- Эх, ты, желторотый щенок по сравнению с ним, а он признался, разоружился, помогает разоблачить врагов. Его мы год – два проверим в трудовой обстановке и дадим возможность вернуться к семье и прежней работе. А если враг не сдаётся, знаешь, что бывает… Вот именно!
Я сказал, что если Зарецкому есть в чём сознаваться, пусть сознаётся, а мне не в чем. Назавтра днём (впервые днём!) меня снова привели в тот же кабинет. На диване сидел Зарецкий, обняв дочку и сына, таких же светловолосых и голубоглазых, как сам, а жена Марылька на столе расставляла угощение. Даже горячую картошку принесла.
- Вот видишь, раскаявшийся враг получает всё. А ты ни жены, ни ребёнка не хочешь видеть. - …
Из дневника С.Граховского
Перевод Т.Граховской
*Из справочника “Беларускія пісьменнікі” Минск, “ Мастацкая литаратура» 1994г
Міхась Зарэцкі
Міхась Зарэцкі (Міхаіл Яфімавіч Касянкоў) нарадзіўся 20.11.1901г. у сяле Высокі Гарадзец Талачынскага раёна Віцебскай вобласці у сям’і дзяка.
Дзяцінства прайшло ў вёсцы Зарэчча пад Шкловам. У 10 год аддадзены ў Аршанскае духоўнае вучылішча, а затым – у Магілёўскую духоўную семінарыю, якую пакінуў, калі пачалася рэвалюцыя. Працаваў перапісчыкам у паўвайскавой часці. З лютага 1919г. настаўнічаў на Магілёўшчыне, потым прызначаны загадчыкам валаснога аддзела народнай асветы. У 1920 – 1926 гг. палітработнік Чырвонай Арміі. Уваходзіў у літаратурнае аб’яднанне “Маладняк”, а з 1927г. – у аб’яднанне “Полымя”. Да лістапада 1936 года працаваў у АН БССР.
3.10 1936г. арыштаваны. Прыгавор Ваеннай калегіі ад 28.10.1937г. адменены Вярхоўным судом БССР 7.12. 1957г. Член СП СССР з 1934г.
Расстраляны 29.10.1937г….
Прощание
(Тамара Цулукидзе)
И снова прощание навеки. Отошла на вечный покой обаятельная женщина, неподкупной совестливости, мужества и щедрости артистка, писательница, Человек – Тамара Григорьевна Цулукидзе.
Она с детства пила вдохновение из животворных криниц и водопадов волшебной Грузии и посвятила жизнь искусству: прошла прекрасную школу у мастеров грузинской сцены, стала ведущей артисткой театра имени Шота Руставели, другом и спутницей в жизненных и творческих поисках великого режиссёра Сандро Ахметели. Тамара Григорьевна на сцене знаменитого театра создала образы Шекспировской Офелии, Шиллеровской Амалии, Ламары в одноимённом спектакле, Маши в «Городе ветров» Киршона, Ксении в «Разломе» Лавренёва. Источником её вдохновения была дружба с живыми классиками поэзии: Паоло Яшвили, Тицианом Табидзе, Карло Каладзе. Театрально-литературная среда воспитывала высокий интеллект, порядочность, беззаветную преданность искусству.
Осень 1936 года кровавым шрамом перечеркнула на самом взлёте творчество и жизнь Ахметели и Цулукидзе. Выдающегося режиссёра по доносу завистников уничтожили сразу, его спутница почти двадцать лет пробыла за колючей проволокой на Севере.
В сибирской ссылке мученические пути Тамары Григорьевны и белорусского писателя Алеся Пальчевского сошлись. После реабилитации Беларусь стала новой родиной для Тамары Григорьевны. И на всю жизнь.
Каким уютным, тёплым и светлым был их дом! Сколько людей тянулось на огонёк в их окне. Там жили искусство, поэзия, литература. Здесь был один Бог – доброта, сочувствие и высокая нравственность. Одержимо работал над новыми книгами Алесь. Тамара Григорьевна посвятила себя чужим детям, их эстетическому воспитанию, пропаганде театрального искусства – писала пьесы для Театра кукол, методики, познавательные очерки и рассказы. Вершиной её творчества стала мемуарная книга «Всего одна жизнь». Она читается, как исповедальная проза высшей пробы.
Последнее своё десятилетие она посвятила увековечиванию памяти Алеся Пальчевского, созданию музея на его родине, сбору и публикации его произведений. Беларусь стала любимой родиной для Тамары Григорьевны, наши проблемы и радости волновали её, неудачи и беды трогали до глубины души. Это был человек редкой доброты, притягательной силы: люди разного возраста и профессий находили у неё утешение, разумный совет, поддержку и помощь.
Свою главную книгу Тамара Цулукидзе завершила так: «На закате своих дней, оглядываясь на пройденный долгий жизненный путь, я говорю себе: как прекрасно, что есть на свете дружба, есть светлый труд во имя радости людей и, самое главное, то, что даёт силы и смысл жизни – неистребимая молодость сердца».
Доброе сердце Тамары Григорьевны остановилось навсегда, а жить она будет пока хоть один человек будет помнить её светлый образ.
Вечная Вам память и вечный покой, незабвенная Тамара Григорьевна.
11/II-91г. Сергей Граховский
Перевод с белорусского Татьяны Граховской
(БГАМЛИ, фонд 201, опись №3, дело 165)
Из справочника “Беларускія пісьменнікі” Минск, “ Мастацкая литаратура» 1994г.
Тамара Цулукидзе
Тамара Георгиевна Цулукидзе родилась 19.12.1903г. в городе Тбилиси (Грузия) в семье учителя.
В 1924г. окончила Тбилисский государственный театральный институт и была принята в труппу Академического театра имени Ш.Руставели. Как «жена врага народа» (её муж, известный режиссёр А. Ахметели, был расстрелян) с 1937 по 1946г. находилась в тюрьмах, лагерях, на лесоповале, на земляных работах, была санитаркой и медсестрой в Красноярском крае. В Сыктывкаре (Коми АССР) организовала театр кукол. В 1946г. была освобождена, и через два года переехала в Курск, где работала режиссёром областного театра кукол. Здесь повторно арестована по прежнему делу и выслана в Красноярский край, где познакомилась с репрессированным писателем А.Пальчевским (в 1948 – 1955гг. жил в Красноярском крае), стала его женой. Реабилитирована в 1956г. Снова работала в театре имени Ш. Руставели. С 1958 года жила в Минске. Член СП СССР с 1967г.
Награждена орденом «Знак Почёта» и медалью. Заслуженная артистка Грузинской ССР (1934). Умерла 9.2.1991г. …
Реквием по другу
(Юрка Лявонны*)
Если бы вы только знали, как болит сердце, когда доводится писать про незабываемых друзей. Они навсегда остались молодыми. Их теперь деликатно и стыдливо называют «людьми трагической судьбы».
И вот постучался ещё один друг и напомнил о себе круглой датой своего рождения. ЮРКА ЛЯВОННЫ. Да, вам это имя ничего не говорит, а меня охватывают такие воспоминаия, что уже несколько дней живу совсем в ином измерении.
Имя Юрки Лявоннага в 1920-30-е годы всё чаще и чаще мелькало в печати: подборки стихов в могилёвском альманахе «Дняпроўскія ўсплёскі», в «Маладняке», “Чырвонай змене”, “Звяздзе”, бобруйской “Вясне”. Оно часто стояло под рифмованными репортажами и пафосными очерками в стиле гиперболизированной риторики той поры про Асистрой, про строительство на тишовском пустыре Могилёвской шёлковой фабрики. Одна за другою выходят книжки Лявонного: “Камсамольскія вершы”, “Штурм”, “Жалезныя віхуры”, “Разбег”, “Стала і мужна”, очерки “Крок пяцігодкі». Названия говорят сами за себя. Это - дань времени, дань моде по необходимости и искреннему наивному восхищению «музыкой турбин». Лявонны и сам это отлично понимал:
Часам напомняць
Сябры і сяброўкі“
Ў балота агітак, ты,
Братка, зайшоў:
Чаму ў цябе метрам –
Паэт а-ля Броўка?
Куды лепей Таўбін
Ці Куляшоў!
По своей сущности Лявонны был лирик, тонкий и романтичный. В этом убеждает хотя бы стихотворение “Та восень”.
…Мне было ў
семнадцатым –
семнадцать,
Люба босай бегаць
