— Гоша, твоя цивилизация уничтожает то, что не может контролировать, даже тогда, когда оно ей не угрожает?

— Нет ничего, что не угрожает цивилизации. Цивилизации угрожает всё. Абсолютно всё, что ей не подконтрольно.

Мама дорогая. Праведник врать не станет.

— Так может нафиг её, такую цивилизацию?

Выступил Дёмыч.

— Подожди. Вот ты, Гоша, только правду говоришь. И твоя цивилизация ничего с этим сделать не может. Она тебя не контролирует.

— Да. И поэтому убьёт. Рано или поздно.

— Я не позволю. Ты мой любимый праведник. Так что цивилизация отдохнёт.

— Рано или поздно, я скажу тебе правду, которую ты не сможешь стерпеть. И ты убьёшь меня сам. Или выгонишь туда, где убьют другие. Таково свойство правды.

— Нет. Обещаю. Если такое случится, напомнишь мне это обещание. Так и скажешь: «Ра, ты обещал».

— Хорошо, скажу. Но вы так и не услышали, что именно я вам сказал только что.

— Ты сказал, что нас или уничтожат, или засунут опять в аквариум, потому что по другому они не могут.

— Не только это. Я еще сказал, что вы свободны или разрушить цивилизацию или возглавить её. Чтобы выжить.

— Разрушить цивилизацию, наверное, мы сможем. Сможем, Дёмыч?

— Легко. Ломать не строить.

— А вот с возглавить уже сложнее. Для чего, например, нам это нужно?

— Чтобы изменить её.

— Ого. И что бы ты изменил в этой цивилизации, праведник?

— Ложь. Я бы уничтожил в ней всю ложь.

— Так она опять нарастёт, уничтожай её хоть всю жизнь.

— Не нарастёт, если изменить принципы жизни и воспитания.

Понял. И в этом мире придётся возводить тоталитарную теократию. Если, конечно, придётся. Но может не придётся всё же?

— Мы тебя услышали, праведник. Плюнь-ка вон в тот стаканчик.

Гоша честно плюнул в пластиковый стакан, что стоял на полочке у койки.

— Теперь это твоя каюта. Дёмыч, поставишь возле караул. Чтобы никто не обидел Гошу. Он будет «принципы жизни и воспитания» для покорённой нами цивилизации придумывать.

— Придумаешь что плохое, глаз высосу.

Пошутил Дёмыч на прощанье, и мы оставили праведника одного. Теперь у него была кровать, сан узел и три квадратных метра личного пространства. И железный шкаф посреди этого рая. А у меня был стакан с его биомаркерами.

Как ловко праведник манипулирует хищниками. «Чтобы выжить» нам придётся «возглавить и изменить цивилизацию». Таково свойство правды, значит. Правды, которая может быть получит в свои белые ручки не хилый инструмент угнетения лжи.

Так «может быть» или «точно получит»? Не узнаем, пока не выберемся. Так что:

— Дёмыч, Кабана со штурмовой командой к лифту. Остальным прилипнуть к стенам и приготовиться ко всему на свете.

Где эта секретная комната? Не комната вовсе, а просто шкафчик напротив лифта. Подставочка со стеклянным блюдцем — это для биомаркера. И кнопочки с цифрами — это для введения кода. Как всё у них просто.

Ну, Боже, благослови. Я вытряхнул Гошин плевок из стакана в блюдце. Вытряхнулось не много, однако хватило для того, чтобы подставочка загудела, и на стенке за ней возникло длинное узкое светящееся окошко.

— Введите цифровой код.

Сказала подставочка ласковым женским голосом.

Я оглянулся. Кабан с бойцами уже был рядом. Где там стишок мой цифровой? 3278 4950 4630 91. То, что я набирал на кнопочках, отображалось в окошке. Когда я набрал все цифры, в подставочке пискнуло и она сообщила:

— Уровень разблокирован.

Давай, синяя кошка, да сияют твои усы, гони свою плесень вверх по шахте. А мы следом.

— Кабан, ждём. Рассредоточится, когти выпустить.

Кошкины дети приготовились прыгать и рвать врага, но враг не появлялся. Вообще ничего не изменилось. Жду двадцать ударов сердца. Тишина. Ладно. Я заглянул в шахту и сразу же отпрыгнул, потому что кабинка с грохотом обрушилась вниз.

Разблокировка уровня что-то там в механике изменила. Казаки вытащили два человеческих тела. Я же раскроил крышу сморщенной кабинки клинками на кучку металлических треугольников.

В шахте болтались толстые тросики. Стены были бетонные. Меня ничего не обжигало. А главное, я там вверху ничего не чуял. Вообще ничего.

Я подёргал трос. Крепко держится. И полез вверх. Кабан поднимался по другому тросу за мной. Он пригнал на вылазку тех, кто был с нами в походе на огров. Гвардия, значит, сформирована. Казаки крошили когтями бетон, шли вверх по стенам и не отставали.

Лезли мы довольно долго. Человек бы уже обессилел, но у кошкиного сына были преимущества. Я обвил тросик хвостом и повис головой вниз, отдыхая.

Кабан догнал меня по высоте и сделал тоже самое. Тем кто поднимался по стенам шахты было труднее. Я перепрыгнул на стену и крикнул вниз:

— Отдыхаем на тросах по пять человек на каждом за раз.

Разберутся, не маленькие. Идти вверх на выпущенных кончиках клинков по бетонной стене было не просто. Но я уже видел потолок, а под ним большие барабаны, на которые эти два тросика намотаны.

При каждом барабане был мотор. Они стояли на толстых железных балках, что уходили в стены. А где выход из шахты? Балбес. Выход ты уже миновал. Такая же железная раздвижная дверь, как та, которую оторвал Лютик внизу.

Я прыгнул в неё, выпуская клинки на всю длину, и повис на дурацком листе металла, пробив его клинками насквозь. Не очень удобно тут всё устроено, да устраивал не я.

Я прорезал себе дыру и вывалился в коридор. В коридоре было тихо, валялись трупы и разбитые машины. Мало того, этот коридор был перегорожен наклонной бетонной плитой. Вроде как обрушившимся потолком. А еще здесь очень жарко.

Ко мне выбрался Кабан, а за ним и остальные. Все добрались и никто не сорвался. Я распорядился:

— Дверь в шахту оторвать начисто и прислонить рядом к стене.

А вот и карта уровня. Этот уровень не был большим кольцевым коридором, как наш. Он был прямоугольный и сложный. Казармы, склады и лаборатории, значит. И где живые?

В коридоре одни мёртвые. Причем в основном фарги и все обугленные. Сгоревшие. В ближайшей разбитой машине заискрило. Я видел сквозь металл, что именно перебито внутри неё, как желтую, мигающую разорванную линию.

Машина была большая, с ногами и хваталками. А еще с какими-то трубками торчащими из корпуса. И немного оплавленная.

Жалко Лютик внизу остался со всем научным отделом. Но это не надолго. Уровень надо было обыскать, и Кабан отломал от ближайшей сломанной машины одну хваталку. Ею очень удобно было пробивать дыру в плите перегородившей коридор.

Таких завалов было несколько, но мы быстро расчистили в них проходы. То ли от поднятой пыли, то ли еще от чего, сильно чесалась кожа. В одном большом зале, очень похожем на нашу столовую, мы нашли мёртвый холодильник. Он не светился внутри.

Тем не менее мясо в прозрачных упаковках и рыба, и бутылочки с водой там были. Я объявил привал и гвардия набила животики. Всё-таки мы устали. Подняться после пира было не просто, страшно клонило в сон, но мы поднялись.

Следующей находкой оказался еще один лифт. Возле него кружилась голова. Да. Я отступил подальше, затем вернулся. Возле этого выхода вверх, сонливость и головокружение и жара были намного больше, чем в других местах. И кожа чесалась сильнее.

— Кабан, отступаем. Но недалеко.

Мы отступили в помещение, в котором на полках стояли длинные пластиковые ящики. Здесь голова работала чуть лучше. Какая-то отрава в воздухе. Я готов был отдать команду «бегом назад к шахте», но у Кабана на лице росла черная бархатная шерсть.

Атас! Мои руки тоже покрылись плотным ворсом, только рыжим. Казаки активно чесались и обрастали густой шерстью по всему телу. Я уже потерял сознание или еще нет? Синяя кошка, что за беспредел? Я успел вклеить эту претензию перед тем как упасть во тьму.

Во тьме ничего не чесалось. Зато сияла усами наглая синяя морда.

— Без паники, хиз. Это для вашей же пользы.

— Что это?

— Ну, шерсть. Она вас от радиации защитит. Никак по другому не получается. Только шерсть специальная поверх доспехов. Густая-густая. Ещё я вам чуть-чуть мордочки подправила и ушки. Ну и с метаболизмом немного поколдовала…