— Да, Драко, — Паркинсон игриво закусила губу, — люблю, когда ты так командуешь. Какие планы на вечер? — ее рука потянулась к ремню.

— Ты мне скажи, какие планы у меня на вечер, — подыграл Драко.

В горячем, безумно резком и рваном поцелуе, в котором девушка явно проигрывала, Драко не заметил, как начал стягивать мантию Панси. Она всем телом прижималась к нему, отдаваясь крепким и властным рукам. Паркинсон задыхалась от горячего поцелуя, ей было трудно дышать, но, Малфой был уверен, что одновременно с этим по ее телу растекалось приятное тепло, от которого кружило голову.

Он остро ощущал каждое прикосновение, ему льстило то, что Панси с таким желанием отзывалась на просьбы его тела, глубоко и страстно целовала его в губы и лишь иногда, обрывая поцелуй, открывала глаза, в которых читалось безумное вожделение.

Спустя несколько минут Драко помогал Паркинсон избавиться от всей одежды, которая на ней была, разбросав её по полу. Он не отпускал от себя девушку ни на мгновение, каждую секунду желая максимальной близости с ней.

— Драко, быстрее, пожалуйста… — взмолилась девушка, томно простонав. Сил терпеть больше не было. Он скорее хотел ощутить ее и громко, горячо застонать, поддаваясь всем своим чувствам и не скрывая своей похоти, — пожалуйста-пожалуйста, — продолжала повторять девушка, кое-как пытаясь уловить губами воздух, чтобы не задохнуться.

Малфой навис на девушкой, томно смотря на ее лицо из-под опущенных ресниц. Он наблюдал за ней, за ее потемневшим взглядом, за ее пухлыми, влажными от глубоких поцелуев губами. Он кусал их, сгорая от нетерпения. И эта пытка приносила Панси удовольствие, ей нравилось, когда Драко изводил ее под собой. Но и самому терпеть не было сил.

Наконец он поддался тяжелому наваждению, рухнувшему, как поток горячей воды. Драко взял ее, глубоко и властно, от чего Паркинсон, не сдерживаясь, громко застонала. Малфой был голоден.

— Драко, остановись! Мне больно, — донесся слегка испуганный голос Паркинсон. Она лежала под ним и, будто оцепенев от ужаса, уставилась в одну точку на его лице.

По телу пробежался электрический разряд. Панси, упершись горячими ладонями в грудь Драко, слегка отпихнула его в сторону, чтобы он дал ей возможность выбраться из-под своего тела.

— Хватит! — воскликнула Панси, едва прикоснувшись к своей руке, на которой виднелась большая вмятина от прикосновений Драко.

— Проваливай.

Быстро собрав все вещи с помощью волшебной палочки, Паркинсон стремительно выбежала из комнаты, безрезультатно пытаясь унять тихие всхлипы.

Драко поморщился от болезненного укола, ударившего в висок.

Почему он был так зол сейчас? И вдруг он понял, что у этой причины даже есть имя, которое начало свое преследование в вызванных расшатанными нервами и больным воображением мыслях.

* «Дантисимус» — порча, вызывающая быстрый рост верхних резцов, после которого они становятся очень длинными, могут доставать до подбородка.

========== Глава 4. ==========

Спустя несколько дней Джинни и Гермиона нашли несколько свободных часов, чтобы вместе позаниматься в гостиной Гриффиндора. Обстановка была расслабляющая и располагала к изучению «Лицом к лицу с безликими».

— Почему Рон избегает меня все утро? Мы с ним толком даже не поговорили за завтраком перед тренировкой по квиддичу, — Гермиона озадаченно потерла холодными пальцами переносицу.

— Я забыла тебе сказать! — вскрикнула Джинни и виновато посмотрела на подругу, поймав многозначительный взгляд Грейнджер, — Виктор Крам приехал в Хогвартс.

Глаза Гермионы резко распахнулись, а челюсть устремилась к полу с неимоверной скоростью.

— Ты сейчас шутишь? Зачем? Зачем ему… ЭТО? — возмущенно завопила Гермиона и, раскинув руками, зацепила руку спокойно читавшего Невилла, отчего его книга с грохотом упала на пол.

— Эй! — воскликнул Долгопупс, наклонившись за «Энциклопедией поганок».

— Прости, Невилл, — небрежно бросила Гермиона, — это катастрофа!

— Вы же виделись на свадьбе Билла и Флёр после вашей… интрижки, — ехидно улыбнулась Джинни, приподняв правую бровь.

— Дело не в этом! — воскликнула Гермиона, — да и вообще, это было довольно неловко. Теперь понятно, почему Рон такой угрюмый, — вздохнула девушка.

— Да ладно тебе, Рон успокоится. Он жуткий ревнивец, конечно, — Джинни покачала головой и вновь уставилась в учебник, делая в нем пометки.

Гермиону снова охватило неприятное чувство тревоги с головы до пят. Появилось желание вновь принять «Умиротворяющий бальзам» мадам Помфри. Нездоровая тяга к этому эликсиру слегка смутила Гермиону, и она постаралась поскорее убрать обеспокоенное выражение с лица.

— Ты права, Джинни. Мы уже давно остыли, тем более тогда это было лишь легкое детское баловство.

_______________________________

— И как ты мне прикажешь на это реагировать, Гарри? Как? — Рон превратился в огромный эмоциональный торнадо, разбушевавшийся в раздевалке Гриффиндора.

— Рон, возьми себя в руки. Он знает, что вы вместе. Да все знают, что вы вместе! Не накручивай себя. Этой ревностью ты делаешь и себе, и ей только хуже, уж поверь, — пытался успокоить друга Поттер, — тем более, на свадьбе твоего брата он не попытался как-то… — Гарри сделал небольшую паузу, чтобы аккуратнее подобрать слова, — очаровать Гермиону, насколько я помню.

— Если он хотя бы заговорит с ней, то я…

— Не создавай проблему раньше времени, Рон. Гермиона любит тебя, — эти слова немного потушили пожар, который разгорался внутри Уизли.

— Ты прав, Гарри. Просто…мне кажется, если я лишусь ее, то я лишусь и смысла жизни, — с грустью в голосе сказал Рональд, присев на лавочку рядом с Гарри.

— Все, не напрягайся раньше времени. Пойдем лучше перекусим.

______________________________

— Серьезно? Виктор Крам? — восторженно воскликнул Забини, услышав главную новость дня от Нотта. В гостиной Слизерина забурлили переговоры, из уст в уста передавали известие, и накал в помещении набирал обороты.

— Да! — также восторженно воскликнул Теодор Нотт.

— И чему вы радуетесь? Тому, что неотесанный дурак вроде Крама будет вновь расхаживать здесь? — скривился Малфой, развалившись в кресле и беззаботно перебирая страницы «Ежедневного пророка».

— Я хочу попросить, чтобы он научил меня выполнять тот трюк с разворотом, — не переставал тараторить Забини, чем явно напрягал Драко.

— Может, ты ему еще отсосешь? — закатил глаза Малфой, небрежно кинув газету на столик. Нотт легонько хихикнул, а Забини резко умолк, отведя глаза в сторону.

— Интересно, сможет ли Крам снова трахнуть Грейнджер или ее пес Уизли сорвется с цепи и перегрызет глотку болгарину? — засмеялся Теодор.

— Думаю, сможет. Сомневаюсь, что грязнокровка устоит, — подхватил Забини, давая «пять» своему другу, — а ты что думаешь, Драко?

— Мне плевать, — фыркнул Малфой.

Его уже начало изрядно раздражать всеобщее помешательство на этом дураке Краме. Предмет воздыхания кучи тупых девчонок и даже мальчишек. Никчемный, зазнавшийся, тупоголовый овощ.

— Хотел бы я увидеть лицо Уизли, когда он узнал об этом. Вот это, наверное, была умора, — не унимался Нотт, — неудачник.

— Может, уже заткнешься? — не сдержался Драко.

— Ты не в духе? Может, позвать Паркинсон для успокоения? — ухмыльнулся Забини.

— Сам разберусь, — Драко резко встал с кресла и направился в сторону выхода. Малфой замедлил шаг, проходя мимо гобелена с изображением знака «Дурмстранга», переплетенного со змеиным знаком Слизерина. Это подобие украшения висело как напоминание о плодотворном сотрудничестве в прошлом и как надежда на будущее.