— О, Мерлин! — воскликнула Гермиона и схватила из рук Нотта бокал, наполненный до краев.

Она мигом осушила бокал до дна. Жгучая лава прокатилась по ее горлу, заставив скривиться от крепости напитка.

— Благодарю, джентльмены, — кинула Гермиона, большим пальцем вытерев каплю огневиски с уголка губ.

В хищных серых глазах вспыхнул огонь ярости, когда он заметил пожирающие взгляды бОльшей части представителей мужского пола, направленные на Грейнджер. Сука.

— Мне нужно напиться, — кинул Драко, выхватывая бокал с огневиски из рук Блейза.

Следующая пара часов Хэллоуинского Бала прошла быстро. Рон не отлипал от Гермионы ни на шаг, улавливая на ней взгляды спермотоксикозных студентов. Особенно он не спускал глаз с Виктора Крама, но позже болгарин ушел, осознав, что ему здесь не место.

— Мне нужно подышать, — вырвалось из груди Гермионы после зажигательного танца, который был больше похож на хаотичные пьяные конвульсии под ритмичную музыку.

— Я пойду с тобой.

— Нет, я иду в уборную, Рон, — собрав пьяные мысли в единую кучу, сказала Гермиона.

— Будь аккуратна, — он легонько поцеловал девушку в слегка липкий от пота лоб и улыбнулся.

Оперевшись на каменную раковину, Гермиона взглянула на себя в зеркало. Сквозь призму опьяненного рассудка ей все же удалось рассмотреть красные щеки, расширенные зрачки, пульсирующие губы и слегка растрепанные непослушные волосы.

— Ты очень красивая сегодня.

И тут все внутри Гермионы сжалось с такой силой, что даже вдохнуть было практически невозможно. Сердце замерло, боясь отбить судорожный стук. Конечности похолодели, стало страшно моргнуть. Она продолжала пялиться на свое отражение в зеркале.

Смирившись с неизбежным, Гермиона все же повернулась назад и тысячу раз пожалела о содеянном. Выразительный и как обычно угрюмый взгляд глаз Виктора.

Вопреки всем страхам и переживаниям, терзающим все внутри, Гермиона осталась стоять возле зеркала, наблюдая, как Крам медленно подходит к ней.

— Спасибо. Мне пора.

— Я напугал те-бя?

— Письмо. То есть, стих. Вот что напугало меня.

— Ка-кое?

— В каком смысле какое? Которое ты написал мне о шоколадных прядях и отказе, и ещё о чем-то! — Гермиона завопила во весь голос.

Лицо Виктора сменило угрюмое выражение улыбкой.

— А, письмо со сти-хом. Точно. Я думал, тебе понравится.

— Это очень красиво и мило с твоей стороны, — она нервно сглотнула, — но у меня есть Рон.

— Я не хотел тебя оби-деть. Я просто хочу дру-жить, — Виктор протянул ей ладонь для рукопожатия.

Гермиона подозрительно посмотрела на болгарина, но протянула руку в ответ, которую он мигом крепко сжал.

— Надеюсь, больше не будет недопониманий, — улыбнулась Гермиона.

Виктор учтиво кивнул головой и направился к выходу из уборной.

Девушка вновь отвернулась к слегка запятнанному от капель воды зеркалу. Гермиона взмахнула волшебной палочкой и, прошептав губами заклинание, очистила зеркальную поверхность до блеска.

— Так-то лучше.

— Жаль, твою кровь также нельзя очистить, — голос Малфоя, раздавшийся позади, испугал и заставил тихо вскрикнуть.

— Это женская уборная, Малфой.

— Ну, Краму сюда можно, а мне нет? — Гермиона заметила в зеркале, как слизеринец принялся рассматривать ее. Он снял окровавленную мантию и сложил ее пополам, оставшись в белой рубашке и классических брюках.

— Его я рада видеть хотя бы.

— Как грубо, Грейнджер.

— Ты что-то хотел от меня или пришёл поиздеваться? — пьяный язык слегка заплетался, отчего Драко усмехнулся и приблизился к девушке чуть ближе.

Молчание заставляло нервничать.

Периферийным зрением девушка заметила, что Малфой подошёл к ней почти вплотную.

— Отойди от меня. Ты пьян.

— Ты тоже, Грейнджер.

— Иди к Астории. Небось, она заждалась тебя. Или к Панси. Или к кому-либо ещё, но отвали от меня.

— Неужели это ревность?

— Избавь меня от этого, — Гермиона подавила нервный смешок, который чуть было не вырвался из груди.

— Платье поскромнее не могла надеть?

— Ты издеваешься сейчас, Малфой? Кто ты вообще такой? — девушка резко развернулась, и оттого пьяная голова закружилась пуще прежнего. Устоять на ногах было практически невозможно, отчего пришлось крепко схватиться на раковину, чтобы вовсе не упасть на пол.

— Добрая половина Хогвартса пускает слюни на тебя.

— А тебе какое дело? Рону так нравится, — девушка словно попыталась уколоть Малфоя.

— Выглядишь, как шлюха, — съязвил парень.

— А ты ведёшь себя, как мудак.

Скользя по лезвию ножа над пропастью, всегда будь готов к тому, что достаточно легчайшего порыва ветра, чтобы низвергнуть тебя в самый мрачные, жаркие и ужасающие пучины преисподней.

Все сомнения и тревоги вмиг исчезли.

Все случилось мгновенно. Нити понимания начали вплетаться в сознание обоих лишь тогда, когда их дыхания слились, а губы девушки изо всех сил впивались в его.

Глаза Драко горели, словно охваченные адским пламенем.

— Хватит! — крикнула Гермиона, изо всех сил желая продолжения. Но разум визжал, словно бешеный, заставив девушку рвануть к двери.

Малфой вновь, как и тогда в башне, резко схватил ее за запястье и впечатал в стену.

У Гермионы пересохло во рту. А Малфой, не испытывая колебаний, склонился еще ближе. Его волосы вожделенно упали на ее взмокший лоб… И она через силу сомкнула глаза, лишь бы не видеть его издевательскую победную ухмылку.

Она более не слышала его речей, полностью утопая в этом дурмане его шепота и головокружительного запаха.

Он вновь оказался прав.

Шлюха.

Гермиона отдаленно чувствовала, как его цепкая хватка на запястье капля по капле растворяется. Он победил. И за эту свою слабость она будет казнить себя вечно.

Фразы Драко продолжали ласкать ее слух своим наигранным тоном, и стучащее в висках сердце не давало вникнуть в их смысл.

В следующую секунду ситуация решительно обрела иную сущность. Пальцы змеиного искусителя, которые уже давно переняли тепло тела сквозь тонкую материю платья, аккуратно скользнули за спину девушки. Она почувствовала, как ее бережно притягивают ближе, словно она была чем-то хрупким и ценным, словно бы одно грубое движение — и это причинит ей непоправимый вред.

И Гермиона до последнего отказывалась верить в то, что все это происходит с ней наяву, что это не очередная шутка воображения, ведь обмануть ощущения невозможно. Как и не заметить медленное и тянущее, как сладкая нуга, приближение хмурого лица Драко.

Однако чувство издевательского дежавю не давало полностью углубиться в веру искренности того, что собирался осуществить ее изувер. Он просто снова упивался предательской реакцией девушки.

— Ты не сможешь, Малфой, — невольно озвучила Гермиона свои мысли. Но на ее невнятную реплику Драко лишь сильнее склонился над ее лицом, тихо проговорив в губы дразнящее и возбуждающее:

— Смогу.

Говорят, что за всю человеческую жизнь сердце в среднем совершает около трех миллиардов ударов. И, похоже, что сердце Гермионы истратило добрую треть отведенной нормы именно в последние несколько секунд ее жизни, пока лицо Драко безостановочно приближалось, сокращая миллиметр за миллиметром от чего-то казавшееся бесконечным расстояние.