Ким Тэхён усмехнулся, отпуская свои руки, а ей почему-то очень захотелось попросить, чтобы он вернул их обратно, а ещё вернул на её губы свои — просто потому что это оказалось невозможно приятным.
— Тогда бегите, Ваше Высочество, — усмехнулся Советник Ким, пряча ладони в карманы брюк.
И Наюн действительно едва не побежала, стремясь спрятаться как можно лучше и от Тэхёна, и от самой себя, и от всего того, что произошло неожиданно между ними двумя.
Потому что правильно это не было совсем.
Комментарий к Обет
Всегда очень жду ваших отзывов и мнений :)
========== Трещины ==========
Ничего не получалось.
Наюн старалась изо всех сил, просиживала иногда за книгами до поздней ночи, а потом шикала на служанок, которые пугались до ужаса, заставая её в полночь в библиотеке. Они вскрикивали, потому что наверняка принимали за призрака, о которых так любили сплетничать, а потом выдыхали, хватаясь за грудь, пока старшие и вовсе неодобрительно качали головой. Наюн приходилось хмуриться и поджимать осуждающе губы, чтобы те не забывали так откровенно о её куда более высоком положении.
— Скажешь кому-нибудь о том, что видела меня здесь ночью, или хотя бы попытаешься донести отцу, — резко усмехалась Наюн, поднимаясь на ноги из глубокого удобного кресла, — и я сделаю так, что ты пожалеешь о длине своего языка.
Каждая из служанок сразу кланялась глубоко, сияя испугом в глазах, а потом скрывалась за дверями, тихо прикрывая те за собой. Наюн не нравилось быть жестокой, как не нравилось и говорить грубые слова. Но иногда это было просто необходимо, потому что многие из девушек, служившие во Дворце и разбалованные вниманием её старшего брата, позволяли себе слишком многое. И, к тому же, могли однажды стать свидетельницами того, что для их слуха и взгляда предназначено не было.
Наюн выдохнула, снова опускаясь в мягкое кресло, закрыла книгу, оставив палец между страницами, чтобы затем продолжить чтение, и ненадолго совсем прикрыла веки, чувствуя небывалую усталость. Ей не давалась как следует магия, нужная информация никак не находилась, а раздражающий фактор в виде Советника Ким Тэхёна и вовсе действовал на нервы как ничто другое.
— Устали, Принцесса?
У него ладони были на удивление тёплыми, будто в противовес ледяному сердцу, а ещё большими и неожиданно мягкими. Они легли на её плечи, слегка сжимая, так приятно, что захотелось откинуть голову на спинку кресла и позволить Советнику все возможные вольности, на какие ему только ему хватит фантазии. Однако это его вечно насмешливое «принцесса», этот характерный мускусный запах, сопровождающий каждое его появление, и горячее дыхание в висок словно одарили лицо Наюн пощёчинами с нескольких сторон, и она дёрнулась, резко отстраняясь от Ким Тэхёна и снова поднимаясь на ноги.
— В вас присутствует хоть доля здравого смысла, Советник? — нахмурилась она, сжав в пальцах платье и обернувшись. — Удивительно, что вам хватает удачи успеть спрятаться, прежде чем в библиотеке появится ещё хоть кто-то помимо нас двоих. Страшно даже представить, какие слухи могут сотрясти Дворец, если нас здесь увидят.
— Боитесь омрачить свою честь? — усмехнулся он в ответ и деланно безразлично поправил рукава кителя. — Прекрасная Принцесса Каталии, обещанная самому Королю Гиаронда, проводит ночи в компании его Ближайшего Советника. Да. Это даже звучит, как самая вкусная сплетня для любителей слухов.
Ким Тэхён был просто невыносим. И чем больше Наюн узнавала его, чем больше проводила времени в его компании, тем всё сильнее убеждалась в исключительной верности подобного постулата. Советник позволял себе действительно многое, часто говорил так, будто это не она — он куда выше её по статусу, и девушка снова и снова спускала его с небес на землю, а тот кривился недовольно, но всё же цедил сквозь зубы это своё невыносимое: «Да, Принцесса».
Они пропадали в библиотеке днём, пока никто и ничто не требовало их присутствия где-то в ином месте, коротали там же вечера, пытаясь совладать с её магией и не рассориться в очередной раз окончательно, и даже ночью были наедине друг с другом, словно какие-то любовники, связанные запретными чувствами. Наюн покраснела, едва подумав об этом, а потом незаметно глянула на Советника, заинтересовавшегося очередной книгой. Ким Тэхён был несомненно красив: высокий, с прямой гордой осанкой, задранным кверху подбородком и крупными чертами лица, которые совсем его не портили. Но красота его казалась неправильной, неживой, будто заледеневшей, холодной и отталкивающей. Наюн казалось иногда, что сам Ким Тэхён покрыт коркой льда, которая и её способна поглотить. Однако каждый раз, когда парень касался её, она лишь удивлялась тому, насколько горячим и живым было его тело.
— Нравлюсь? — усмехнулся он, поднимая взгляд от книги, и Наюн пришлось отвернуться, потому что продолжить такое разглядывание было бы верхом неприличия. — Всегда было интересно, о чём вы думаете, Принцесса, когда смотрите на меня вот так. Что я хорош собой? — предположил Советник, а потом шагнул вдруг в её сторону, пальцами заскользив по спинке кресла. — Или что прихожусь вам по вкусу? Может быть, вы жалеете, что на месте Короля Гиаронда видите моего брата, а не меня?
Наюн выдохнула потрясённо и посмотрела на подошедшего слишком близко Советника со всем возможным негодованием и отвращением одновременно. Ей не верилось, что он и правда мог предполагать подобное, а ещё хотелось, чтобы такие мысли навсегда покинули его голову.
— Осторожнее со словами, — предупредила Ким Тэхёна девушка, стараясь не обращать внимания на то, что между их телами почти не осталось пространства, и голову приходилось задирать слишком высоко. — Я могу разглядеть в них желание заполучить трон.
Советник рассмеялся, плечи его затряслись, а белозубая квадратная улыбка почти ослепила. Наюн отступила от него, почувствовав, как каблук зацепил подол платья, а потом и вовсе вынуждена была вернуться на место, потому что парень дёрнул её на себя, пальцами сжав подбородок, и внутри будто бы всё перевернулось от одного только этого касания. Ким Тэхён наклонился к ней, взглядом словно бы огладил всё лицо, а ещё горячим дыханием обжёг губы, заставляя трепетать. Наюн не хотела этого, но задрожала невольно под таким взглядом, а ещё вцепилась из последних сил в широкое запястье, едва чужая ладонь легла на плотный корсет нового платья.
Девушка хорошо помнила, что было в прошлый раз, когда он совсем так же коснулся пальцами её подбородка. Она узнала, какими на ощупь и на вкус были его губы. Тот их поцелуй вышел коротким, каким-то смазанным и спешным, но Наюн, к собственному стыду, запомнила его. И всё ещё могла воспроизвести те свои ощущения в памяти, закрыв глаза и самыми кончиками пальцев коснувшись пульсирующих губ.
— Это на самом деле просто поразительно, — чуть усмехнулся, прищурившись, Советник Ким. — В вас нет ничего, что привлекало бы меня, Принцесса, ни единой черты. В вас не достаёт серьёзности. Пусть вы и пытаетесь казаться таковой, я вижу, сколько искр веселья плещется в ваших глазах, когда вы следите за тренировками войнов или спускаетесь в конюшни. Ваша магия слабее, чем я мог предположить, но вы даже не прикладываете достаточно сил к тому, чтобы попытаться раскрыть её, вместо этого устраивая передо мной истерики. Пусть не гордыни — но гордости в вас сполна. И при всех этих факторах… я всё равно не могу иногда отвести от вас взгляд.
Наюн смогла выдохнуть только в тот миг, когда Тэхён замолчал, а потом подушечкой большого пальца провёл вдруг по её губам и остановился в самом уголке рта. Убежать захотелось только сильнее, но ещё больше захотелось вдруг остаться, потому что ладонь на талии стиснула её тело крепче, придвинула ближе к чужому телу, и Наюн успела лишь свободной рукой опереться о крепкую грудь под расшитым серебром камзолом, чтобы совсем неприлично не прижаться к Советнику.
У него под рёбрами и правда не билось сердце. Не сходило с ума, как это делало её собственное, заставляя грудь подниматься и опускаться одновременно с рваным дыханием. А ещё оно по-прежнему было полностью покрыто льдом, как и прежде. Наюн все ещё не понимала, как это работало, но её снова и снова утягивало будто бы куда-то далеко, безо всякого заклинания показывало, что творилось у Советника там, внутри, демонстрировало странную червоточину в сердце, от которой будто бы и тянулся лёд, а потом видение пропадало.
