— Я зашла пожелать вам спокойной ночи, милорд, — протянула Момидзи, поднимаясь с покрывала.

— Понятно, — усмехнулся Хёбу ещё более явно. Он подставил щёку для лёгкого поцелуя, которым наградила его Момидзи, привстав на кровати. — Знаете, нам всем здесь места хватит, можете оставаться.

— Ну вот ещё, — буркнул тут же Фудзиура, скатываясь с кровати. — Я вообще только на минуту заглянул, шмотки вот этого отнести…

«Вот этот» повернулся к Фудзиуре спиной и потянул с себя сутану, стараясь избавиться от мокрой ткани, облепившей тело.

— Спасибо тебе, — глухо проговорил он, стягивая, наконец, сутану через голову и оставаясь в одной простой рубашке, такой же мокрой.

Ответом ему был звук захлопнувшейся двери. Интересно, что будет, если Фудзиура в таком хмуром настроении заявится в комнату к доктору? Нет, ничуть не интересно; это не его дело. Хиномия вздохнул и обернулся: в комнате остались только они втроём. Хёбу покачал головой:

— Словно дети.

— Так и есть, — подтвердил Маги. Он придвинул к Хиномии пустой стул, чтобы на нём можно было развесить мокрую одежду для просушки. Пока Хиномия раздевался, Хёбу расстелил постель. Они улеглись втроём, то и дело дотрагиваясь друг до друга лёгкими случайными прикосновениями. Хиномия не хотел физической близости: слишком устал, да и подумать перед сном ему было о чём. Хёбу завозился под одеялом, словно не знал, как улечься. Маги шепнул ему что-то на ухо, и он ответил едва слышно: «Нет, потом». Сон навалился на Хиномию ещё одним плотным одеялом, и сопротивляться ему было бесполезно.

Когда он проснулся, был поздний угасающий день, и Хёбу ещё спал, надёжно укрытый от солнечного света шторой на окне, одеялом и плечом Маги. Хиномия осторожно слез с кровати, стараясь не сильно скрипеть половицами, подошёл проверить одежду, достал сухой комплект из сумки, переоделся и подсел к письменному бюро, чтобы почистить и перезарядить пистолеты. Он не сделал этого сразу, но ругать себя за промедление не собирался. Слишком тяжело было моральное напряжение, да и спать хотелось очень сильно; он уже привык ложиться поздней ночью, перед рассветом. Словно что-то внутри него тяготело к подобному распорядку. Возможно, его наполовину вампирская сущность. Хиномия вздохнул и постарался очистить мысли от всех волнений и тревог, как делал всегда, когда занимался своим оружием.

— Хиномия опасный, — произнёс вдруг голос Хёбу из-за спины. Чуть не выронив пулю, которую он держал в руке, Хиномия обернулся.

Щёки Хёбу сияли свежеокрашенным румянцем. Маги снова умудрился поделиться с Хёбу кровью, да так тихо и незаметно, что он ничего не заметил. Впрочем, возможно, они делали это ночью, пока он спал. Хиномия пожал плечами, говоря себе, что ему это не интересно.

— Вовсе нет, — ответил он, убрав лишние пули обратно в коробку, а латунный шомпол, специальное масло и тряпицы — в мягкий кошель.

— Ты мог бы убивать и без этих… атрибутов, — сообщил Хёбу, тыкая пальцем в пистолеты и крест, который Хиномия небрежно отложил на край стола.

Маги демонстративно не подходил к ним вовсе, пока Хиномия возился с серебром. Хотя оно причиняло ему не больше беспокойства, чем крест Хёбу.

— Ты знаешь, он достаточно силён и без этих штук, — сказал Хёбу, оборачиваясь. — Я видел.

— Это было опасно, милорд, — ответил Маги совсем не то, что ожидал Хиномия. — А если бы в вас попали случайно?

Хиномия прикусил язык, чуть не признавшись, что так почти и случилось. Вместо этого он сказал другое:

— Меня учили сражаться только так. Я не умею иначе. Церковникам важна эта, как ты говоришь, атрибутика. Пока ты в неё веришь, она тебя спасает.

— То есть, без веры никуда? — хитро сверкнув глазами, уточнил Хёбу.

— Наверное, так.

Хиномия убрал пистолеты в кобуру, обернулся и заметил след от укуса на шее у Маги. Хёбу посмотрел туда же, но ничего не сказал. Почему тот всё ещё не зажил? Прошло слишком мало времени или Хёбу выпил от него слишком много?

— Если тебя так впечатлила моя ночная охота, то ты можешь всегда ходить со мной, — предложил Хиномия. — Только в следующий раз действительно не подставляйся под пули.

Маги выронил рубашку, которую только что собирался надеть.

— Ты маленький болтун, — рыкнул Хёбу, на мгновение ощерив клыки.

— Если ты от меня что-то скрываешь, то это не повод для меня обманывать вас или о чём-то недоговаривать.

— Я ничего от тебя не скрываю, — ответил Хёбу. Его глаза метнулись к Маги, а потом вновь вернулись к Хиномии.

— Вот как, значит?

— Я говорю правду.

— Ты не говоришь правды.

— Спроси меня! — предложил Хёбу, встав перед ним и уперев руки в бока.

Хиномия поверх его плеча поглядел на Маги, надевающего брюки. Маги покачал головой с выражением: «Ну будто ребёнок».

— Почему ты больше не хочешь пить моей крови? — охотно задал Хиномия волнующий его вопрос. След от укуса в распахнутом вороте тёмной рубашки всё ещё маячил у него перед глазами.

— Потому что ты ещё не восстановился после того раза в пещере, — ответил Хёбу. — Что, я должен объяснять такие элементарные вещи? Я думал, ты и так это понимаешь.

— Не понимаю, откуда. — Хиномия дёрнул плечом. — То есть, ты просто-напросто ждёшь, пока я нагуляю жирок?

— Что? — Хёбу мигнул обоими глазами, явно не понимая смысла его слов. Потом до него дошло, и он покрылся пятнами: ярко-алыми на враз побледневшей коже. Смотреть за красками на его лице было интересно.

— Да я… Да ведь ты…

— Что? — Хиномия нахально ухмыльнулся. Маги невозмутимо застёгивал последние пуговицы на своей рубашке и повязывал шёлковую ленту на ворот, фиксируя его повыше.

— Ты чуть не помер тогда, в пещере, — гробовым голосом ответил Хёбу. — Я выпил тебя почти досуха. И мог бы убить тебя одним-единственным последним глотком… Жизнь едва теплилась в тебе.

Ах, вот оно что? Кажется, Хиномия понял… Сразу после их встречи, после всех признаний в любви, Хёбу мог сожрать его, как обычный деревенский упырь сжирает курицу.

— По тебе это сильно ударило? — спросил Хиномия. — Ты поэтому больше не хочешь касаться меня?

— Что? — возмутился Хёбу. — Нет!

— Милорд, он прав, — сказал вдруг Маги. Полностью одетый, он присел на заправленную постель, наблюдая за ними и слушая их разговор.

— Но я не…

— Вы пытаетесь взять от меня то, что даёт вам только он, — Маги кивнул на Хиномию. — Особенно сегодня.

— Но он ещё не восстановился, — почти жалобно повторил Хёбу. — Что я могу поделать? Ну, хотите, я пойду к Сакаки? Думаю, он не откажет. Такой добрый самаритянин, как он, даже рад будет помочь.

— Нет!! — в один голос с Маги перебил его Хиномия. Они переглянулись между собой, а Хёбу обидно осклабился.

— Милорд, не нужно никуда уходить. Больше не нужно.

— Ты мог бы начать просто с пары глотков, — предложил Хиномия.

— Думаешь, я удержусь? Остановлюсь на этом? — глаза Хёбу на мгновение яростно сузились. — «Пара глотков», — передразнил он. — Я могу навредить тебе.

— Сейчас ты сыт, — пожал плечами Хиномия. — Может, и не навредишь.

— Милорд, вы уже уходили и бросали нас, такое уже было. И ничем хорошим, как видите, это не закончилось, — напомнил Маги. — Нужно попробовать решить проблему как-то иначе.

Хёбу внезапно всплеснул руками и горько усмехнулся — действительно горько. Он оглядел Маги и Хиномию поочерёдно с ног до головы и воскликнул:

— Да что вы оба понимаете! Что вы можете понять?.. Вы — живые, а я… — развернувшись, он схватил ком своей одежды и исчез; только дверь хлопнула.

Хиномия потрясённо вздохнул и потёр лицо. Он не знал, что Хёбу умеет перемещаться настолько быстро.

— Солнце хоть село? — спросил он чуть погодя.

Маги подошёл к окну и отдёрнул штору. Снаружи был ранний вечер, уже темнело.

— Он ведь не сбежит никуда снова? — встревоженно спросил Хиномия, наблюдая, как Маги абсолютно спокойно и как-то по-философски собирает их немногочисленные вещи, оставшиеся в комнате. Свою сумку он повесил себе на плечо и тревожить оборотня близким содержанием серебра не собирался.