всегда с ним, словно старшая сестра, способная поддержать, даже если злится на него.

Гарри смотрит, как Луи докуривает остатки сигареты под напряжённым взглядом девушки с ресепшена. Когда Томлинсон поворачивает голову в его сторону, то Стайлсу даже не хочется ничего говорить тому. Его лицо настолько отталкивающее и враждебное, что Гарри точно не собирается бросить какой-нибудь саркастичный комментарии вроде «ну как, твоя шалость отлично удалась, да?». В иной ситуации он бы, конечно, так и сделал. Но не теперь.

Что-то стало другим, возможно с тех пор, как Гарри заметил это опустошение в глазах парня всего пару минут назад, при упоминании о неудачах группы. Они могли проводить долгие часы разговаривая, спрашивая друг друга о том, где они любят отдыхать, или какая книга у них самая любимая, но это никогда не дало бы Гарри почувствовать себя ближе к Луи, чем в тот момент. Будто он, хоть и мимолетно, но коснулся его слабости.

И сейчас это определенно обожгло его слишком сильно, чтобы он мог отважиться задеть болезненное место вновь.

Гарри отводит глаза и улыбается Синтии в последний раз, прежде чем попрощаться и вежливо отказаться от предложения девушки подбросить его до дома.

***

Количество фанатов Гарри увеличивается тысячами, вся его почта и телефоны разрываются от приглашений на интервью. И Гарри просто… не знает, что делать со всем этим. У него ощущение, что он отбирает что-то чужое, совершенно незаслуженное им самим.

Хотя Найл убеждает его в том, что это обычная процедура — взаимный пиар, а скандалы — это то, на чем живут люди вроде них. Но Гарри не из таких людей. Он привык добиваться признания не грязными сплетнями, а собственными силами и талантами, так что внутри него все еще сидит маленький возмущенный мальчик, дергающий его за штанину со словами «как же так можно? Это ведь нечестно!».