— Те времена прошли, настали новые, — ответил Хёбу, возвращая Цубоми взгляд не менее острый.

— Несомненно, я вижу, какие, — в голосе вампирши прозвучала ехидца.

Хёбу отчего-то снова положил руку Хиномии на плечо. Но говорить продолжал вовсе не о нём, а об их деле, и потому Хиномия решил, что Хёбу искал в нём поддержки. И тогда он сказал:

— Я встречался с Аланом Уолшем и достаточно, как мне кажется, понял, что это за человек. Он фанатично предан вере и идее о чистоте человеческой крови. Всё иное в его глазах — недопустимая ересь. То, что он внезапно начал заключать сделки со своей совестью и сотрудничать с вампирами, церковного ли те были происхождения или естественнорожденными, может означать, что он действовал не один.

— Да? — Хёбу с интересом обернулся к нему.

— Нужно провести расследование. Я так считаю, — ответил Хиномия, кивая ему.

— Как интересно ты сказал, молодой церковник, — протянула Цубоми. — «Естественнорожденные». Неужели ты не знаешь, что в вампиров не рождаются, а умирают? Да, мы не мёртвые, потому что ходим и разговариваем, имеем, по большей части, разум и даже в какой-то степени питаемся. Но мы и не живые. Если людей, да и оборотней тоже, можно назвать живыми, потому что они рождаются и размножаются между собой, то вампира, ходячего трупа, существующего лишь за счёт чужой крови, — никогда.

— Я не считаю, что вы мертвы, — тихо, но твёрдо ответил Хиномия, глядя Хёбу в глаза. К Цубоми он даже не обернулся, до неё ему сейчас не было никакого дела. Лишь бы убедить Кёске. В том, что он жив. В том, что он может жить…

Хёбу покачал головой с удивлённым видом.

— Странные вещи от тебя порой можно услышать, Энди Хиномия. Ты не перестаёшь меня удивлять.

— И всё же кое в чём он может быть прав, — внезапно подал голос Маги. — Алан Уолш мог действовать не один. Быть может, есть кто-то, кого вы могли бы подозревать? Кого-то, кто так же сильно, как и Уолш, хотел бы вас уничтожить?

— Увы, есть так много людей, до сих пор мечтающих меня уничтожить, что угадать я бессилен, — Хёбу развёл руками.

— Мы не будем гадать, — ответила Цубоми. — Дайте мне три дня, и я буду знать точно. И Алан Уолш, и его таинственный подельник, если он есть, получат по заслугам.

— С чего такое рвение, Фудзико? — с подозрением спросил Хёбу.

Вампирша решила не отвечать; притворяясь маленькой девочкой, она произнесла:

— Неужели я не могу захотеть этого просто так?

— Нет, не можешь, — в тон ей сказал Хёбу, копируя её же интонацию.

— Если кто-то обидит моего названного брата, то я отплачу ему той же монетой. А сейчас моего Кёске обидели.

— Фудзико, да полно тебе играть в эти родственные игры! — Хёбу закатил глаза. — Нам уже не по десять лет.

Вампирша Цубоми вздохнула и с задумчивым видом обняла собственные колени, сложившись на постели вдвое. Она не чувствовала ни малейшего неудобства, находясь перед тремя полностью одетыми гостями в полупрозрачном неглиже!

— Хорошо, что ты хотя бы признаёшь, что нам когда-то было по десять лет. Я думала, ты забыл.

— После того, как ты подарила мне Саотомэ? Как я могу, — Хёбу тонко улыбнулся. — Хотя он оказался опасным подарком, я мог бы и не справиться с ним.

— Я в тебя верила, — ответила Цубоми, вновь разглядывая Хёбу и его спутников из-под полуприкрытых век острым всё замечающим взглядом.

— Скажи лучше, что ты боялась разбираться с ним самостоятельно, — парировал Хёбу.

Цубоми совершенно по-детски пожала плечами и — не стала отвечать. Тогда и Хёбу, посчитав этот вопрос решённым, сменил тему.

— Итак, через три дня?

— Считая с завтрашней ночи, — кивнула Цубоми. — Мне будет нужно встретиться с некоторыми людьми, прежде чем наносить визит нашему подозреваемому.

Наносить визит? Что, вампирша действительно считает, будто сможет заявиться прямо в святая святых Церкви, Собор Сердца Божьего, и пообщаться там с Аланом Уолшем? Хиномия прикусил язык, вспомнив, как легко и непринуждённо вела себя Цубоми в их с отцом Гришемом церквушке. Очевидно, эта вампирша знала какой-то секрет, раз не боялась святой воды и креста.

— Хорошо, договорились, — кивнул Хёбу. — Мы проведём день в стенах этого дома. Надеюсь, твои духи защитят нас от солнца? В последнее время его было слишком много в моей жизни. Хотелось бы избежать лишних солнечных лучей по возможности.

— Защитят, разумеется, — Цубоми легко улыбнулась. — Пока ты не враг мне, всё в порядке.

Оговорка встревожила Хиномию, но, очевидно, вампирша говорила о чём-то, что уже свершилось когда-то давным-давно, а не долженствовало произойти в будущем. Хёбу лишь скорчил сложное лицо.

— Ещё раз напоминаю тебе о моих спутниках. Обо всех спутниках, — уточнил он, делая упор голосом. — Они неприкосновенны.

— Я поняла, — ответила Цубоми. — Хотя уж ты-то должен знать, что девушке я не сделала бы ничего дурного…

— Фудзико! — Хёбу умудрился прорычать её имя с угрозой.

— Поняла, поняла, — воздела она руки, принимая его условия.

— Тогда мы будем наверху, — кивнул Хёбу, отступая к выходу.

***

«Наверху» оказалось спальней с широко распахнутыми настежь окнами. Хиномия, успев необъяснимым образом заскучать по солнечным лучам, первым делом выглянул наружу, но не увидел ничего, кроме сплошной стены белёсого тумана, — и это несмотря на то, что накануне день обещал быть ясным. Очевидно, вампирша Цубоми знала некое колдовство, позволявшее ей выживать при дневном свете.

— Так это и есть ваша союзница, милорд? — спросил Маги, войдя в комнату следом за Хиномией и обернувшись.

— Подожди обсуждать дела до тех пор, пока мы не окажемся за пределами дома, — остановил его Хёбу. — В тумане есть её соглядатаи. Но кратко — да. Фудзико и её люди помогут нам.

— Раньше вы выступали против её содружества с людьми, — напомнил Маги. — Теперь всё изменилось?

Хёбу нахмурился и не ответил. Он прошёл в комнату, даже не озаботившись закрыть окно, уселся на покрывало широкой и длинной кровати, посмотрел на Маги.

— Ты давно не оборачивался, мой друг, — сказал он. — Это плохо сказывается на твоём характере.

— Подле вас я всегда должен быть начеку, — начал объяснять Маги.

— Давай. Здесь можно. Сегодня охраняет Фудзико.

Маги замолчал. Было видно, что Цубоми он не доверяет тоже. Тем не менее, он послушал Хёбу. Ещё мгновение посреди комнаты стоял человек, а спустя биение сердца на его месте оказался огромный чёрный волк, окружённый полупрозрачной дымкой. Не грива и не туман, подобный неведомым духам-охранникам Цубоми, эта полупрозрачная дымка всё же вилась вокруг тела Маги, не удаляясь от него далеко и не исчезая. Когда Маги-волк прошагал к окну, то дымка, его окружавшая, сделалась плотнее, свиваясь в уже знакомые Хиномии тяжи змей. Под действием их вытянувшихся и уплотнившихся тел рамы с треском захлопнулись, а занавеси оказались задёрнуты. Хиномия осмелился и провёл рукой вдоль одного тяжа, как будто погладив воздух. Тяж был тёплым почти как человеческая кожа. Мгновение — и он растаял, а Маги повернул голову в его сторону. Кажется, на морде волка появилось странное выражение. Хиномия заметил его и сглотнул. Ничего забавного он не ощущал и не понимал, отчего взгляд Маги так ехиден. Очевидно, сейчас могло произойти что-то… Но Хёбу прервал их словами:

— Всё потом. Фудзико видит везде, где есть её стражи, не забывайте этого.

Маги тут же отступил.

Когда они разделись и улеглись, Маги — свернувшись клубком в изножье кровати, — к Хиномии пришёл странный сон. Сперва о Момидзи, уснувшей под солнечным светом на поляне, полной цветов. Так как девица умудрилась уснуть без клочка одежды, Хиномия постарался избежать этого сна как можно скорее, и вскоре ему это удалось. Он даже проснулся и увидел, что, судя по освещённости в комнате, прошла только середина дня. Маги всё так же спал волком. А Хёбу лежал у него, Хиномии, под боком, и не было большего удовольствия, чем прижимать его обманчиво хрупкое тело к собственному, улавливая едва-едва заметные вдохи и выдохи, щекочущие шею. Как-то раз Хёбу обмолвился, что вампирам не нужен даже воздух, — однако он сам дышал сейчас, пусть даже его тело делало это по привычке.