Наконец торжественный день настал. Его обучение окончилось. Теперь он считался официальным телохранителем принцессы и поступал под её личное командование. Главнее принцессы был только сам король и два его ближайших советника по внешней и внутренней политике страны.

Тсан был счастлив. И ужасно волновался, потому что не знал, как дальше повернётся его жизнь. Теперь он был рядом с Её Высочеством. Он поднялся на недосягаемую высоту, приблизился к её чистоте и непорочности, робея от собственной, кажущейся ему отталкивающей, неотёсанности; прямолинейный в своем никем не прошенном благородстве.

— Я рад служить вам, Ваше Высочество, принцесса Лиайндрисская, — выдавил он, припав на одно колено. Его доспехи грубо лязгнули в этом, на первый взгляд, неуклюжем, но быстром движении.

— А мне радостно, что у меня теперь появился друг, — ответила принцесса и наконец-то подняла на него глаза, удивительно сверкающие, словно звёзды. — Зови меня Айни, хорошо?

Этот момент их встречи и знакомства стоял у Тсана перед глазами всегда. И всегда наполнял его воздушным и невесомым, искрящимся счастьем.

***

Король нашёл Айни во время одной из своих длительных экспедиций. Народ поговаривал, что Айни — не совсем человек. Слишком красивая, слишком странная; должно быть, принцессу бросили чужаки, когда спешно покидали этот мир. Почему они бежали? А кто ж их, чужаков, поймёт. Может, их боги им это повелели. Может, почва и климат не понравились. Но прошло уже лет пятнадцать, а те чужаки до сих пор не показывались из Врат. Им на смену пришли другие, с волосами нормального цвета и с нормальными, человеческими глазами. Изредка, два-три раза в год, отправлялось несколько обозов из Врат, размещённых в Срединном королевстве, но товара всегда было мало для бойкой торговли, хоть качество вещей и заставляло дивиться чужому мастерству. Тонкие яркие ткани, искусно выкованные украшения, причудливые музыкальные инструменты. О пропавшем ребёнке с седыми волосами никто из новых чужаков не знал. Впрочем, однажды некий купец предположил, что раз девочку никто не разыскивает, то мать её — из этого мира. Никакая мать не оставила бы ребёнка, ведь боги запрещают это, — добавил купец. Возможно также, что ребёнок — полукровка, — сделал вывод купец, пожимая плечами, — кому он тогда вообще нужен?

Так или иначе, Айни повезло вырасти не нищенкой или попрошайкой, а принцессой огромной и богатой страны. Нельзя сказать, что это делало её счастливой. Возможно, походи Айни на всех остальных жителей Срединного королевства, жизнь её была бы проще. Однако отличие Айни заключалось не только в цвете волос и глаз. Тело её… тоже было иным.

Тсан не сразу узнал об этом, не сразу увидел. А даже когда и увидел, то не сразу понял. Он служил Айни, своей госпоже, уже несколько лет, когда случилось неизбежное. Между принцессой Лиайндрисской и наследным принцем Вайзалии, далёкой северной страны, заключили помолвку. Династический брак был обычным делом. Вместе с Айни страна принца Варкалиса получала договоры на торговлю и сотрудничество, разрешение на столетнюю аренду земель близ южного моря и богатое приданое. Раньше с принцем Вайзалии Айни никогда не встречалась, но воле отца покорилась спокойно.

— Я должна служить своей стране, — сказала Айни, когда они с Тсаном остались наедине. – И я выполню свой долг. Приложу все усилия. — Потом она помолчала и тихонько добавила: — Я плохая дочь.

Тсан попытался возразить, переубедить, хоть он и не был силён в красноречии, но принцесса не стала его слушать, подняла руку, призывая остановиться, и Тсан замолчал.

На их свадебный караван напали. Слишком хорошо подготовлен оказался отряд разбойников, да и проводники, кажется, были подкуплены. Некогда было выяснять детали: Тсан чудом смог спасти Айни и избежать встречи с разбойниками. Пока те грабили лошадей с поклажей и вскрывали сундуки с приданым — украшениями, тканями, шкурами и кожами редких животных, Тсан спрятал принцессу в маленькой палатке старой служанки.

— Сидите тихо, — шепнул он. — Я отыщу для вас другую одежду, и тогда мы сможем уйти. Быть может, найдётся даже лошадь.

Кожаный тубус с верительными грамотами и всеми документами он скинул к ногам принцессы, а с собой взял только меч, предварительно проверив, легко ли он вынимается из ножен. Тело разбойника, у которого он отобрал оружие, валялось снаружи, и на труп могли наткнуться в любой момент.

— Тсан! — воскликнула Айни, заставив его обернуться, и резко, через голову, стянула свой наряд, богато расшитое шёлком и драгоценным бисером платье, оставшись в тонкой полупрозрачной сорочке.

Тсан застыл в ужасе, ему показалось, что он ослеп: мозг отказывался верить в то, что видели глаза.

— Оденьтесь, — шепнул он.

— Лучше ты, чем они, — ответила Айни, нервно комкая рукав сдёрнутого платья. Татуировка: розы, шипы и листья, украшающие плечи и спину и частично заходящие на шею, виднелась сквозь дымчатую полупрозрачную ткань; Айни стояла вполоборота, и если бы Тсан хотел, то теперь мог бы проследить весь рисунок от шеи до поясницы. Но кем бы он был, если бы захотел этого?! При дворе было принято украшать краской кожу. Вот только Тсан не раз замечал, что татуировка Айни сделана, чтобы перекрыть другой узор, очень похожий на чешую.

Нет. В тот момент Тсан не смотрел на татуировку, он наконец-то получил возможность увидеть, что тело Айни отличается от тела любой другой девушки. Слишком тонкое, совсем без груди, по-мальчишески плоское, трепетно хрупкое и — всё равно странным образом гармоничное. От осознания, что Айни нравится ему физически, Тсан в панике заметался. Потом схватил первое, что попалось ему под руку, старую тёмно-серую накидку с вырезами по бокам, явно пошитую на даму более дородную, чем была Айни. Он набросил накидку своей принцессе на плечи, почти завернул в неё с головы до пят и хмуро приказал:

— Идёмте. И не выдумывайте чепухи, до этого не дойдёт, клянусь. Идёмте скорей.

Он обещал себе, что подумает о своей странной реакции на наготу Айни позднее. Когда-нибудь позднее. Возможно, после того, как успешно доставит её к мужу во дворец. Возможно, после свадьбы.

Он был слишком самонадеян, когда полагал, что у него оно будет, это время для размышлений.

***

Варкалис на пиру был не весел. Тсан стоял у Айни за спиной, прислуживая принцессе, и то и дело кидал на принца взгляды украдкой. Варкалис сидел будто бы за обычным трапезным столом, вёл себя по обыкновению. Никакой излишней торжественности в его поведении не было заметно, никакой радости. Будто бы не в честь его женитьбы пир, будто бы не их с новоиспечённой женой то и дело поздравляют гости, желая долголетия и процветания.

Айни сидела ни жива ни мертва, тщетно стараясь не подавать виду, что нервничает, но Тсан заметил, как её тонкие пальцы сжимают ножку хрустального фужера с игристым лёгким вином. Столь напряжены были её пальцы, что Тсан, опасаясь, что ножка фужера переломится и Айни поранится осколком, осторожно тронул принцессу за локоть, принуждая расслабить руку. Варкалис чуть повернул голову, явно заметив его движение, но почти сразу отвернулся. Тсан скрипнул зубами. Он знал, что срок его службы у принцессы в качестве телохранителя подошёл к концу, подозревал, что Варкалис всеми правдами и неправдами заставит Айни избавиться от охранника. И ничего не мог с собой поделать. Он будет продолжать заботиться о своей принцессе до тех пор, пока может это делать.

Свадебный пир ещё был в самом разгаре, несмотря на поздний час, но Варкалис и Айни уже поднялись, чтобы отправиться в опочивальню. Тсан знал, что для молодожёнов приготовили брачное ложе в новых покоях Айни, комнатах, смежных с покоями наследного принца. Варкалис будет приходить к ней, когда пожелает, и уходить — когда вздумает. Служанку Айни на сегодня отослали спать в общую спальню для слуг. Более того, Тсан знал, что и ему там сегодня было приготовлено место, но, тем не менее, он пока не собирался там появляться. Место телохранителя — подле его госпожи, пока она не прикажет иного.