Я тебя не разглядела до конца. Мне для этого понадобились годы… Без участья третьего лица Я б не знала, что мы антиподы (?)… Без участья третьих «добрых» лиц, Запряжённых в блок вуайеризмом, Не прочла б исписанных страниц, Вырванных из жизни катаклизмом… На ходулях – острых каблуках — Прошагала б к острию карьеры. Словно Старый Томас, на ветрах Головой крутила бы без меры… И, как деловая стрекоза, Крыльями махала бы и пела… И не разглядела б до конца, Что в судьбе сокровище имела! 6 Утонули ножки В желтизне листвы Парковой дорожки. Не видны следы Тех скамеек брошенных, Где в лучах Гекаты У кустов взъерошенных Целовал меня ты, Где шептал на ушко: «Будь женою мне, Другом, не игрушкой, Солнцем в светлом дне». Предложил мне руку — Приняла кольцо… До сих пор на сердце Грею письмецо… Уж не буду плакать Над судьбой своей, А приду к скамейке, Посижу на ней… Разлад 1 Падаю с той высоты, куда обречённо ползли поневоле, в беспутность, на дно суеты, в морщины земли… Измождённое поле голёхонько… А седина стерни прикрывает небритой щетиной каверны и язвы; она не мудрствует шелестом силы интимной. Над нею кружит хоровод слабеющих в небе сияний зарницы, как будто, свершая исход, он ставит печать на последней странице. 2 А в голове роятся мысли, как за шкафами тараканы… Они озвучивают истин несуществующих обманы. Несуществующие боги: как факт – смирительные тоги и усмерительные [16] нормы как людоедские итоги… И мыслей жель [17], перетекая из треугольников в квадраты, приобретает холод Кая, и льдов несчитанных караты, и резь, и боль кровопусканья из-под гвоздей распятья ржавых, и панихиду отпеванья под гогот истеричек бравых, и обвивает шею плетью из трав, утопленниц томящих, и, прячась в подполе, под клетью куёт калек живородящих… Я эту муть верну обратно к истокам мерзости обвальной, пошлю приветствие приватно всем для молитвы поминальной, туда, где выросшие в сраме погрязли в нечистотах мира. Я выстою: в подлунном храме мой ангел зрит, чтоб пела лира! 3
Ветра зубастая грива травы полощет игриво в омуте… Голая ива бросила платьице наземь, кинулась в воду в экстазе с берега. Будто в проказе небо. В нём тучи-наброски — грязные пятна извёстки. Грома удары хлёстки!.. Рваными бабьими юбками тень от ореха… Обрубками падают ветки хрупкие!!! Рвётся, клокочет бездна!!! Падает, корчась, с небес на землю… Сама с её дна я себя достаю… Подведение черты 1 А у нас с тобой затишье. Между нами вновь ничья… Я шагаю еле слышно В одиночестве дождя, В одномерности незримой, В невесомости пустой, Единицей, не коримой Ни другими, ни тобой… 2 О вопль женщин всех времён: «Мой милый, что тебе я сделала?!» М. Цветаева Вчера ещё тебя ждала, Твой поцелуй, твои объятия. А нынче взгляд свой отвела: В нём холод неприятия. Ни пульса, ни слезы во сне, Ни сока сада спелого… Мой милый, что ты сделал мне, Что я – окаменелая? Любовь – подарок дорогой — Не каждому дарована. Мой милый, сделал что со мной, Что я разочарована?! 3 Небо чистое, как слеза, Как бывают твои глаза — Озёр голубей… Полёт голубей, Виденье стрекоз — От боли вчерашней наркоз… Душу пробило свинцом — С языка твоего словцом — Тетивы лука… Слезой от лука Умыла лицо?.. Снимала с пальца кольцо… 4 Я пыталась воскресить судьбу, Возрождая внешние приметы, Не учтя душевную борьбу, Введшую на образы запреты… И подмену распознала вмиг — Только лишь соприкоснулись души… Добровольно выбрала постриг, Заточенье на клочочке суши… И постилась… С горечью потерь Разделяла жизнь на До и После… Прошлое за мной закрыло дверь, Будущее – не открыло вовсе… Схиму одиночницы носить Больше не желала – без зазрений Я судьбу пыталась воскресить, А она не терпит повторений… вернутьсяЖель (Жля) – образ женского доброго божества, символизировавшего выражение сочувствия, сопереживания, сострадания, смертной печали и скорби по умершим. Печальная женщина неземной красоты, одетая во все черное, – вестница смерти. |
