***

Во время зимней сессии Эдик умудрился получить один из зачётов автоматом, а на экзамене по анатомии — пятёрку. Экзамен по основам хирургии у его группы принимал сам Хлебников. Гонял его минут сорок по всей теме, Эдик аж взмок. Как потом Фадеев ему сказал, некоторые вопросы Хлебников даже на лекциях не рассказывал. Так фигли спрашивал? Девчонки-зубрилы, говорят, сидели и слушали ответ Эдика с вот такенными глазищами.

В итоге Эдик получил в зачётку четвёрку и был счастлив ей, как чокнутый. Потом была патфиза, а после сессии они с Яшкой в общаге весь вечер отмечали сдачу. А наутро Эдик уже ехал в клинику на дежурство, на встречу с Хлебниковым, не выспавшийся, но довольный и нетерпеливый, словно на свидание опаздывал. После сессии у всех начинались каникулы, но он с Константином Николаевичем через день встречался в клинике. Ну, хорошо же было. Правда хорошо. Эдик летел в клинику, как на крыльях.

***

Самыми насыщенными в клинике были вечерние часы работы. Начиная с пяти вечера посетители со своими четвероногими питомцами занимали все свободные сиденья в холле. Нашествие продолжалось примерно до восьми, и за три часа Эдик буквально сбивался с ног. Хлебников гонял его за ампулами с лекарством, за системами для капельниц, за шваброй и тряпками — убирать за пациентами тоже должен был он… Если летом Эдику казалось, что Хлебников — тиран, то сейчас Хлебников превратился в натурального деспота. От Константина Николаевича в вечерние приёмные часы и слова доброго услышать было нельзя. И Эдик переживал бы из-за этого, если бы у него оставались силы на переживания. Но обычно к вечеру он оказывался выжат, как лимон, и никакие сторонние мысли его не беспокоили. Доехать до дому, упасть замертво в кровать — и всё.

— Почему я должен вести приём и одновременно оперировать, — услышал как-то раз из кабинета директора Эдик, пробегая мимо. Он нёс в операционную набор с чистыми инструментами: Хлебников как раз ждал лабрадора с опухолью.

— Я не хочу сказать, что мне не нравится, как тут у тебя всё устроено, но мне бы хотелось больше свободного времени…

Эдик самым наглым образом притормозил у дверей и навострил уши. В коридоре больше никого не было.

— Клиника только открылась, — раздался глубокий голос Широкова. — Штат врачей ещё не набран…

— Ну да, штат… — Хлебников говорил уныло. — Работает только хирургия и лаборатория… А первичный осмотр?

— Думаешь, Марине не нравится? — быстро спросил Широков. — Может, надо было предложить ей должность администратора на рецепшене?

— Да нет, её-то как раз всё устраивает. Собственная лаборатория при клинике. Я даже удивляюсь, как тебе всё это удалось. Получить аккредитацию для лаборатории, найти место для клиники… Да и всё это оборудование… Признавайся, ты кого убил, чтобы всего этого добиться? — Хлебников натянуто рассмеялся.

— Мы ведь давно об этом мечтали. Я просто попытался осуществить нашу мечту, вот и всё.

— Ты сделал больше всех.

— Без вас с Мариной это было бы просто здание.

— Да… Это всё хорошо, но… Мишка, найди в клинику терапевта, иначе я повешусь.

— У тебя, может, кто-нибудь есть на примете? Я ведь простой бизнесмен и не знаю…

— Я в городе всего несколько месяцев. Шутишь что ли? У меня из знакомых-то никого нет. Хотя, в принципе, есть один… Но я не уверен.

— Тогда дадим объявления, спросим у Марины…

— Вот тебе и будет предлог с нею поговорить. А то чего вы не общаетесь? В детстве всё время вместе были, а теперь как отрезало.

— Слушай, вот только не надо опять.

— Думаешь, я не вижу?

— Ей надо дать время.

— Мишка, времени уже вагон с телегой прошло, а ты всё на месте топчешься. Вот что я тебе скажу…

Тут Эдик услышал шаги, стук каблуков, и заметался по коридору, не зная, куда прятаться. Притвориться, будто шёл мимо? Отойти к шкафам с лекарствами? Но у него ведь руки заняты кюветой с инструментами, какие ещё лекарства? Из-за угла вышла администратор клиники, Полина Крюкова. Эдик сглотнул и решительно постучался в дверь, возле которой он подслушивал. Других вариантов не оставалось.

Дверь открыл Хлебников, и Эдик просунул голову внутрь:

— Константин Николаевич, я спросить хотел… — и он замер, пытаясь придумать, что можно спросить-то.

Широков сидел в кресле у входа, Хлебников стоял около самой двери. Халат на Константине Николаевиче был расстёгнут, рукава подвёрнуты до локтя. Костюм Широкова — да сколько их у него? — без единой лишней складки. По сравнению с Хлебниковым, он выглядел опрятным и деловым, и собранным… Эдик посмотрел Хлебникову куда-то в район горла и судорожно сглотнул.

— Собаку ещё не привезли? Инструменты приготовил? — спросил Хлебников.

— Да вот, как раз несу…

Полина, подошедшая к кабинету, заглянула внутрь и сообщила:

— Константин, к вам с пациентом пришли. И ещё там кот с кастрацией.

— Ну вот, опять, — Хлебников обернулся. — Об этом я и говорил. Чего ж они все сразу… Давайте кота сперва. Эдик, иди в смотровую, взвесь животное, измерь температуру, я сейчас буду.

Эдик развернулся и быстрым шагом отправился в операционную, отнести инструменты. Потом выглянул в холл, вызвал владельцев кота и повёл их в смотровую. Наверное, Хлебников прав. Клиника только открылась, у них не хватало рук.

В смотровую заглянула Полина.

— Эдик, лабрадора привезли, — негромко сказала она. — Передай Хлебникову, я им пока сказала подождать.

Эдик, одной рукой придерживая градусник, а другой — пушистый хвост персидского кота, только кивнул. Кот дёргался, пытаясь вырваться из рук хозяйки.

— Давай я помогу, — предложила Полина. Шагнула к столу и твёрдой рукой взяла кота за задние лапы.

— Спасибо, — поблагодарил Эдик, терпеливо дожидаясь сигнала градусника.

— У вас всё нормально? — тихо спросила вдруг Полина.

— Да, — Эдик кивнул.

— Хлебников последнее время вообще сам на себя не похож, рвёт и мечет. Слышала, как с одним клиентом по телефону разговаривал… Прямо не знаю…

Неожиданно для себя Эдик её перебил:

— Константин Николаевич помимо работы здесь, ещё занятия у нас в институте ведёт. Наверное, просто устал.

Полина смерила его внимательным взглядом.

— Наверное. А ты за него переживаешь, да?

— Конечно, — Эдик взглянул на неё. — Константин Николаевич хороший человек. Просто любого достанет вот так впахивать круглые сутки. А он если за что-то берётся, то делает на совесть.

Чёрт его знает, почему он решил защищать Хлебникова перед Полиной.

— А вы давно знакомы? — спросила она.

— С лета, — охотно ответил Эдик и расплылся в невольной улыбке.

Градусник издал звуковой сигнал. Температура была в пределах нормы. Кот активно выказывал своё недовольство неприятной для него процедурой. К вспотевшим рукам Эдика липла густая длинная шерсть. Хозяйка кота причитала и жалела своего питомца, гладила его по голове и, честно говоря, больше мешала, раздражая животное.

Вошёл Хлебников, поздоровался. Начал готовить лекарства и рассказывать, как следует ухаживать за котом после операции и чего ждать, пока не подействует наркоз.

— Его может вырвать, но это нормально. Эдик, дай кюветку. Когда животное уснёт, мы заберём его в операционную.

Он сделал укол так быстро, что перенервничавший кот дёрнулся только, когда Хлебников вытащил шприц. Хозяйка осталась сидеть в обнимку с котом и кюветкой, а Хлебников отозвал Эдика в сторонку.

— Прооперируешь сам? — спросил он Эдика.

— Что? — Эдик посмотрел на него и оторопел.

— Да там дела всего на десять минут. А я пока лабрадором займусь. Ну давай, Хинов. Сколько раз ты уже видел кастрацию? Пора самому начинать.

Эдик сглотнул. Хлебникову нужна была помощь — он и сам говорил Широкову, что разрывается, не успевает оперировать всех сам.

— Ладно. Но если что…

— Если что — позовёшь меня или Полину. Она медсестра по образованию, поможет.

Вот и просил бы сразу Полину, — мелькнуло в голове Эдика. Мелькнуло и пропало, вытесненное волнением перед первой в жизни самостоятельной операцией.