— …ты знаешь, что я это сделаю. И Момидзи не придёт, — услышал он окончание фразы доктора. Сакаки ещё и читал его, дотрагиваясь до металлических прутьев!

— Что вы с ней сделали? — рявкнуло существо в клетке.

— Она сбежала, — ответил Сакаки.

Существо в клетке сделало неловкий оборот вокруг своей оси. Толкнуло ногой миску с рагу, и то разлилось по полу. Сакаки и виду не подал.

— Выпусти меня, — потребовал Фудзиура.

— Нет. Ты непослушный. Ты причинишь беду себе и другим.

Фудзиура опять бросился на прутья, и клетка загремела и качнулась.

— Намордник с кляпом, серебро, не забыл? — быстро проговорил Сакаки. — Они у меня и правда есть. Специально для таких, как ты. Маленьких непослушных оборотней.

— Я не маленький, — пробасило существо. Да уж, величиной с огромного волкодава, но с руками, мускулистыми и покрытыми редкой рыжей курчавой шерстью, — его никто никогда не назвал бы маленьким.

— Перекинься в человека, — потребовал Сакаки. — Я хочу говорить с ним.

— Я есть суть одно! — заревел Фудзиура, но недостаточно громко, чтобы снова хвататься прикрывать уши.

— Заодно и посмотрим, так ли это.

— От тебя воняет болезнью. Ты полутруп.

— Отлично, — Сакаки и в самом деле удовлетворённо улыбнулся.

— А он — предатель, — продолжило существо, кидая на Хиномию злобный взгляд.

— Он тебя не предавал.

— Он сказал, что меня убили! Но на самом деле меня спасли! Уж он-то должен понимать, раз общался с… — Фудзиура осёкся, а потом снова схватился за клетку, потрясая пруты: — Что они сделали с Маги? Почему они оба ушли?

— Кто ушёл? — обманчиво мягко спросил Сакаки.

Хиномия пошевелился — оказывается, он замер в ожидании, что сейчас Фудзиура расскажет правду о его отношениях с вампиром, и ощутил облегчение, когда этого не произошло.

— Не важно. Это тебя не касается. — изуродованное неполной трансформацией лицо Фудзиуры скривилось в странной гримасе. Жалости? Сострадания?

— Забавно. Об этом я тоже не могу прочесть, — пробормотал Сакаки, обращаясь к Хиномии. — Стоит такой же блок, как и на вас. Ну что ж. — Он заново обернулся к Фудзиуре. Похоже, новый знакомец полностью завладел его вниманием. — Будешь перекидываться обратно? Если мы договоримся, то я принесу тебе ещё еды.

— Мне не нужно ваше хлёбово!

— Зря ты так говоришь. Вполне вкусная еда. С мясом. Хиномия ел. Вкусно же было?

— Вкусно, — подхватил Хиномия. — Можете принести ещё одну порцию якобы для него, а съем я.

Фудзиура зарычал.

— Идиоты. Меня так не обманешь.

— Большая масса требует большего расхода сил и энергии, — с деланным равнодушием ответил Сакаки. — Если ты хочешь вскорости ослабнуть и потерять сознание от голода, то пожалуйста. Когда появится возможность бежать, у тебя просто не будет сил это сделать.

— Возможность бежать? — повторил Фудзиура.

— Возможности есть всегда, — Сакаки пожал плечами и отвернулся.

Обратная трансформация тоже шла у Фудзиуры с трудом. Он был очень уязвим в этот момент, — понял Хиномия. Возможно, ещё и поэтому он так неохотно на неё согласился. Лишь когда его припёрли к стенке угрозами, обещаниями и едой. Тело Фудзиуры плыло, менялось, корчилось от физических перестроек костей и мышц. Сакаки не смотрел. Хиномия заметил, как одинокая жилка бьётся у его виска, а дрожащие пальцы держатся за браслет с серебром. Так откровенно, так явно! В тот момент все чувства Сакаки можно было прочесть, как раскрытую книгу. Хиномия благоразумно держал рот на замке. Это были штучки оборотничества, он в них не разбирался. Его вампирская природа позволяла чувствовать их, но понимать — нет.

После превращения в человека Фудзиура не смог стоять на ногах, но не потому, что клетка не подходила ему по высоте, а потому, что сил выпрямиться у него просто не было. Он опустился на решётчатый пол, даже не пытаясь улечься поудобнее. Сакаки повернулся и без малейшего страха запустил руку в клетку, чтобы взять миску из-под пролитого рагу.

— Я скоро приду, присмотрите пока за ним, — попросил он, похоже, действительно взяв на себя заботу о Фудзиуре. Как только доктор вышел, Фудзиура начал говорить:

— Маги отправился за стариком… За Хёбу. Почему тот ушёл, я не знаю. Он с прошлой весны стал нелюдимый, неразговорчивый. Подолгу пропадал в одиночестве. Уходил на два-три дня, ночевал в склепах, но потом всегда возвращался к нам. А потом как-то раз пропал, и всё. Маги отправился за ним, но его всё не было, не было… Мы с Момидзи решили найти тебя.

— Я их уже очень давно не видел, — подумав, ответил Хиномия. Ничего страшного не будет, если он ответит. — Я даже не знал… Ничего этого.

Фудзиура тоскливо вздохнул.

— А мы-то думали, ты для него что-то значишь.

— Я просто еда, — ответил Хиномия, взявшись за прутья клетки. — Разве я могу для него что-то значить?

Фудзиура посмотрел на него проницательным взглядом и ничего не ответил.

О приближении Сакаки возвестил звук его шагов. Хиномия успел отойти от клетки и как раз уселся на походный табурет, когда полог палатки распахнулся, и Сакаки с миской для Фудзиуры вошёл внутрь.

— Еду пришлось добывать с боем, Хацуне её не отдавала и не слушалась даже Ядориги. Ему пришлось дать ей кость! И только тогда она позволила подойти к котелку. Воистину, когда Ханзо нет рядом, эта девица ведёт себя преотвратно!

Осторожно наклонив миску, чтобы та прошла между прутьями, он поставил её подле Фудзиуры и произнёс:

— Теперь ешь.

— Когда вы меня отпустите? — спросил тот.

Хиномия цокнул языком, а Сакаки ответил:

— Мы будем бороться за тебя с Ханзо не для того, чтобы дать тебе свободу, — этого он не приемлет вовсе, — а ради того, чтобы сохранить тебе жизнь. Что будет дальше, посмотрим. И вообще, даже если бы я захотел отпустить тебя, то не смог бы. Ключ от замка твоей клетки у него.

Фудзиура хмыкнул. Почти без перехода Сакаки обратился к Хиномии:

— Скажите, вы ведь играете в шахматы?

— Я не очень хороший игрок, — удивился вопросу Хиномия.

— Не волнуйтесь, я тоже не гроссмейстер. Но нам как-то нужно скоротать время до наступления ночи, а раз здесь нет нормального женского общества… Не Хацуне же считать представительницей такового… То не молитвы же нам читать?

— Пожалуй, вы правы, — согласился Хиномия. Хотя оговорка насчёт женского общества и покоробила его, он сделал вид, что не придал ей значения. — Давайте сыграем.

— Что, серьёзно? Будете, как старичьё, сидеть тут и играться? — прорезался вдруг голос у Фудзиуры. Спокойно и тихо он смог съесть всего пару ложек рагу, и оно, видимо, придало сил его языкастости.

Сакаки порылся в дорожном сундучке, что стоял в углу палатки, и выудил оттуда странного вида сбрую. Кожаные ремни с металлическими пряжками и заклёпками. В металл было добавлено серебро, — почувствовал Хиномия.

— Это надевается оборотню на голову, — сообщил Сакаки, выкладывая ремни перед клеткой. — Обрати внимание на это… — мало того, что серебро, оно ещё и выковано было в форме креста. Если бы ремни надели на голову Фудзиуры и затянули плотно, то крест прижал бы его губы, не позволяя открывать рот.

Фудзиура зарычал так грозно, что у Хиномии зачесался загривок. Захотелось вздыбить несуществующую шерсть на нём и зарычать в ответ.

— Варварский способ заставить оборотня подчиняться, — сказал доктор. — Поэтому, может быть, ты просто помолчишь?

Он оставил ремни лежать возле клетки, а сам преспокойно вернулся к сундуку и на сей раз выудил из него походный набор шахмат. Простенькие фигурки были вырезаны из сосны, и Сакаки принялся споро расставлять их на доске, даже не взглянув больше в сторону пленника. И хоть он и жаловался насчёт Хацуне, всё-таки некие воспитательные навыки у него были. По крайней мере, Фудзиура, внушившись видом серебряного креста, больше не говорил ничего, а Сакаки того и нужно было.

Они вполне неплохо провели время за игрой, и Хиномия, хоть и не был семи пядей во лбу, но всё же сумел раз выиграть, а остальные партии они с Сакаки играли так долго, что последнюю заканчивали уже в полной темноте. Хиномия не сразу сообразил, что доктор неплохо различает в этой самой темноте очертания фигур. А когда понял, то его рука замерла над доской.