Хендваль, Олаф, Драгнир, а с ними еще десятки Астартес могли рассказать сотни историй о том, насколько безумен был Антей. Он не был болен, хотя, порою, такая мысль могла закрасться в сознание. Его безумие было тем, что помогало в битвах всем вокруг него.

Сумасшедшие способы атаки. Вызовы сильнейшим врагам. Спасение жизней собратьев, да и не только собратьев. У очага простые смертные с благодарностью вспоминали среди прочих и его имя. Звучало оно и среди братских легионов. Не громко, все же он не был еще известным вожаком, но были и среди них те, кому он помог.

Теперь же его имя постепенно угаснет среди звезд. Ему еще не хватало величия, чтобы о нем вспоминали если не вечно, то, хотя бы, столетия.

Сигурд кивнул двум оставшимся воинам, которые уже настраивали звуковые приемники на минимум, чтобы шум, производимый зверем, не сводил их с ума.

- Если хоть что-то изменится – сообщайте.

Развернувшись, он пошел к лифту, который унесет его с тюремной палубы. Следом за ним шел Хендваль. Он упорно хранил молчание, но Сигурд слишком долго сражался с ним бок о бок, чтобы не понять, что тот хочет что-то сказать. Он замедлил шаг и развернулся.

- Говори.

Рунный Жрец какое-то время молчал. То ли пытаясь подобрать слова, то ли размышляя, стоит ли вообще поднимать эту тему, но, в конце концов, решился.

- Я считаю, что нам нужно улетать.

Сигурд отрицательно покачал головой, но Хендваль продолжил.

- Лорд Сигурд. Из-за этого могут возникнуть проблемы у всего легиона. Примарх позволил вам притащить на борт ксеноса, вы же не желаете его убить, показывая свое отношение к нему.

- Проблемы из-за животного?

Хендваль усмехнулся.

- Это не просто животное и это понятно. У него явные псайкерские способности. Его вопли оставят равнодушным разве что мертвого. Он должен быть уничтожен, иначе нас постигнет судьба пятнадцатого легиона, которые, из-за своей тяги к знаниям, постоянно подвергаются осуждениям и неизвестно как на долго хватит терпения Всеотца.

Сигурд опустил взгляд, словно разглядывая что-то на полу. Его тихий голос заставил Рунного Жреца напрячься.

- Хендваль. Неужели мы теперь казним всех, кого не можем понять? Даже тех, кто не враг и более того, спасает наших воинов?

Он поднял глаза.

- Мой брат как-то спросил меня: «Когда мы успели стать палачами?» Ответь мне, Хендваль. Ты в легионе дольше, чем я. Ты пришел с Фенриса и знаешь Волков, как себя самого, потому что ты полноправный Волк. Скажи. Мы воины или палачи? Мы идем по галактике, снося любые преграды. Ни одна раса, ни один культ не смогли нам противостоять. Но что, если мы все-таки не во всем правы? Что, если мы уничтожаем то, чего не знаем, теряя нечто важное?

Рунный Жрец осторожно перевел дыхание. Ему не часто приходилось исполнять обязанности, которые больше подходили бы капелланам других легионов. Легион Космических Волков имел уникальные основы, и его воины не сильно нуждались в людях, поднимающих боевой дух и решающих сложные моральные вопросы. К тому же – сам Хендваль, хоть и стал Жрецом, но опыта решения подобных вопросов ему не хватало.

Отвечая в тон голосу Сигурда, взвешивая каждое слово, он попытался справиться с такой нелегкой задачей.

- Я никогда не задавался таким вопросом. Равно как и остальные в этом легионе. Именно поэтому мы – карающая десница Всеотца. Когда нужно – мы воины. Когда нужно – мы палачи. Это будет так, как решит наш отец. Мы уничтожаем одно ради того, чтобы выжило другое. Мы защищаем Империум от любых врагов. Не думаю, что они мучаются выбором – что делать с нами. Вам это известно, лорд Сигурд. У нас нет иного выбора. Возможно, живи мы в мире со всеми – было бы куда лучше, но реальность когда-то заставила человека взять в руки палку, а потом отрастить стальные клыки. И это все в родном мире. Галактика же куда опаснее, потому лояльность к ней смертоносна для нашего вида. Возможно, дело действительно в нашем происхождении. Фенрис куда более опасен, чем ваш родной мир. Очень мало воинов проходит испытание его опасностями и трудностями. Там нет места долгим сложным размышлениям. Если тратить время напрасно – расплачиваться придется жизнью. Там каждый учиться сражаться за десятерых, потому что не всегда рядом с ним могут находиться его собратья, но может случиться так, что ему придется кого-то прикрывать. Каждый сделает это, не задумываясь. Ты видишь это в каждой битве. Ты это понимаешь. Ты и твой брат деретесь так же. В бою вы, не задумываясь, уничтожаете любого, кто посягнет поднять на вас оружие. Вы не медлите, помогая прочим Волкам. Они тоже не бросают вас. Да, после боя между ними и вами вновь возникает пропасть происхождения, но, думаю, ты заметил, что она постепенно сужается. Вас начали уважать, лишь по привычке выказывая пренебрежение. Вы доказали что не хуже тех, кто родился на Фенрисе и выдержал испытания Клыка. Но битвы – ты и сам это знаешь – бывают не только с тысячами врагов, силой оружия. У Империума есть и такие враги, которые используют не физическую силу. Волею судеб нам приходится сталкиваться и с ними. И для войны с ними нужны Рунные Жрецы, которые могут подавить силу варпа. Помнишь, чему я тебя учил? Ты сам при других обстоятельствах мог стать таким Жрецом. Ты понимаешь нас, хотя твой разум и пытается искать пути, которых нет, словно ты простой смертный. Тебя сложно винить. В обязанности вожаков входит более широкое мышление, нежели у простых воинов. Но не все пути открыты для нашего легиона, для нас, для тебя самого. Некоторые вещи нужно принимать такими, какие они есть. Надеюсь, я смог ответить хоть на что-то?

Сигурд кивнул.

- Я понял тебя. Но едва ли мне стало легче от этого. Если меня кто-то станет искать – передай, что я отправился на планету, чтобы найти брата. Сообщите, когда зверь устанет. Когда он станет более безопасен, я введу код доступа. Если ему суждено умереть, я сам сделаю это. Он не заслужил мучений, которые не преминут причинить ему Жрецы.

Хендваль с сомнением посмотрел на вожака.

- Может, лучше отдохнешь?

- Нет. Я должен его найти. Ты прав, я слишком долго испытывал терпение примарха.

- Тебе не нужен сопровождающий? От поисковых отрядов поступают данные о том, что они периодически встречают отдельных ксеносов.

- Не нужен. Я справлюсь.

Они вдвоем добрались до армориума. Сигурд под осуждающим взглядом Жреца взял только перевязь с мечом. Хендваль уже собирался указать на необходимость использовать и броню, но Сигурд упреждающе поднял руку.

- Знаю. Но нет. Доспех будет только мешать. Со мной все будет в порядке. Хотя, в конечном счете, это не имеет значения.

Бросив косой взгляд, Жрец прервал эту тоскливую тираду.

- Не думаю, что он хотел бы, чтоб ты так бесславно погиб. И, если уж на то пошло – тебе стоит знать, что твоя стая достаточно предана тебе, чтобы, потеряв вожака, потерять и боевой настрой. Знаешь, дух вожака сильно меняет дух стаи, а вы двое настолько необычны, что это выбьет ваших воинов из колеи на долгое время. Достаточно уже того, что с ними нет Антея. Потеряйся на планете хоть весь совет Терры, они бы не рыскали по скалам с такой одержимостью. Возможно, ты просто не заметил, как они изменились. Не в обычаях этого легиона показывать свои чувства – только и всего.

Сигурд усмехнулся.

- Ты думаешь, я забуду, как они требовали крови моего брата? Как угрожали мне и ему? Я не понимаю, почему он спас Олафа, Драгнира, тебя. Почему он всегда искал пути, на которых обрывалось бы меньше нитей.

- Потому что он воин, а не политик. Ну, и согласись. Это имело позитивный исход.

- Ну да. Особенно этот, последний. Может статься, что он отдал жизнь за того, кто пытался его убить.

Хендваль опустил глаза. Возразить на это было нечего, да и за собственное спасение он так и не успел отплатить. Всего, что он мог предложить, было слишком мало. Если бы возникла необходимость, он бы, конечно, отдал жизнь за жизнь, но… Когда она действительно возникла – его даже не было рядом. Ни помочь, ни спасти того, кто спас его, он не мог. А теперь его брат не хотел принимать помощь, необоснованно рискуя. Навязываться было не только бесполезно, но и опасно. В глазах вожака разгорался огонь, и подбрасывание дров могло вылиться в кровавое безумие, и Хендваль несколько сомневался, сумеет ли он справиться. Он уже был свидетелем подобных сцен и знал, на что способен этот, с виду довольно слабый, человек.