— Стой спокойно!

Удар был несильным, от него даже и следов бы не осталось, но от неожиданности Тсан вздрогнул.

— Варкалис? — тут же вступился Айни за Тсана. И эта забота показалась кислотой, которую пролили ему на сердце. Он… Он заслужил. Варкалис прав, он заслужил этот удар, потому что не справился со своей службой и задачей телохранителя. А Айни, который пострадал ни за что, теперь пытается защищать его?

— Успокойся, светоч мой. Так надо, — ответил Варкалис. — Тсан знает, что наказан за невыполнение приказа, так что всё в порядке. Тсан, я верно говорю?

Он тяжело вздохнул, заставляя себя ответить, но горло внезапно будто сковало стыдом, и в итоге он не проронил ни звука.

— Верно ли я говорю? Отвечай! — потребовал Варкалис и хлестнул его снова.

— Да! — выкрикнул Тсан в ту же секунду.

— Давай продолжим, — сказал Варкалис как ни в чём не бывало. — На чём мы остановились? Напомни мне.

— Мышцы, отводящие и приводящие конечности, — сказал Айни, чуть помедлив.

— О, это легко, их я помню.

Флейта начала касаться локтей и задней поверхности коленей, потом Варкалис заставил его несколько раз напрячь те или иные мышцы плеч, каждый раз тыкая в него указкой и что-то рассказывая. Потом…

— Повернись, Тсан. Смотри, Айни. На очереди у нас грудные мышцы. Кстати, давай отвлечёмся от мышц и поговорим о костях. Знаешь, чем пояс прикрепления передних конечностей птицы отличается от пояса прикрепления передних конечностей человека?

— Нет, чем же?

— Киль! — воскликнул Варкалис и похлопал Тсана по грудине, на которой киля не было. Тсану на мгновение показалось, что Варкалис вошёл в профессорский раж и позабыл о своей игре. Только показалось. Флейта в руках Варкалиса самым бесцеремонным образом коснулась его соска и затеребила съёжившуюся горошину. Раздражённая кожа вскоре начала зудеть; Тсан прикрыл глаза, стараясь вытерпеть это испытание с достоинством. Варкалис словно разгадал его маленький план, он тут же убрал флейту от левого соска и принялся за правый. Тсан не выдержал и тихо охнул.

— Так вот, — внезапно сказал Варкалис, возвращаясь к мышцам и костям. — У человека пояс прикрепления передних конечностей состоит из грудины, ключиц и лопаток. — По ключицам флейта прошлась дважды туда и обратно, и Тсан невольно задрожал. После ключиц — обвела грудину, почему-то спускаясь чуть ли не до самого пупка. Тсан был уверен, что таких грудин в его теле никогда не… не… о-ох…

— Что можно рассказать о мышцах брюшной полости… — Варкалис излагал информацию фрагментарно, не останавливаясь подолгу на одной области тела. Его обучение можно было бы назвать поверхностным, а самого его — посредственным учителем, если бы только Тсан не осознавал: это не обучение, а игра, затеянная Варкалисом с каким-то тайным умыслом. Это не было похоже на настоящее наказание, его могли бы высечь хлыстом, продержать на дыбе или оставить на хлебе и воде, пока он не взмолится о прощении. И всё же он ощущал себя уязвлённым, ему было не по себе, он стыдился своей наготы… Значит, это всё же было наказанием.

— Четыре основных слоя мышц, лежащих один над другим, — говорил Варкалис и, своей указкой проводя по животу Тсана, показывал, в каком направлении идёт каждый слой. — Прямая мышца живота располагается по бокам от срединной линии… При напряжении сближает края таза и грудной клетки, сгибает позвоночный столб. Поперечная мышца живота – всего лишь тонкая мышечно-сухожильная пластинка, лежит в глубине под внутренней косой мышцей живота. При её напряжении. При её напряжении происходит втягивание нижней части живота. В момент сокращения сжимает внутренние органы и способствует усиленному выдоху воздуха из лёгких. Внутренняя и наружная косые мышцы живота располагаются… — Внезапно флейта задержалась в самом низу у границы с паховыми волосами, она кружила там и щекотно касалась кожи. Тсан не выдержал, спустил взгляд вниз и увидел, что его собственный член напряжён. До полной эрекции ещё было далеко, но член был слегка увеличен, а это могло означать, что «обучение» Варкалиса возымело над ним самый что ни на есть возбуждающий эффект. Все эти щекотные поглаживания, касания, выставление напоказ. Тсан прикрыл глаза. Какой срам. Варкалис с шорохом отложил флейту на пол и взял его член в руку.

— Давай теперь я покажу тебе то, что ты в этом трактате никогда не прочтёшь? — предложил он.

И в голосе Айни послышалось оживление и любопытство:

— Давай.

— Тогда нам нужно какое-нибудь масло. Принеси мне сумку с аптечкой. Тсан, а ты пока ложись на живот.

Он замешкался. Вспомнив вчерашний разговор о любви между мужчинами, он догадался, чем закончится сегодняшний «урок».

— Варкалис, может, сейчас не лучшее время?.. — спросил он, стараясь подавить внутреннюю дрожь. Он вовсе не боялся, ему просто было неприятно. То есть всего лишь не по себе.

— Я разве разрешал тебе спорить со мной? — спросил Варкалис тихо. — Отвечай!

— Нет, не разрешал.

— Ты должен выполнять каждый приказ — таков был уговор. Если не выполняешь, я тебя наказываю. Ты с этим согласен? Ты не выполнил приказ, и я вынужден тебя наказать, — с разочарованием заключил Варкалис. — Это плохо. Теперь, скорее всего, тебе не понравится.

— Что не понравится? — спросил вернувшийся Айни.

— Тсан не хочет, потому что стесняется, представляешь?

— Ну… Это можно понять, — голос Айни был преувеличенно рассудительным. И полнился азартом их игры.

— В любом случае, ему придётся понести наказание. Двадцати ударов ремня, я думаю, хватит, чтобы он одумался. И то, эта малость никоим образом не окупит его долг.

Вновь услышав о долге, Тсан скрежетнул зубами. До каких пор ему будут поминать этот пресловутый долг? Но Варкалис прав. Он не способен принять даже самое элементарное наказание, кичится своей гордостью, а на поверку выходит слабаком и трусом. Не говоря ни слова, Тсан опустился на циновки и улёгся на пол животом. Член его при этом, со спавшей уже эрекцией, неловко придавило бедром.

— Молодец, — похвалил Варкалис. — Я свяжу тебе руки, чтобы ты помнил. — Верёвка, которой он для этого воспользовался, действительно могла служить только напоминанием: тонкая, хлипкая, всерьёз она не удержала бы и ребёнка. Повязанная на вытянутых запястьях, она туго обхватывала их, усиливая ощущение несвободы.

— Теперь ремень, — Варкалис выложил перед Тсаном на циновку свой кожаный пояс, парадный, с тиснением из виноградных листьев и лоз, шириной в ладонь взрослого человека. Во время обучения Тсана несколько раз пороли розгами и хлыстом, так что на этот ремень он взглянул с непониманием. Тот был слишком широким, чтобы причинить ему настоящую боль или прорвать кожу. — Я рад, что он не вызывает у тебя страха, — произнёс Варкалис, видимо, заметив его недоумение.

— У меня вызывает, — проговорил Айни. — Мне вообще это перестаёт нравиться.

— Тогда попробуй его сперва на себе.

— Хм…

Шлепок широкой полоски кожи заставил Тсана дёрнуться, но Айни действительно испробовал его на себе.

Они о чём-то зашептались за его спиной. Тсан расслышал только «доверься мне» Варкалиса, а ответ Айни было уже не разобрать. Шаги рядом и шелест одежд опустившегося рядом с ним Варкалиса были единственным сигналом, что ему надо приготовиться. Ремень со смачным шлепком опустился ему на ягодицы. Тсан ахнул и содрогнулся всем телом.

Следом за первым тут же последовал второй. Потом Варкалис огладил его напряжённую спину, провёл по пояснице, дотронулся до горящей кожи, отнял руку и снова ударил. Тсан опять не сдержал голоса. Это было вовсе не больно, шлепки лишь будоражили, тревожили тело странным возбуждением. Следующий удар пришёлся поперёк бёдер, и Тсан неимоверным усилием воли смолчал, хотя всего его опалило огнём.

Только четыре удара. Рука Варкалиса снова погладила его, горящая кожа воспринимала ладонь прохладной и ласкающей. Передышка всё длилась и длилась, Варкалис гладил, заставляя его мышцы расслабляться, прогоняя из них напряжение. Потом Тсан услышал шелест одежды, когда Варкалис занёс руку для удара. Он сжался, приготовляясь терпеть удар, но его всё не было, не было…