Как может кто-то думать, будто Варкалис захочет кого-то иного, когда рядом есть Айни? Айни обмолвился, будто Варкалису повезло, что он не женщина — себя он воспринимал довольно критично. А Тсан считал, что добрый нрав и необычная внешность искупают все огрехи. Мужчина ли, женщина ли… Какая разница, если он любит? Какая разница, если он клялся всей душой служить, и намерен выполнить клятву. Какая разница, если он любит по-прежнему беззаветно и сильно. Его преданность не пошатнулась ни на пядь, и осознание этого, по-своему, доставляло Тсану радость. Сладко ноющее чувство в груди сродни ожиданию и предвкушению. Он любил. Он был готов на всё.

Серая кобыла фыркнула и попыталась взбрыкнуть. Айни снова пришлось успокаивать её прикосновением и голосом.

До Научной Академии добрались без происшествий. Когда Варкалис помог Айни спуститься с седла, Тсан тут же принялся рассёдлывать кобылу. Животное, лишившись прикосновения Айни, сразу показало свой норов, взвизгивая, заплясало на месте, вскидывая голову и передние ноги.

— Тсан, что с ней?

Он уже и раньше видел, какими смирными становятся звери в присутствии Айни.

— Подержите ей голову…

— Айни, что случилось? — подошёл Варкалис, следом подбежал местный конюший.

Тсан отстегнул приструги и стянул седло с чепраком с беспокойной лошади. Из-под чепрака на каменный пол со звяканьем упало несколько металлических ежей — мелких, ощетинившихся колючками. Активированные магией, ежи обычно увеличивались в размерах, выпуская шипы на длину ладони, и использовались в каменистых районах для сражения против кавалерии. Эти колючки, похоже, наоборот уменьшили, чтобы иметь возможность подложить их под седло.

Конюший, завидев это безобразие, разразился потрясёнными восклицаниями.

— Кто-то хотел, чтобы лошадь тебя скинула, — проговорил Варкалис. Он был бледен.

— Они не знали, что Айни умеет обращаться с животными, — тихо ответил Тсан, повернувшись к нему.

Айни продолжал успокаивать свою кобылу, поглаживая её по мягким бархатистым ноздрям и рассказывая ей, какая она красивая и замечательная. Животное косило на упавшее седло глаза, но теперь стояло смирно.

— Нам снова повезло, — выдохнул Варкалис. — Я прикажу узнать, кто это сделал. Я…

Тсан коснулся его руки и покачал головой. Не здесь.

Айни, казалось, ничуть не взволновало это происшествие. Он больше беспокоился о здоровье животного, чем о себе. Ежи расцарапали кобыле спину, и ранки нужно было залечить прежде, чем вновь на неё садиться.

— Ладно я, но животное-то в чём виновато?

Варкалис глядел и поражался. Тсан же, перевидавший за годы своей службы десятки перелеченных голубей, ворон и щенков, ничему не удивлялся. Он втайне надеялся, что в здешней Академии в зверинце найдутся какие-нибудь хищники. Айни прекрасно управлялся с хищниками. Возня с животными прекрасно бы его успокоила.

Однажды Срединное королевство посетил посол с южных берегов в сопровождении двух боевых леопардов. Пообщавшись с Айни, те забыли о хозяине и начали ходить за ним по пятам, как котята за матерью.

Увы, здесь не держали хищных кошек, однако здешние крылатые туры Айни тоже не разочаровали. Варкалис наблюдал за ним с благоговением. Тсан даже не стал входить следом в загон, знал, что здесь с Айни всё будет в порядке.

— Крылья у них подрезаны, чтобы они не могли улететь, — рассказывал конюший, в обязанности которого, похоже, входило следить за всеми копытными на территории научной Академии. — Мы кормим их овсом и серебристым мхом, иной еды они не признают.

Варкалис тоже остался за оградой. Казалось, ему хотелось поговорить.

— Я не знал, — сказал он доверительно. — Это просто магия какая-то, — он кивнул в сторону, где крылатый тур, ещё недавно нервно взбрыкивая и наседая на незнакомого человека, внезапно ткнулся мордой Айни в руки.

Тсан кивнул и слегка улыбнулся. Подобно тому туру, он не хотел сводить с Айни глаз.

— Необычайно лёгкий скелет с полыми костями и подобие киля в поясе прикрепления двух передних пар конечностей, а также лёгочные мешки определённо роднят их с птицами,.. — продолжал рассказывать конюший. Похоже, то был не простой слуга, а кто-то из научной братии. Айни внимательно слушал и время от времени кивал. Вместе они обошли тура сбоку и расправили его крыло, чтобы полюбоваться на размах. Перья были просто огромные, коричневые, под цвет шерсти, стоящей торчком на загривке животного.

— Ты его любишь, — сказал Варкалис утвердительно. Какие-то странные нотки прозвучали в его голосе, и Тсан обернулся. Склонил голову, подавив безотчётное желание опустить руку на оголовье меча. Меча при нём не было, только кинжалы.

— Мои любовь и преданность по отношению к нему не причинят вам беспокойства, Ваше Высочество, даю слово. Я хочу лишь служить, и только.

Варкалис шагнул ближе и внезапно оказался одного с Тсаном роста. Теперь достаточно лишь вспомнить о его магических способностях, чтобы ощутить угрозу.

— Любишь. А если тебя попросят о большем? Как… ночью?

«Такое поведение неприемлемо», — ещё вчера сказал бы Тсан. Это шло вразрез с тем, чему его учили. Шло вразрез с его воспитанием, и, что самое главное, пятнало его наивную влюблённость в ту принцессу, что он встретил в толпе на празднике урожая. То чистое детское воспоминание Тсан хранил долгие годы.

— Я не уверен, что это будет уместно снова, Ваше Высочество… — его голос прозвучал неуверенно. Точно так же, как он себя ощущал.

— Если тебя попросят, — с нажимом повторил Варкалис. — Дело не в уместности, а в необходимости.

Он не смотрел на Тсана, он наблюдал за Айни сквозь изгородь загона.

— Скажите прямо, в чём дело? Чего вы от меня хотите. Что я, по вашему разумению, должен? — потребовал Тсан. В конце концов, формально он не подчинялся Варкалису, а служил Айни. Он имел право требовать, когда дело касалось Айни, а не его лично.

Своей наглой прямолинейностью Тсан своего добился: Варкалис посмотрел на него. О чём-то размышлял с минуту. Потом, похоже, решился.

— Айни — дитя двух рас, потомок народа, что выбирает себе одну пару на всю жизнь. Им присуща моногамия, этот механизм способствует сохранению потомства и родителей в неблагоприятной среде. Я говорю «механизм», потому что образование пары происходит неподвластно разуму и ничем не регулируется. Организм попросту выбирает подходящего партнёра поблизости, настраивается на него и считает его своим.

— Что, любого? Партнёром может стать кто угодно? — Тсан невольно подумал о настоящих родителях Айни. Что с ними произошло такого, что они расстались? Почему бросили Айни одного? Почему описанный Варкалисом механизм не помог Айни сохранить настоящих родителей?

— Я сказал, подходящий. Это должен быть особенный человек. Тот, кого Айни считает особенным.

— Айни?.. Так речь не о его роди…

— Механизм уже давно сработал. Айни выбрал. И, судя по всему, его выбор пал явно не на меня. Кое-кто оказался рядом с Айни раньше…

Тсан ошеломлённо ждал, что Варкалис скажет. Он почувствовал испуг.

— Это ты.

Тсан сглотнул, покосился через плечо в загон, в котором Айни, присев на корточки и не обращая внимания на состояние своих юбок, рассматривал троих новорожденных туров, маленьких и серебристых, в цвет мха, которым было устлано громадное гнездо, с короткими куцыми крылышками, похожими на цыплячьи.

— Молчишь… — Варкалис вздохнул и усмехнулся. — Можно с определённой долей уверенности утверждать, что раз в теле Айни работает люминесценция, то и прочие биологические механизмы будут действовать должным образом. Он способен зачать. Но лишь с одним человеком. Догадываешься, с кем?

— Вчера ночью Айни был не только со мной, но и с вами, — выпалил Тсан. — И реагировал… нормально… Как надо!

— Подслушивал?

Тсан отвернулся от пристального взгляда Варкалиса, такого испытующего, что дрожь брала.

— Нет. Не мог спать, — ответил он.

Варкалис хмыкнул, больше ничего на это не ответив. Вместо этого он вернулся к прежней теме их разговора. Ещё неизвестно, какая из них доставляла Тсану большее неудобство.