Гермиона вдруг осознала, насколько была не готова шагнуть в будущее. Вопросы снежной лавиной обрушились на ее взбудораженный измученный рассудок и впились в него своими острыми краями.

— Тогда, нам ничего не стОит прекратить общаться, — Грейнджер стало не по себе, что она даже слегка пожала плечами от накатившего неприятного ощущения.

— Уж поверь, мне точно не составит труда прекратить, — Малфой страдальчески закатил глаза, стараясь прикрыть разрывающее изнутри чувство.

Внутренний голос оказался предателем, вопившим во все горло «Стоп!», но разум взял верх, задвинув надоедливое сознание куда-то вглубь черной души.

— Славно! — коротко ответила Гермиона, попятившись назад к винтовой лестнице.

— Согласен, — спокойно и монотонно произнес Драко.

Он принялся смотреть в пол, продолжая сжимать руки, и стал медленно считать до десяти.

Один.

Гермиона делает два шага назад.

Два.

Ее запутавшиеся волосы слегка раздувает легкое дуновение ветра.

Три.

Она делает глубокий вдох, разворачиваясь к нему спиной.

Четыре.

Малфой срывается.

— Стоять, — шепнул он, едва слышно, но она уловила слова и, резко остановившись, развернулась.

— Чего ты еще хочешь? Нагрубить? Валяй.

— Замолчи, — он расцепил руки и медленно приподнялся.

— Оставайся там, где стоишь, — Гермиона практически крикнула в полный голос.

Малфой поджал губы и слегка покачал головой. Тишина вновь вступила в свои права, повышая напряжение.

— Не мучай меня, прошу, — не в силах взглянуть в глаза Малфоя, Гермиона отвернулась, — почему ты не оставишь меня в покое?

Но вместо озвученного ответа она ощутила требовательные руки, которые, не встречая сопротивления, отрывают ее мягкотелые конечности от лица, чтобы просто обнять. Прижать к груди и вернуть почти утраченное чувство защищенности, смешанное с такой непохожей беззащитностью.

Гермиона застыла. И даже боялась сделать хоть маленький вдох, дрожа перед той мыслью, что это очередная издевка воображения, пустой мнимый мираж, который исчезнет, как и эти теплые, необходимые словно воздух, руки.

Молчание. Ее плечи слабо подрагивают, как глумливое оповещение о том, что она вновь сорвалась и заплакала. Но он не дал ей окунуться в черноту повторно. Не отпустил, а только все крепче и крепче стал прижимать к себе, будто бы она была способна исчезнуть.

И снова повисло молчание. Вот только томить ожиданием Драко не стал.

— Скажи, что ты моя, — наконец изрекает он, выждав секундную паузу, ну, а ее и без того шаткие надежды на его понимание вконец опустили руки.

Гермиона снова дернулась, теперь уже намереваясь вырваться из этих теплых объятий, и он снова купировал эту неуклюжую попытку, намертво припечатывая ее к своей груди.

— Скажи, — на выдохе повторяет он, и Гермиона изумленно замерла, ощущая спиной равномерные скорые толчки его души сквозь слои одежды.

Сердце сжимается упругим комком, и душащие слезы вновь крадутся к соблазнительной воле, собираясь у основания ее век щиплющей влагой.

— Ты нужна мне.

Взрыв. Необратимый взрыв безудержного облегчения вкупе с бескрайним теплом, вмиг заструившимся по ее венам, опрометью несясь к самому уязвимому органу, чтобы зажечь там новую жизнь, полную самых ярких красок. И если кто-то спросит, стоило ли все пережитое этой простой фразы, то Гермиона с уверенностью скажет, что да. Стоило.

Пальцы Драко слабо цепляются мантию, но тут же обретают уверенную твердость, сминая жесткую ткань.

— Будь со мной… хотя бы сегодня.

И Гермиона рассмеялась, чем вызвала у сероглазого приступ недоумения.

Его руки ослабили хватку, и он неуверенно подался вперед, заглядывая в ее лицо и, наверное, уже окончательно убеждаясь в том, что она совершенно невменяемая особа.

Драко пытливо и напряженно созерцал глупую маску, сроднившуюся с ее не менее глупым лицом. Его дыхание было тяжелым. Гермиона, в очередной раз попытавшись разобраться в своих чувствах, сумела выделить лишь одно, но такое странное в своем бытие. Беззащитность. Будто бы ее и впрямь выбросили на обочину жизни после жестоких испытаний на вшивость. И как только она решилась принять эту смертоносную обреченность, ее словно окутывает чем-то другим… Противоположным до самого основания. И это — чувство защищенности. Надежности… Которое дарило тесное кольцо рук того, кто буквально держал ее за душу голыми руками. И снова накатывает свежее ощущение беззащитности. И потом руки Драко убеждают Гермиону в обратном. Замкнутый круг… И никаких ответов. Кроме одного… Бежать от этого бессмысленно. Это чувство настигнет ее, где бы она ни была. За все предусмотрена своя расплата.

Драко порывисто скользит по ее лицу своим взором, жадно цепляясь взглядом за приоткрытые в недоумении губы, слабое покраснение на щеках и пустоту в стеклянных глазах. Его брови тучно сгущаются над переносицей, и он возвращает ее давно потерявшийся рассудок в реальность.

— Скажи хоть что-то, — без единой смешинки как во взгляде, так и в голосе проговорил он, выдержано глядя на Гермиону с высоты своего роста. Руки сероглазого плавно отцепились от ее мантии и сложились на груди.

— Это безумие, — он собирался что-то сказать, но жадный поцелуй Гермионы украл его возможность испортить момент.

Малфой растягивал каждый свой шаг, каждый вздох и прикосновение. Он тянул время, превращая его в приятные моменты наслаждения.

Минуты тянулись за минутами, а секунды за секундами. Время, данное им, длилось беспечно быстро, и каждые их прикосновения сопровождались сотней мурашек, пробегающих по коже. Избавившись от её лифчика, он прильнул к соскам, а руками продолжал блуждать по её телу. Драко оставлял на её коже так называемые «красные отметины», а ей лишь приходилось принимать всё как есть.

Он подхватил Гермиону под ягодицы, не отрываясь от ее сочной груди, и перенес на подоконник. Его поверхность показалась прочной.

Малфой оторвался от Гермионы на несколько секунд, пытаясь заглянуть в глаза. Веки были прикрыты, губы слегка припухли и жадно глотали воздух, а волосы запутались в ресницах.

Она была прекрасна.

Драко удобно устроился между ее ног, расстегивая узкие джинсы. Гермиона запустила руки в платиновые волосы, слегка сжимая их у корней. Она выгибалась всем телом и шептала что-то неразборчивое.

— Надо остановиться, — еле вымолвила она от обволакивающего чувства эйфории.

— Нет, — вмиг Драко сдернул с нее джинсы, попутно захватив трусики.

Его губы заскользили по стройному бедру. Он улыбнулся и приподнялся, нависнув над Гермионой, которая вновь выгнулась в спине, когда его язык начал вырисовывать у нее на животе непонятные узоры. Поднялся еще выше и ловко схватил сосок, слегка прикусив его. Она вскрикнула и вновь начала судорожно хватать воздух ртом.