Как будто ей хочется плакать и смеяться одновременно.

Так странно.

— Почему ты так на меня смотришь?

Люси сглатывает комок в горле, глаза ее сияют.

— Я буквально только что спросил тебя о том же, так как же я смотрю на тебя?

— Как будто тебе до смерти хочется что-то сказать.

Ее подбородок приподнимается, маленькая ямочка на нижней губе привлекает к себе внимание, отпечатывается на коже.

Мои глаза фиксируются на ней, сужаясь.

— Я вовсе не идиот. С тобой происходит что-то странное, и я хочу знать, что именно.

— Ничего странного не происходит. — Ее ноздри раздуваются, глаза становятся яркими. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Значит, так и будет, да?

Она скрещивает руки на груди.

— Что ты считаешь странным?

— Чтобы избежать риска почувствовать себя гребаным идиотом, я бы предпочел не поднимать эту тему, ладно?

Теперь она в моем пространстве, растопырив пальцы на моем предплечье.

— Скажи мне.

— У тебя другие волосы, — выпаливаю я.

— Какие?

Господи, это будет звучать так глупо.

— Они длиннее… и темнее. — Я иду ва-банк. — И клянусь, когда мы виделись в последний раз, у тебя этого не было.

Я протягиваю руку, кладя палец на это идеальное место у ее рта. Ее темные губы приоткрываются.

У Люси перехватывает дыхание. Что-то в ее глазах…

— Что еще? — Шепчет она.

— Твоя… — мой взгляд падает на ее грудь, потом снова поднимается. Я такой гребаный пошляк. — Неважно.

Позади нас группа Скотти прерывается, беря еще один аккорд, его подростковый голос каркает в микрофон:

— Сегодня вечером это все для вас, красотки и джентльмены. Последняя композиция перед большим шоу. Наслаждайтесь, и желаю вам отличной ночи.

Медленные переливы гитар продолжают звучать в толпе.

Продолжает и Люси.

Ее губы самодовольно изогнуты.

— Ты собирался сказать, что мои сиськи выглядят больше?

Из этого не выкрутиться; она полностью поймала меня, проверяющего ее сиськи, которые я едва вижу под ее проклятым топом.

— Возможно.

— Что если бы ты был прав? — Слова слетают с ее губ прежде, чем она успела сомкнуть их. — Пожалуйста, забудь, что я это сказала.

Неа… без вариантов.

Люси прочищает горло.

— Так мы должны…

— Потанцевать? Конечно.

А почему бы и нет, черт возьми? Как и все остальные вокруг.

Никто из нас не улыбается, но она позволяет мне взять ее бутылку пива и поставить ее на стойку бара, вести к краю зала, где собирается концертная толпа, пары танцуют под зажигательный гаражный оркестр маленького Скотти.

Мои руки ловят кожу, когда они скользят вокруг талии Люси, случайно скользя выше пояса ее джинсов. Я позволяю своим пальцам погладить кожу ее грудной клетки, прежде чем они начинают себя вести, спускаясь вниз к выпуклости ее обтянутых джинсами бедер.

Ее руки неуверенно пробегают по моей черной футболке; за сегодняшний вечер она прикасается ко мне уже второй раз, и ее теплые ладони с красивыми синими ногтями делают что-то очень хреновое с моим либидо, когда ложатся мне на грудь.

Она поднимает подбородок, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Ты понимаешь, что закончил мое предложение раньше, а я — твое?

— Мы это сделали?

— Да. Никто никогда не делает этого со мной, кроме моей сестры.

Мне нечего добавить к этому.

— Скотти замечательный. — Она нарушает молчание, играя пальцами с хлопком моей футболки. — Он часто бывает у вас дома?

— Да, почти каждую неделю. Он играет в мяч, и он слегка одержим нашим питчером, Роуди Уэйдом.

— Роуди, Дэш — у вас у всех есть прозвища?

— Мы называем некоторых парней по фамилии.

— И ты получил свое, потому что ты быстрый? — Утверждение. — Но ты же ловец… как это работает?

Неужели она ничего не знает о бейсболе?

— У всех в команде есть очередь на биту, и когда моя бита соединяется с мячом, я бегу как черт.

Песня, которую играет группа Скотти, на самом деле чертовски западает в память. Красивая.

Как и Люси.

Мои руки двигаются от ее бедер к талии, притягивая ее так, чтобы мы были на одном уровне, ее ладони скользят вниз от моих грудных мышц, гладят меня по плечам, смахивая воображаемую пушинку. Я хочу поцеловать ее, и мы оба чертовски знаем это; я умираю от желания прикоснуться губами к ее ямочке.

Я в этом.

— Откуда это вдруг взялось? — Поддразниваю я, поднимая руку, чтобы провести большим пальцем по крошечному углублению, туда-сюда, нечаянно задевая атласную плоть ее нижней губы. — Клянусь, в прошлый раз этого не было.

— Я… я не думаю, что мы должны это делать, — протестует она против моего пальца, веки трепещут, когда мой большой палец ласкает ее щеку. — Может, нам стоит вернуться в бар и допить пиво?

— Эй, все в порядке. — Мои брови поднимаются. — Мы просто танцуем.

Мои пальцы скользят по ее подбородку, скользят к затылку, перебирают мягкие волосы. Ее глаза встречаются с моими, я знаю, что она хочет сказать мне тысячу слов, но я ничего не услышу вслух. У этой девушки есть секреты, которые она не хочет, чтобы я узнал, и я хочу знать, что это такое.

Я опускаю голову, намереваясь…

— Не думаю, что тебе стоит меня целовать.

Я отстраняюсь, недоуменно сдвинув брови.

— Почему же?

— Потому что я хочу, чтобы ты это сделал, — шепчет она, словно признаваясь.

— В этом нет никакого смысла.

— Я знаю, — жалобно стонет она.

— Ты хочешь поцеловать меня, но не можешь — понял. — Я нежно поглаживаю ее кожу ладонью, мозолистые подушечки изучают контуры ее лица. — Тебя не волнует, что я пока не сделаю это, да? Пока ты не передумаешь?

— Я не собираюсь менять свое мнение.

Опустив свое лицо к изгибу ее шеи, я провожу носом вверх по её сладкой коже, позволяя моему рту следовать за собой. Мой влажный язык встречается с ее плотью, и я хочу нежно пососать, но не делаю этого.

— Так нормально? Никаких поцелуев в губы, — шепчу я ей на ухо. — Прямо как в «Красотке».

— Л…л… — заикается она. — Ладно. Конечно, как угодно. Только не в губы.

Какой маленький чудик.

Мой смеющийся рот находит пульс в тонкой колонне ее шеи, и я удовлетворен, когда она наклоняет голову набок, волосы водопадом падают на ее плечо, давая мне весь доступ, который я хочу и в котором нуждаюсь.

Схватив ее руку, мои пальцы слегка трепещут по всей длине ее руки, прежде чем я поднимаю ее, целую внутреннюю сторону ее запястья, бледная кожа резко контрастирует с моей собственной.

Провожу губами по гладкой коже ее предплечья, вверх и вниз по внутренней стороне локтя. Люси стоит совершенно неподвижно.

— Todavía no quieres que te bese en los labios? — Все еще не хочешь, чтобы я поцеловал тебя в губы?

Она резко покачала головой.

— Нет?

Еще одно движение. Нет.

— Господи, Люси, ты убиваешь меня здесь, — бормочу я ей в губы, наши губы в дюйме друг от друга, так близко, что наши дыхания смешиваются. Хотел бы я, чтобы и наши языки были такими же.

— Меня это тоже убивает. Извини.

Это уже второй раз, когда она извиняется, поэтому я целую кончик ее носа, наклоняясь, чтобы прошептать:

— Не стоит.

— Господи, Дэш, не делай этого, — шепчет она в ответ, гладя меня по затылку и накручивая мои черные волосы на палец.

Грудь вздымается, ее руки неторопливо порхают вверх и вниз по моим бицепсам, грудь прижимается к моей груди, когда она придвигается ближе.

Это нецелование, наполненное сексуальным напряжением лучше, чем любой гребаный поцелуй, который у меня когда-либо был на губах, это точно. Это дает мне неистовый стояк, тело твердое, как камень, когда она выгибает спину.

— Не делать чего? — Мой невнятный вопрос заставляет ее вздрогнуть. По ее коже пробегают мурашки.

— Не будь таким… — Люси раздумывает, подбирая слова.

— Неотразимым?

— Конечно, так и скажем.

Мы улучили момент, чтобы посмотреть друг на друга, и я клянусь Богом, это как будто мы видим друг друга в первый раз. Мои руки обнимают ее подбородок, а ее пальцы сжимают мои запястья.