— Это подростковая влюблённость, приспособительный механизм твоего тела, безотчётная эмоция повела за собой настройку организма строго на восприятие конкретного генетического материала от конкретного человека. Айни, ни от кого другого ты бы не забеременел.

— То есть, — повторил Айни, повышая голос, — тебя я не люблю?! Ты это сейчас хочешь сказать?!

— Но это же… — Варкалис осёкся, споткнулся на словах, но докончил: — это же очевидно. Если ты любишь его, — он повёл головой в сторону Тсана, — то как ты можешь любить меня?

Айни резко вскочил с кровати и стремительно направился к Варкалису… Тот был уже научен горьким опытом и вовремя поймал руку Айни, занесённую для пощёчины.

— Если бы я не любил вас обоих, стал бы я спать с вами обоими? — низко, угрожающе прорычал Айни. — Стал бы я… Всё вот это? Все наши… Всё, что мы делаем в постели и вне неё — это то, что мне хотелось бы делать с вами двумя. Я не согласился бы на эти вещи, если бы не любил вас обоих. Да, сперва я не хотел этого брака. Это глупо, заключать брачный союз для того, чтобы простые люди смогли торговать между собой и вместе охранять какой-то клочок земли, который на карте называется границей. Но потом я понял, что ты умный, обходительный, внимательный, бережный… И сильный, когда надо. Теперь вы с Тсаном — две части одного целого для меня! Я не могу делить вас надвое! И сейчас, как ты можешь утверждать, что я не люблю тебя? — Айни прижал руки к груди, — я же чувствую, что люблю!

Варкалис стоял, не шелохнувшись. Потом обернулся и посмотрел на Тсана. В его взгляде стояла беспомощность.

— Может быть, это потому, что ты полукровка, дитя двух рас… — наконец выдавил Варкалис. — Не уверен, что про такое может быть написано в книгах… Но я могу пойти поискать… Я…

— Стой, — сказал Айни, когда Варкалис действительно шагнул к выходу, словно взаправду собирался отправиться в библиотеку на поиски книг. — Сперва скажи. Ты один остался.

— Как это один? — он снова обернулся, и растерянность, сквозившая на его лице, заставила Тсана испытать сострадание.

— Только ты из нас ничего не говорил о своих чувствах!

—Да почему же? Говорил, много раз, — на лице Варкалиса проступила растерянность.

—Явно и прямыми словами — никогда! — настаивал Айни.

— Но Тсан тоже ещё не…

— Говорил, раньше.

Тсан молча кивнул. У него уже давно сердце в груди беспорядочно колотилось, с того самого мгновения, как Айни просто и с надрывом почти прокричал о своей любви к нему. Разве это правда? Разве он делал это не по прихоти? Не по физической надобности? Не по велению Варкалиса, супруга своего? А на самом деле любил? Тсану казалось это поразительным. И ему очень хотелось верить Айни, да что там! Он и так ему верил. Всей душой, всем сердцем, всей жизнью своей. А теперь ещё и Варкалис. Быть может.

Но взгляд Варкалиса бегал, не находя, на чём бы остановиться, переносясь с предметов обстановки на книги, с книг — на напряжённое, суровое лицо Айни, потом — на сидящего Тсана.

— Но я не знаю, — ответил Варкалис наконец. — Династические браки не подразумевают любви! Я не знаю, каково это, любить. Чего вы от меня сейчас хотите?

Айни поднял руку, но теперь вместо того, чтобы отвешивать пощёчины, он осторожно погладил Варкалиса по щеке.

— Стало быть, ты хочешь… Но не любишь?

— Да, — Варкалис ответил вымученно, словно перед трибуналом.

— И так как тебя привлекают мужчины, то ты всегда хотел Тсана, а со мной спал из необходимости?

— Да. То есть, нет! Это не так, — Варкалис мотнул головой. — Тсана я сперва вообще не рассматривал как… — он метнул косой взгляд на него, — как партнёра. Только когда увидел, что за связь между вами.

— Не было никакой связи.

— Была.

Айни поморщился:

— Ладно, не будем спорить. Так почему ты возжелал меня, мой супруг? Не потому, что тебе приказал твой монарший долг и твоя страна?

— Нет… — Варкалис дёрнул плечом. — Я о стране и о долге вообще не думаю, когда я с тобой. Ты так про них говоришь, словно они живые.

Айни состроил горькую гримаску.

— А что ты чувствуешь в таком случае?

Варкалис отошёл и присел в изножье их кровати. Потёр ладонями лицо, поставил локти на колени и провёл пальцами по волосам. Тсану показалось, что эти движения и жесты говорят о бессилии.

— Я чувствую, что ты принадлежишь мне. Ты — только мой, понимаешь, Айни? И мне хорошо оттого, что ты со мной и принимаешь меня таким, какой я есть. А Тсан… Он сильный и опасный, и себе на уме, всегда больше молчит, чем говорит, а спросишь его — твердит только о долге и служении, кто знает, что у него в голове. Но когда он с тобой или… — Варкалис запнулся, — или со мной, он раскрывается. И я не могу выносить этого спокойно, во мне что-то рвётся.

— Что рвётся?

— Не знаю! — Варкалис почти выкрикнул, поднимая лицо. — Я не умею говорить о чувствах! Я и не должен этого уметь!

— Ох… Варкалис… — Айни мягко и женственно — Тсан не смог бы описать это движение иначе — подошёл к нему и присел на его колено, обнял за шею тонкой рукой. — Ну, конечно же, должен. И ты научишься. Мы с Тсаном тебя этому научим.

Варкалис издал какой-то неопределённый звук. Но его рука поддержала Айни за спину. Они обнялись.

Тсан подумал, что смотреть на них двоих сейчас доставляет ему удовольствие. Странное, тянущее удовольствие, которое выгибает его нутро в напряжённую дугу; так натягивается тетива лука перед тем, как выстрелить.

— Тсан сидит там, как зверь в берлоге, и смотрит на нас, — услышал он слова Варкалиса.

— Да, только глаза сверкают, — добавил Айни с лёгким смешком.

— Знаешь, он такой мускулистый и сильный, что я каждый раз рядом с ним чувствую себя ущербным карликом.

Что?

— А ещё у него мужской орган толстый…

Смех Айни оцарапал ему уши.

— Ну вот.

— Зато твой длиннее.

Тсан почувствовал, как у него заалело лицо.

— Ну, хоть в чём-то я его превосхожу.

— У меня меньше всех…

— Ничего, тебе можно.

Снова смех.

— Давай ещё про Тсана.

— Мне нравится его привычка смотреть исподлобья. Вот как сейчас. Кажется, будто он сейчас подойдёт и сожрёт тебя, как дикий волк.

— Мои фрейлины часто жаловались, что Тсан очень злой.

Он мог бы сказать, что фрейлины Айни были дурами. Что они мечтали только о балах и рыцарских турнирах. Как хорошо, что их похитили те разбойники… Тсан промолчал.

— Но на самом деле это не так. Он мягкая и тонко чувствующая натура.

— Что? Ты правда так считаешь?

— Но, как и я, не умеет выражать свои чувства.

— М-м…

— Смотри, какой он везде жёсткий и грубый, он будто в панцирь одет. Даже когда полностью обнажён… Да у него даже задница жёсткая и крепкая!..

— Ты часто о ней думаешь?

— Случается. Я бы хотел хоть раз попробовать…

Тсан почувствовал себя напряжённым луком, у которого рвётся тетива от чрезмерного натяжения. Вскочив, он ринулся к кровати.

— Эй, вы!!

Айни вскинул на него смеющиеся глаза. На лице Варкалиса, на щеках, алели два пятна румянца. Тсан сжал кулаки. Варкалис ухмыльнулся и чмокнул Айни в щёку.

— Ну вот, — сказал он. — Кажется, мы его разозлили.

— Ага, — Айни довольно хохотнул. — Тсан, ты правда злишься?

Вместо ответа Тсан сперва погладил его по волосам, а потом, будто расшалившегося котёнка, слегка сжал пальцами за шею. Наклонился и поцеловал в губы. Он злился, он был почти в бешенстве. Его раздразнили, как голодного дикого зверя, — и он действительно ощутил себя таковым. Распаляясь в ярости, второй поцелуй он подарил Варкалису, более грубый, жёсткий, он почти кусал его губы, заставляя их быть мягкими и покорными. Когда Варкалис беспомощно застонал, сдаваясь и признавая его главенство, Тсан отступил.

— Хватит говорить обо мне всякую…

Айни начал расшнуровывать завязки на его штанах, и Тсан потрясённо вытаращился на него.

— Раз уж мы сегодня застряли в спальне надолго, то почему бы и нет, — пожал плечами Айни. — Или ты хотел пойти и позаниматься с мечом? Там, во дворе, с другими…