Упругие, тёплые, чуть потрескавшиеся, слишком часто таящие на себе терпкий вкус виски и снова и снова заставляющие её — Наюн — замолчать.

Щёки горячим опалило от одних только мыслей. Девушка отстранилась резко от брата, прикрывая рот ладонью, и едва не упала на слабых ногах, потому что в действительности словно бы почувствовала поцелуй. Будто бы по-настоящему ощутила, как чужие губы раздвигают её собственные, как горячий воздух проникает в лёгкие от дыхания Ким Тэхёна, и как самый кончик его языка заигрывающе касается её собственного.

— Наюн?..

Всё казалось слишком настоящим, слишком привычным. И даже знакомые пальцы наяву ощущались на талии, пусть рядом и не было никого, кто способен был подобное с ней — Принцессой — сотворить.

А потом перед самыми глазами полыхнуло вдруг знакомым фиолетовым всполохом, и понимание молотом разбилось о сознание.

Несколько дней назад Ким Тэхён заинтересовался подобным заклятием, разухмылялся довольно, говоря, что она — Пак Наюн — идеальная цель со своим «никаким» ментальным щитом, а девушка только вырвала из его рук книгу и пригрозила расправой, попробуй только он провернуть подобный трюк с ней.

— Очнулся, — поняла она, опуская руку с губ.

— Что? — Чимин чуть нахмурился, шагнув к ней, и Наюн подняла на него взгляд. — О чём ты?

— Очнулся. Паршивец.

В её волосы впутались вдруг знакомые пальцы, мурашки разнося по всему телу, чуть сжали, касаясь кожи головы на самом затылке, и ленты корсета оказались в чужих руках.

Девушка поджала губы, потому что дыхание в тот же миг сбилось, а внутри разлилось знакомое тепло. Эти ощущения не были настоящими, ей их подкинула чужая магия, заставила поверить в то, что её хозяин рядом, касается Наюн, обнимает и сжимает в своих руках. А сделать он такое мог только в том случае, если очнулся, наконец, ото сна, в который погрузили его лучшие из целителей, и захотел, кажется, развлечься.

Наюн мотнула головой, пытаясь скинуть с себя фантомные прикосновения, отступила ещё на шаг, борясь с ощущением того, как вокруг талии оборачивается рука, и длинные пальцы сжимают приятно бок. А потом резко развернулась и, не обращая внимание на вопросы брата, двинулась вперёд, резко изменив направление. Чимин следовал прямо за ней, громко топая низкими квадратными каблуками сапог, а Наюн казалось, что этот стук попадает ровно в такт биения её сердца.

Словно в одном сплошном тумане она поднялась по лестницам, пересекая несколько коридоров, оказалась в восточном крыле, невпопад отвечая на каждый из вопросов ничего непонимающего брата, а потом остановилась прямо перед покоями, которые занял около месяца назад Король-Советник Ким Сокджин, и нахмурилась. Потому что войти не не позволила стража, молчаливо перегородившая дорогу рукой, и Наюн остро посмотрела на одного из мужчин.

— Приказ Его Величества, — отрапортовал он. — Вы не можете войти, Ваше Высочество.

— Открой дверь сейчас же, — процедила Наюн в ответ и сама удивилась тому, как холодно прозвучал её голос. — Советую сделать это раньше, капрал, — коротко глянула она на его погоны, — чем я выйду из себя, потому что…

Её плеча коснулась ладонь стоящего за спиной брата, заставляя замолчать, и девушка вздрогнула невольно, в один момент теряя весь запал.

— Открывай, — приказал ему Чимин, и мужчина коротко переглянулся со своим напарником. — Я говорю недостаточно разборчиво?

— Ваше Высочество, — вступился второй и чуть кивнул. — Ваш отец приказал не впускать и не выпускать никого, кроме целителей. Её Высочество Принцессу в особенности.

Наюн хотела рассердиться подобному отношению, но в итоге только засмущалась, едва представила, какие слухи сразу после этого приказа проникли в казармы воинов. Словно бы она самый частый гость покоев Ким Тэхёна. Будто бы она была там хотя бы раз.

— Не стоит приравнивать кого бы то ни было к Принцессе, — хмуро проговорил Чимин, и девушка чуть повернулась в его сторону, немо благодаря за помощь. — Мне повторить ещё раз? Откройте дверь.

— Но…

— Выше Высочество…

— Откройте. Это приказ. В будущем вам служить мне, а не моему отцу. Советую сделать правильный выбор.

Солдаты помялись ещё немного, будто бы просто пытаясь потянуть время, а потом один из них открыл дверь, щёлкнув громко замком.

Наюн не успела понять, что произошло. Едва лишь смогла сохранить равновесие после того, как её нагло и неприятно толкнули вперёд руки брата, а затем услышала хлопок двери за своей спиной и обескураживающе обернулась, чувствуя, как все внутри похолодело.

— Вот теперь не выпускайте никого, — услышала она приглушённый голос Чимина и поклясться была готова, что он улыбается довольно. — Будет угрожать — не слушать. На двери противомагическая руна, все равно ничего не сделает.

Девушка захлопала непонимающе ресницами, отказываясь верить в то, что это и правда произошло. Что брат — тот самый брат, который ещё несколько минут назад говорил о том, что Ким Тэхён «того не стоит» — запер ни с того ни с сего их двоих в его покоях и смеялся довольно.

— Ты с ума сошёл?!

Наюн с силой ладонями хлопнула по двери и задёргала ручку, пусть и понимала, что это совсем ни к чему не приведёт. Не хотела она оставаться с Ким Тэхёном один на один. Не готова была встретиться лицом к лицу, потому что злость вдруг в один момент сменилась непонятным смущением.

— Сейчас же открой!

Чимин, кажется, снова засмеялся довольно, а Наюн готова была затопать ногами, подобно маленькой совсем девочке, и закричать. Её от желания сделать всё это остановил хриплый тихий смех за спиной, и девушка вздрогнула, напряжённо замирая.

Ким Тэхён, кажется, и правда очнулся. И правда посчитал хорошей идею воспользоваться в очередной раз магией и заставить её смущаться даже так, находясь настолько далеко и будучи взаперти. Наюн боялась оборачиваться и встречаться с ним взглядами. До невозможности страшилась потонуть в нём, и забыть обо всём, полностью отдавшись тем чувствам, которых в груди было слишком много.

А потом он сам, подкравшись неслышно близко, обнял её за талию, прижимаясь тесно к спине, и Наюн вцепилась в широкие запястья, рвано выдыхая. Король дышал горячо в её висок, губами касался кожи и лёгкие насквозь пытался пропитать своим исключительно особенным запахом. Ей в лопатку билось чужое сердце, громкими ударами отдаваясь в голову, и глаза заслезились почему-то сами собой.

— Мне было больно, — сказал он вдруг и прижался словно бы ещё плотнее. — Я не видел тебя двое суток. Я так скучал, что мне было больно.

Наюн задрожала, потому что такие слова его были будто удар под дых. Она не ждала такого, не могла поверить в то, что сможет услышать нечто подобное. Ким Тэхён был с ней, рядом, очень близко. И даже плевать было на то, что он вновь говорил, забыв обо всех возможных правилах приличия и этикета.

— Вы не могли скучать, — выдавила из себя Наюн. — Вы были без сознания всё это время.

— Я пришёл в себя около часа назад. Меня отказались выпускать. Но мне очень хотелось увидеть тебя. Я волновался, понимаешь? Скучал до безумия. Моих чувств теперь слишком много. Как ты с этим справляешься?

Его голос хрипел почти болезненно. Он её тело стискивал действительно изо всех сил, дышал почти в лихорадке и продолжал жаться всё ближе, будто только в том случае ему становилось проще и легче. А у Наюн сердце в груди сходило с ума, потому что нельзя было ему быть таким. Ким Тэхён был непривычным, но, вместе с тем, каким-то правильным. Разве что чуть более откровенным и честным, а это голову кружило сильнее крепкого вина.

— С этим невозможно справиться, — призналась на выдохе Наюн, а потом зажмурилась изо всех сил, потому что губы Тэхёна коснулись приятно её шеи и заскользили по ней вниз. — Только принимать, как должное, и стараться жить.

Он ничего не ответил ей. Не сказал ни слова, лишь развернув вместо этого к себе лицом, мягко оттолкнул глубже в покои и, приблизившись вновь, поцеловал, одним только пальцем подняв её подбородок. Наюн так многое хотелось сказать ему, так многое хотелось спросить, так многое хотелось обсудить, но она лишь ответила ему, двинув навстречу губами, и почувствовала, как ладонь накрыла талию и чуть пододвинула её тело ближе.