— Клянусь.
Остальное, чем бы оно ни было, значения не имело.
Комментарий к Клятва
и жили они долго и счастливо?..
вот и сказке конец?..
думаю, отнюдь нет, потому что у каждого из героев еще свои путь и попытки найти собственное счастье
Наюн и Тэхён в любом случае преодолеют каждую из невзгод, потому что бесконечно любят друг друга: и её родителей, выступивших против брака, и отрицательное отношение к Принцессе из чужой страны, что посмела украсть сердце молодого Короля, и начинающиеся войны и мирные переговоры
они переживут всё это вместе и останутся счастливы, но я не вижу смысла рассказывать об этом, потому что главная беда - сердце во льдах - оказалась позади
Чимин обязательно найдёт своё счастье тоже, едва заметит не служанок, а очаровательную Ха Саран, что мечом владеет лучше него
Юнги обязательно купит себе ферму и будет счастлив с чуть пухленькой, но очень доброй девушкой из деревни
Намджун и Джин, действительно найдя много общего, станут близкими друг для друга друзьями, опорой и очень важной поддержкой
каждый из них будет счастлив - на то это и сказка
а я благодарю каждого, кто читал эту работу, не был тихим и поддерживал в минуты моих мини а макси творческих кризисов
спасибо
люблю
========== В Гиаронде (бонус, NC-17) ==========
Комментарий к В Гиаронде (бонус, NC-17)
постельная сцена в самом фф смотрелась бы несколько неуместно, так что я решила написать её в качестве бонуса :)
тем более, кое-кто (не будем показывать пальцем) очень сильно её хотел~
эй, разве я могу тебе отказать, сладость? ❤️
надеюсь, вам тоже будет в радость, котики❤️❤️
В Гиаронде и правда не было снега, а вся столица пестрила зелёным так ярко, что у Наюн иногда рябило в глазах. Тэхён около полугода назад пообещал ей, что она обязательно полюбит его страну. Не уточнил, правда, что та может не полюбить её в ответ — совсем как местная знать, что смотрела на неё сверху вниз, кривя губы и провожая недовольными взглядами. Наюн знала, что за её спиной шептались, улыбаясь, однако, в лицо и желая им с Королём исключительно самого лучшего. Тэхён говорил ей не обращать на подобное внимание, быть выше всех и каждого, потому что именно она — будущая Королева Гиаронда и его жена. Наюн отчего-то продолжала стесняться таких слов, покрывалась румянцем, опуская голову, а потом оказывалась прижатой к ближайшей стене.
Королю до какого-то сумасшедшего и необъяснимого абсолютно безумия нравилось смущение на лице его невесты. Такая красивая, такая настоящая. Тэхён не мог отвести взгляда ещё тогда — едва лишь впервые увидел её, стиснул руки на хрупкой талии и прижал к себе, чтобы девушка не упала. Она была совсем невысокой, безумно красивой, с широко распахнутыми глазами и небольшими красными губами, в которые в ту же секунду захотелось врезаться своими. Только Наюн отвергала внимание снова и снова, будто бы не понимала и не верила, что он лишь старается обратить на себя внимание, а ещё краснела очаровательно и сбегала снова и снова. Теперь, правда, она была лишь его, и Тэхёну плевать было откровенно и честно на всех тех придворных дам, каких по одной только глупости одаривал вниманием прежде. Те отказывались принимать Наюн в качестве своей будущей Королевы, ревновали, будто имеют на это право, и поэтому Тэхён тихо усмехался себе под нос, когда Наюн отвечала им дерзко и смело, а потом уходила с гордо поднятой головой и румянцем самодовольства на щеках. Такая она нравилась ему больше всего — откровенная, честная, острословная. Наюн смогла растопить его сердце, проникнув в самую суть души, но всячески упиралась, когда он ухмылялся, нависая над ней, и говорил о том, что и сам в ответ смог освободить её от ненужных никому оков наигранного приличия.
«Подозрительно идеальные отношения, похожие на наигранные чувства».
Наюн знала, что о них с Его Величеством Ким Тэхёном говорили именно так. Слышала не один раз разговоры в коридорах Дворца, в саду, где лучшие сплетницы столицы собирались вместе, чтобы в очередной раз обсудить подобное, была иногда их непосредственным участником, а ещё улыбалась и смеялась, отвечая, что в этом нет совсем ничего удивительного — они же, в конце концов, почти супруги. Да, они действительно невероятно дружны. И да, ближе друг друга у них нет никого. Вот только окружающие и понятия не имели, что это всё не ложь и не приукрашивание. Они называли это «идеальные отношения на публику», и только сама Наюн понимала, что ничего идеального в них нет совсем.
Не должен жених целовать свою невесту так глубоко и мокро, языком проезжаясь по её зубам и нёбу. Не должна невеста отвечать на такой поцелуй со страстью ещё большей, пальцами зарываться в волосы на затылке жениха и елозить по его бёдрам под чутким руководством его крупных ладоней.
«Тороплюсь», — думал Тэхён снова и снова, а сам прижимался к Наюн невозможно близко, держал крепко, не позволяя вырваться, и носом утыкался в приятно пахнущие волосы. «Как безответственно», — думала девушка в ответ, а сама прекращала дёргаться в знакомых руках и выдыхала, принимая поцелуи в шею.
Вот только мысли эти не помогли им избежать всего того, к чему они в итоге пришли. Слишком быстро, слишком неправильно. Нарушая все возможные правила, приличия и традиции.
— Ближе, Наюн, — выдыхнул хрипло Тэхён, сильнее сжимая её тело в пальцах, ладонями заскользил выше, а она задрожала от одного только его голоса и действительно придвинулась сильнее, цепляясь за крепкие плечи. — Ещё.
Тэхёну всегда было её страшно мало, хотелось больше и сильнее. Он готов был вцепиться в Наюн руками и ногами, сжать в объятиях, заставить слиться с ним в одно целое и не отпускать никогда. Тэхён убеждён, что заболел ею в тот самый момент, когда позволил себе впервые Принцессы коснуться, поймав за ладонь и приобняв за талию, чтобы помочь спешиться с лошади. И болезнь эта стала для него хронической, фатальной и смертельной. Он убеждён ещё, что дышать теперь сможет только ею, вдыхать запах лишь её тела и умирать каждый раз от осознания того, насколько всё это правильно.
Наюн казалась ему идеальной до самых кончиков тонких пальцев, до каждой родинки на коже, до каждого самого маленького шрамика. Он понимал, что отпустить её не сможет никогда, и радовался, подобно глупцу, когда она вот так жалась к нему в ответ, послушно восседала на бёдрах, позволив совершенно неприлично задрать юбку своего платья, и подставляла шею под каждый новый поцелуй-укус. Тэхён вечно строил из себя серьёзного и сосредоточенного, прятал довольные ухмылки, когда Наюн опускала смущённо голову и снова и снова поправляла высокий ворот очередного платья, пряча отметины на шее, которые столь красиво бутонами расцветали на бледной коже, что Король просто не мог отказать себе в подобном удовольствии. Он незаметно для других оглаживал ещё её бедро, скрытое тонкой совсем тканью, радовался, что в Гиаронде не носили таких пышных юбок, как в Каталии, предпочитая плавные и очевидные изгибы женского тела. Тэхён иногда думал, видя, как смущается перед ним Наюн, медленно обнажаясь под его внимательным взглядом, что ревновать к самому себе — то ещё безумие. Только остановиться всё равно никак не мог.
Принцесса же считала, что безумна сама по себе. Иначе как ещё объяснить то, что позволяла себе целовать всего лишь жениха — даже не мужа, сжимать его губы откровенно и сильно, обводить кончиком языка их контур, плавиться под прикосновениями сильных тёплых рук с длинными пальцами, а затем вновь врезаться в его рот с ещё большей страстью. Наюн стыдно было за то, как быстро начинало биться сердце, внизу живота тянуть невероятным возбуждением и становилось влажно между бёдрами, едва только Тэхён бесстыдно её касался. Стыдно за то, что она позволяла ему столько всего, что никогда и ни за что не позволила бы никому другому. Стыдно за то, что он тело её знал наизусть, выучил, кажется, каждый его сантиметр и пользовался этим нагло и беспардонно.
