— Нет, — ответил Варкалис. — Будем делать, что должно. И надеяться, что время излечит его раны. Надеюсь, пребывание в замке поможет. Останемся в нём на какое-то время. Я тоже сейчас не хочу появляться в столице. Отправим человека с письмом, и довольно.

— Зимой здесь дороги проходимы?

Варкалис поднял на Тсана насмешливый взгляд.

— Нет. Нам придётся зимовать в замке.

— Но пока ещё осень…

— Но Айни нужно время, чтобы найти себя.

Тсан подсел к огню. Заметив, что Варкалис оборачивает пальцы рукавом своей парадной и уже не такой чистой одежды и берётся за ручку чайника с кипятком, он потянулся за подносом, на котором стояли яшмовые стаканы и заварочный горшочек; его он и подставил под струю горячей воды.

— Спасибо, — просто ответил Варкалис, закончив наполнять горшочек, полный ароматных листьев. — Прости, не смогу тебя сегодня лечить.

— Давай просто перевяжем рану. Торопиться с заживлением, в любом случае, уже нет нужды.

Варкалис кивнул, признавая правоту его слов. Тсан протянул руку и, пока заваривался чай из местных трав, Варкалис разматывал бинты и проверял повязку.

— Рана даже не закровила, — заметил он с удовлетворением в голосе.

— Тебе надо было стать лекарем.

— Принц-лекарь, — фыркнул Варкалис. — Как ты себе это представляешь? Да и потом, не хочу: скучно и бессмысленно. Ну, разве что в какой-нибудь другой жизни…

— Твои способности помогли мне. И, как следствие, помогли Айни. Значит, есть смысл.

Варкалис погладил тонкий, едва затянувшийся шрам, прежде чем накладывать бинт.

— Значит, есть… — пробормотал он. — Никогда не думал… Не думал, что моя жизнь так изменится, и я всё же получу шанс стать отцом. Мне казалось, подобное не для меня.

Тсан раскрыл было рот, чтобы возразить: если Айни не захочет быть женщиной, если решит, что и в постели он будет мужчиной, то как тогда произойдёт беременность. Да и отцовство Варкалиса, если верить его же словам об истинной паре, будет чисто номинальным, а настоящим отцом будет он, Тсан. Но он ничего не сказал вслух.

— Давай сегодня не будем накладывать повязку? — спросил Варкалис. — Подождём до утра и посмотрим, как поведёт себя рана.

Тсан кивнул.

Раскрылись двери, ведущие на веранду, и внутрь павильона ступил Айни. Он был обнажён, с тела стекала вода, вода блестела на коже, вода отпечатывалась в его следах на плетёных циновках, устилающих пол.

— Одежда там, — сказал Варкалис, указывая на сундук, одиноко стоящий в углу.

Тсан направился туда первым и приподнял крышку. В сундуке были простые вещи, явно пошитые на подростка. «Его собственные», — понял Тсан, глядя, как Варкалис пьёт заварившийся чай и не смотрит на них с Айни. Время от времени он протягивал к костру руку, и пламя лишь слегка колебалось в ответ на его движение, но ближе приманить его у Варкалиса не получалось.

— Есть только чай, — сказал он, когда Айни молча подсел к очагу. Так же молча Айни подставил Варкалису пустой яшмовый стаканчик, и тот плеснул в него заварки.

Тсан, не находя себе места и не считая себя возможным сидеть подле супругов, опустился на пол позади Айни, в отдалении от очага. Холодно по-настоящему не было, тёплый пол грел, а воздух был всего лишь приятно прохладен. Какое-то время Тсан изучал внутреннюю резьбу потолочных балок и карнизов, плетёные занавеси, собирающиеся на круглую деревяшку и поднимающиеся вверх с помощью верёвок, стены, утянутые расписанным вручную шёлком. Это убранство и внутри делало павильон похожим на шкатулку для драгоценностей в будуаре какой-нибудь богатой дамы.

— Здесь красиво, — сказал Айни, едва пригубив чай. Возможно, тот показался ему слишком горячим.

— Этот павильон отец приказал построить для моей матери, — ответил Варкалис. — Специально приглашал мастеров издалека, чтобы создать что-то, отличное от нашей традиционной архитектуры. Она жила здесь пару лет, а потом родился мой брат. И следом я.

— У нас никогда не строили ничего подобного, — продолжил Айни, рассматривая обстановку. — И для меня никто никогда ничего не строил специально…

— Что ты хочешь? — тут же спросил Варкалис.

Айни отрицательно покачал головой:

— Ничего.

— Я всё ещё не сделал тебе свадебного подарка.

На лице у Айни промелькнуло странное выражение. Насмешливое и одновременно досадливое.

— Наш брак заключили против нашей воли. К чему подарки?

— К тому, что это наша собственная жизнь, а не их. И мы можем выбирать, как её прожить, слепо выполняя чужую волю или сознательно выбирая свою дорогу.

Айни набрал в рот воздуха, намереваясь что-то сказать, но смолчал, выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Ты прав, — просто ответил он.

— Ну что, спать? — спросил Варкалис чуть погодя, когда чай был выпит. — Думаю, постель уже достаточно прогрелась.

Айни посмотрел во вторую комнату с интересом. Он косо обрезал свои волосы, теперь Тсану казалось, что голова Айни всегда склонена вбок, из-за чего только подчёркивалась хрупкость его шеи и плеч.

Когда его позвали следом, Тсан ответил:

— Я останусь следить за очагом. Нужно…

Варкалис нагнулся, подхватил из очага чайник на длинной ручке и вылил остатки воды из него прямо на угли. Те возмущённо зашипели.

— Ничего не нужно. Тебе надо быть с нами, и всё.

Айни фыркнул. Тсан не сразу догадался, что это смех, и ему сделалось обидно. Как Айни не может понять, не может увидеть ту пропасть, что их разделяет? Их различное положение в обществе, их различный статус, который только подчёркивали любые людские законы. Тсан не имеет права быть вместе с Варкалисом и Айни ни на равных, ни даже как слуга. Разбивать супружество запрещено, это святой союз. Пусть даже и заключили его против воли обоих. Вряд ли найдётся иная, более сильная святость, способная перевесить на его личных весах тяжесть грехов, которые он совершает, каждый раз становясь между ними третьим. Нет, он будет каждый раз ждать, что они его позовут, и никогда не сделает первого шага сам.

— Глаз да глаз за ним. Того и гляди, сбежит спать наружу, к лошадям, — проворчал Варкалис, словно видел его размышления насквозь, как будто читал их как одну из своих книг.

— Тсан, сколько раз тебе говорить…

— Всегда, Ваше Высочество.

— По имени!

— Айни.

Он посмотрел на него, гневно нахмурив брови. Красивый. Даже с обрезанными волосами.

— Варкалис… Он меня расстраивает, — пожаловался Айни супругу, наполовину всерьёз, наполовину шутливо. Если учесть, что ему довелось пережить, хорошо было, что он вообще разговаривал с ними и не замкнулся в себе.

— Наказать его для тебя?

Айни притворился, будто раздумывает. Тсан стоял, опустив руки, и смотрел. Он не боялся ничего, никаких наказаний. Но что-то во взгляде Варкалиса настораживало. И всё равно. Он не сбежит. Если это заинтересует Айни и хоть немного отвлечёт его от похищения, так тому и быть.

И тут он вспомнил слова Варкалиса о долгах. О том, что как только Айни будет спасён, он, Тсан, может начать выплачивать долги, если будет чувствовать себя виноватым. Он чувствовал, и ещё как. Это ещё более укрепило его в решении не сдаваться и принять любое наказание.

— Если хочешь, — Варкалис блеснул глазами и насмешливо прищурился, — я могу научить, как тебе наказать его самостоятельно, — он подошёл к Айни и привлёк его в лёгкие объятия, заставив спиной откинуться к себе на грудь. Руки его свободно лежали на плечах Айни, и тот не выглядел скованным или напряжённым. В языке его тела не ощущалось посттравматической зажатости, будто отрезанных волос уже хватило для того, чтобы привести нервы и чувства Айни в порядок. Тсан закусил пересохшую нижнюю губу, гадая, надолго ли Айни успокоится.

— И как же?

— Сделаешь его своим, как мужчина мужчину, — прошептал Варкалис ему на ухо, но так громко, что Тсан услышал его слова тоже. — Тебе понравится.

Айни потрясённо вздохнул.

— А Тсану?..

— Это уже будет зависеть от него. Меня он так не захотел. Но тебе отказать не сможет. Верно, Тсан?