Наконец они оказались на втором этаже. Второй этаж представлял собой коридор, по обеим сторонам которого тянулись ряды закрытых дверей. Владимир содрогнулся от мысли о том, что придется их открывать. Дверь за дверью, этаж за этажом, – пока демоны в голове Юлии не успокоятся и не уйдут на перекур.

– Куда теперь? – спросил Владимир.

Юлия подумала пару секунд и подошла ко второй, левой от них, двери.

– Как же я сам не догадался? – попробовал пошутить Владимир.

Судя по лицу Юлии, шутку стоило подшлифовать.

Минут через пять сдался и этот бастион. Дверь открылась. Юлия вошла первой. Владимир с явной неохотой последовал вслед за ней.

Они оказались в небольшой комнате. И кто бы в ней раньше ни жил, ординарностью он явно не отличался.

Прямо по центру комнаты застыло чучело стоящего на задних лапах медведя. В одной лапе медведь держал меч, в другой – раскрытую книгу. Из пасти медведя торчала трубка. Над правым ухом было воткнуто длинное белое перо.

Вдоль одной из стен высился прекрасный книжный шкаф, в котором, помимо книг, можно было рассмотреть изящные бронзовые статуэтки непонятных существ в неестественных и даже устрашающих позах.

Вдоль другой тянулся длинный кожаный диван, с виду очень удобный. Возле дивана стояли большие напольные часы. На огромном циферблате было не двенадцать, а четырнадцать делений. Золотые стрелки замерли на без четверти тринадцать.

На полу был расстелен прожженный в нескольких местах ковер. На ковре в беспорядке валялись пустые винные бутылки, старые тетради и почему-то глобус. Причем глобус Марса.

– Похоже, здесь жил сумасшедший. Такой же, как мы с тобой, – сказал Владимир и понадеялся, что Юлия не обратит внимания на «мы».

– Подобное к подобному, – с усмешкой прошептала девушка.

– А ты хоть примерно представляешь, что мы здесь делаем? – спросил Владимир, внимательно разглядывая медвежий меч. В холодном оружии Владимир разбирался достаточно для того, что узнать средневековый бастард, причем если и не оригинал, то очень хорошую копию.

– Возможно, – как-то странно ответила Юлия, быстро шагнула к Владимиру и жадно поцеловала его в губы.

Владимир без колебаний ответил. Они упали на мягкий диван и на краткие минуты сменили безумие разума на безумие страсти. Владимир захлебывался этой восхитительной, без сомнения, сумасшедшей женщиной. Ее дикими губами, колдовскими глазами, мягкими волосами, гибким, сильным телом.

А она? Сложно утверждать, но, кажется, она была счастлива. Тем стремительно врывающимся и также быстро ускользающим человеческим счастьем, когда видишь жизнь лишь с одной – волшебной и пьянящей – стороны. И тут главное – успеть. Успеть до того, как она в очередной раз сменит маску.

Когда все закончилось, а остановившиеся часы должны были показать около половины четырнадцатого, Владимир обнаружил на своем плече рыжую голову Юлии, а на своих губах вкус ее губ. Владимир хотел задать только один вопрос, потом передумал, но в итоге все же спросил.

– Послушай. – Владимир сжал руку девушки. – А этого хотела ты или они?

– Мы, – без раздумий ответила Юлия, – этого хотели мы. Наверное, мы впервые хотели одного и того же.

– Всегда пожалуйста!

– Кстати, все! – вдруг радостно засмеялась Юлия.

– Что – все?

– У меня – все, – девушка поднялась с дивана. – Можем уходить.

– То есть мы пришли сюда для того, чтобы заняться сексом? Ну, значит, не зря сходили, – усмехнулся Владимир.

– Ты знаешь, – нахмурилась Юлия, – я думаю, мы сюда еще вернемся и не только за этим.

– Все непросто, да?

– Как всегда.

Владимир закрывал ворота, когда снова почувствовал чей-то нескромный взгляд, совсем как несколько часов назад на вокзале. Он долго и придирчиво осматривал улицу. Улица была совершенно пустой. Впрочем, сгущались сумерки, и Владимир мог просто чего-то не заметить.

– Срок сегодня, – подвел Кирсанов неутешительный итог утреннего совещания. – Так что приступаем немедленно.

– Превосходно, – выразил общее мнение Шилов.

– Вот именно, – строго возразил на это Евгений Павлович и в легкой задумчивости ретировался из кабинета. Вслед за ним последовали остальные сотрудники отдела, пока, наконец, Владимир с Сергеем не остались вдвоем. Утренние совещания традиционно проходили в их кабинете.

– А я хотел отпроситься на после обеда, – грустно заметил Шилов и продолжил рисовать на листе бумаги космическое сражение. Занятие, от которого его десять минут назад грубо и бесчеловечно оторвали.

– Тогда надо успеть до обеда, – Владимир без энтузиазма покосился на пухлую папку под названием «Срок сегодня».

– Нереально, – хладнокровно отметил Сергей и умелыми штрихами дополнил безвоздушное пространство клубами судьбоносных взрывов. – Если, конечно, не отложить обед до завтра! – добавил он с видом звезднорожденного гения.

– А ужин начать пораньше, – подхватил идею Владимир. – Или даже два ужина.

– И полтора завтрака, – с грустью закончил Шилов. – Которые я уже пропустил.

– Ничего, – успокоил его Владимир, – сегодня наешься.

Следующая пара часов прошла под мерный шелест бумаг и ровный стук клавиатуры. Работа кипела, словно маленький пластмассовый чайничек на игрушечной плите. Чайничек весело фыркал и подбадривал сам себя свежими байками, услышанными от старого мудрого холодильника.

– Ну, у тебя как? – спросил Сергей, оторвавшись наконец от экрана монитора.

– По плану, – коротко ответил Владимир.

– А у меня как-то суховато выходит, – пожаловался Шилов. – Как-то неискренне.

– Подумай об отпуске, – посоветовал Владимир. – Представь, что он наступит в тот самый момент, когда ты поставишь последнюю точку.

– А представь, представлю! И каково же потом будет мое разочарование?!

Еще через час Владимир решил сделать перерыв. Он вышел из кабинета, неторопливо спустился по лестнице на первый этаж и покинул здание.

Возле Министерства располагался маленький уютный сквер, в котором так хорошо было посидеть солнечным летним или весенним днем. Но, на беду, все летние и весенние дни были уже давно и бездарно прожиты, так что приходилось довольствоваться хмурым осенним.

Впрочем, осенью здесь тоже было неплохо. Меньше людей, меньше соблазнов, больше мыслей и воздуха. Владимир едва успел войти в сквер, а на первой же лавке его встретило до боли знакомое лицо. Григорий Белявский доброжелательно смотрел на него своими честными голубыми глазами и, как всегда, курил свою, пожалуй, сотую за сегодня сигарету.

Григорий очень любил курить. Сигареты, сигары, сигариллы, трубки, он был рад всем, при этом принципиально оставаясь в рамках закона. Белявский делал из своей привычки целую религию, придумывал различные ритуалы и жил, в общем-то, от перекура к перекуру. А может, именно во время перекуров он и жил.

А на тактичные и не очень упреки коллег, друзей и близких Григорий резонно замечал, что он готов идти на жертвы ради своего счастья. И тут же задавал контрвопрос. А вы готовы?

– Привет, Гриш, – Владимир устало опустился на лавку.

– Будешь? – Григорий, как всегда, предложил ему сигарету.

– Спасибо, – как всегда, отказался Владимир.

– Ох, зря! – упоенно прокомментировал отказ Белявский и выпустил изо рта пышное облако сигаретного дыма.

Нежно-серый дым затанцевал пьяным китайским драконом, изящно изгибаясь потусторонней петлей и тут же легко и уверенно умирая. Красивая жизнь, красивая смерть, как любил повторять Белявский.

– Как у тебя дела, Вова? – задал Григорий ленивый, необязательный вопрос.

– Держусь, – без лишней патетики ответил Владимир. – У тебя как?

– У меня дилемма, – Белявский вкусно затянулся и начал выпускать изо рта идеально круглые колечки дыма. – Электронные сигареты!

– Что с ними?

– Их тоже можно курить, – Григорий чуть нахмурился.

– Но?

– Табак! В них нет ни грамма табака.