© ГБУК «Издатель», 2014

© Шахин И. Ю., 2014

Нередко в наши дни можно услышать или прочесть слово «атомизация», которым пытаются назвать и даже выразить состояние индивидуумов в современном обществе, мол, «распад целого на атомы».

Этот процесс носит абсурдический характер. Но и значение термина «абсурд» многими понимается и трактуется не одинаково, что тоже является частью всеобщего абсурда.

Читатель сможет возразить и привести примеры творчества т. н. «абсурдистов». Но и они таковыми являются лишь в той мере, которая позволяет их так лишь называть, но не раскрывать сути абсурда. Содержательное значение остается скрыто в тумане непознанного. Ведь все они (авторы) легко определяются привычным и более точным термином – эклектики. Они формально соединяют несоединимое (согласно эстетическим традициям), не пытаясь проникнуть в сокровенное – в сам абсурд. Они достаточно здравы умом, чтобы и не пытаться осмыслить то, что не поддается логике человеческого мышления. Абсурд изначально – вне логики.

Все мои попытки продвинуться в направлении, которое наметили «абсурдисты», ни к чему не привело по простой причине: читатель не способен воспринимать то, с чем он не может ассоциативно соединить опыт собственной жизни хотя бы в самой ничтожной мере.

Такой возможностью ассоциативного соединения показалось известное психическое заболевание шизофрения, изначальный смысл которого в раздвоении личности. Надо, полагаю, уточнить, что личностей не становится две, а проявляется то одна, то другая. Надо думать, что процесс заболевания на этом не замыкается. Каждая из двух «личностей» тоже «раздваивается», и они тоже проявляются поочередно. Это ли не та самая «атомизация»?

Далее – по тексту.

Тринадцать Старцев, светящихся сиреневым, словно бы дымящимся светом, отчего казались полупрозрачными, бродили по гостевому отсеку Корабля, натыкались то и дело на всевозможные предметы, сталкивались друг с другом то по одному, то по несколько легких тел сразу. Для чего, спрашивается, даны были им глаза? Для того же, что и всем нам, но и мы сами нередко тычемся во всякую всячину, словно только что родившиеся щенки. В общем, в отсеке происходило броуновское движение тринадцати странных субъектов. Наркоман сказал бы, что те обкумарились, алкаш – излишне приняли на грудь, а нормальный человек просто пожал бы брезгливо плечами и удалился куда подальше.

Космические Плантаторы, а это были именно плантаторы, ничего бы о себе не сказали по одной простой причине, что никогда ничего о себе не думали – так были поглощены работой. Сеять, поливать, окучивать, беречь от сорной поросли – это вам не философствовать лежа на диване. Судьба распорядилась таким образом, что всю свою жизнь они не знали и не подозревали ни о том, что бывают какие-то иные работы, ни о том, что кроме работы в жизни еще что-то бывает.

От посева и взращивания до следующего посева у них выдавалась пауза, как теперь, заполненная бредовыми мыслями, бредовыми движениями, странными монологами. Не из обморока ли и бреда рождались филигранно отточенные фразы заповедей?

– …Очнешься в какой-нибудь полуподвальной кафешке под утро, пытаешься что-нибудь вспомнить – бесполезно! А ведь это из-за этих существ с их ужимками, с их мини-бикини…

– …Всегда прихожу в себя то в какой-то канаве, то в каких-нибудь кустах. И никогда на носу нет очков. Сколько их поразбивал – страшно подумать! А ведь это из-за этих почитателей с их вечными «увековечь меня в бронзе»…

– …Открываешь глаза, а рядом какая-нибудь девица третьей свежести. Бррр!.. А ведь это потому происходит, что их мужья-остолопы занимаются чем угодно. Но только не собственными женами…

– …Всякий раз стол завален документами, и на всех проставлена моя подпись. Что подписывал? Кому подписывал? Ни черта не понимаю… А ведь это все происходит из-за ласкающего слух хора подчиненных…

– …Такое ощущение, будто каким-то начальникам несколько часов вылизывал в кабинете ковровую дорожку… Скоты! Сами рабы и из других делают рабов…

– …У меня в рукаве легкий и острый нож. Ему уютно лежать в коричневых ножнах, пристегнутых двумя ремешками к внутренней стороне предплечья рукояткой вниз. В тот момент, когда кому-то кажется, что я себя обнимаю, на самом деле поглаживаю через ткань рубашки ли, плаща ли или куртки пластмассовую наборную рукоятку своего лучшего приятеля… А все это из-за уродов с ментовскими бляхами! Как они меня тогда отмудохали! Еле выкарабкался с того света…

– …Никогда просто так не прохожу мимо церквей. Такой кайф помочиться под их стенами! Старушки осуждают, а я им в ответ: «Все по воле божьей!..» А все из-за того случая в детстве, когда на Пасху, в церкви, забрался в самую гущу народа и такая была давиловка, что я сходил по малой нужде прямо в штаны. И страху натерпелся, и стыда…

– …Нет большой разницы, если, например, стащить красивую вещицу с магазинного прилавка или украсть идею перспективного бизнеса. И в том и в другом случае испытываю большущее удовольствие! А все из-за того, что совсем недавно испытал небывалое потрясение, узнав, что меня многие годы обворовывали так легко, словно пыль смахивали с мебельной полировки. Крали афоризмы, идеи, деньги…

– …Сталин… Гитлер… Рузвельт… «Битлы» – это вещь! Нетленка!.. Прочее – быдло! А ведь это все оттого, что в детстве или еще раньше меня убедили в том, что все мы – тля, пыль дорожная и лишь некоторые растут до небес…

– …Ничего нет проще, чем обвести вокруг пальца самых близких тебе людей! Разоблачат?! Простят. Ведь ближе меня у них нет никого. Нужно ли их за это любить? Смешно! Хорошо что не презираю… Они же меня тоже не очень-то любят. Просто – свой. Из своей компании… А ведь это все потому, что когда-то давно мои близкие сплошь и рядом обводили меня вокруг пальца. «Этого нельзя, туда нельзя». Никуда нельзя и ничего нельзя!

– …Как ни пытаюсь возлюбить отца своего, ничего не выходит! Мне двадцать лет, и он столько же времени болтается по городам и весям. Не думаю, что он бегает от меня. Я же ему ничего такого не сделал, всего лишь появился на свет… Может быть, он никак не найдет своего отца?..

– …Он мне тут пытался втемяшить, что верить лучше, чем знать! Рассказал мне мою биографию и о том, что со мной еще обязательно должно произойти. Чудо какое-то!.. Но если подумать, то никакого чуда нет. О прошлом любого человека можно разнюхать все, что хочешь, а про будущее говори, что на ум придет, – никогда не ошибешься! Никто не сможет проверить, пока не случится… Или говорят, что пару тысяч лет назад один парень после смерти воскрес. Кто же такому поверит без свидетелей?! Сколько живу – ни разу никто не ожил…

Тринадцатый Старец не бормотал, не бредил. Единственный из всех, он был способен наблюдать за тем, что сейчас происходило в отсеке Корабля, вслушиваться в обрывки монологов, анализировать и подводить всему черту. Он ведь тоже не догадывался, что никто не может знать и понимать все. Да и надо ли это знать такому, как он, существу, готовому заплатить или продаться за любые деньги, лишь бы никто, кроме него, не мог любить и обожать того, кого выбрало его сердце. Не получится купить или продать? В таком случае можно продаться убийцам обожаемого тобой существа. Смерть великого дает бессмертие не только ему, но и тому, кто причастен к событиям его последних дней.