Мощная голова слегка склонилась на бок, словно зверь размышлял, а затем пасть раскрылась и издала звук, от которого все стоящие здесь пошатнулись. Кого-то позади вырвало. Кто-то стоял с позеленевшим лицом. Сигурд качнулся. Он почувствовал, как из носа и ушей заструилась кровь, но сил стереть ее так и не нашел.

Воины стояли вокруг непонятного животного, как кролики возле удава. Оно могло бы напасть и покончить с ними, но оно продолжало лежать на камнях, опираясь на передние лапы, как лежат волки.

Издав свой вопль, этот не-волк склонил голову уже на другой бок, словно удивленный тем, как он воздействовал на окруживших его загонщиков. Уши дергались, ловя отзвуки, создаваемые людьми. Глаза внимательно всматривались в застывших легионеров. Мочка носа подрагивала в такт вздохам, когда зверь пробовал воздух на вкус, оценивая напряженность нервов охотников и готовность их тел броситься в атаку.

Оно снова приоткрыло пасть и взвизгнуло. Тихо и жалобно. У Сигурда свело челюсти. Звук был таким, как если бы кто-то провел клинком по стеклу, оставляя глубокую царапину.

Оно не вставало и вообще не проявляло агрессии. И оно не убило Олафа. Более того – явно защитило. Что это могло значить? Настойчивая мысль не давала покоя, но он никак не мог додумать ее до конца. Хвостик правильного ответа вырывался из его рук, словно маленькая быстрая змейка.

Стоять под прямым оценивающим взглядом становилось всё труднее, словно оружие и броня с собственным экзоскелетом становились тяжелее с каждым мигом.

Не в силах больше выдерживать пытку, Сигурд сделал шаг, занося меч. Как только он ступил вперед, следом, словно оттаяв, шагнули и его воины. Мягкими текучими движениями они перехватили оружие и приняли боевую стойку. Они шли вперед медленно, едва дыша, словно боясь спугнуть добычу, хотя прекрасно понимали, что зверь их видит. Сложно было не заметить десятерых Волков Фенриса в полной броне и вооруженных до зубов. Под бронированными сапогами щелкали мелкие камешки, не смотря на хвалёное мастерство бесшумной ходьбы.

По мере приближения космодесантников, хвост зверя начал дергаться из стороны в сторону, поднимая облачка пыли и тонкой взвеси снега. Люди с оружием явно нервировали его, но он все равно продолжал оставаться неподвижным.

Сигурд вздрогнул, когда едва ли не над самым ухом проревел полузвериный голос.

- Чего вы ждёте? Прикончите чудовище.

Он узнал этот голос и, при своем обостренном восприятии, успел удивиться жестокой злобе сквозившей в нём. Но не только восприятие его было острее, чем у человека. Реакция Сигурда, так же, была куда быстрее, а тренированное тело безупречно подчинялось его воле. Он хорошо знал Волка, отдавшего приказ, и знал, что за этим последует и чего ждали остальные.

Ледяной меч только начал подниматься, когда Сигурд метнулся вперед и вправо. Он успел вовремя развернуться, чтобы остановить клинок.

Он вздрогнул, когда фенрисийская сталь пробила доспех и на половину ладони погрузилась в его тело, но с совершенно спокойным лицом встретил взгляд своего главнокомандующего. Тот так и не убрал оружия, а метнувшиеся, было, вперед воины замерли, так и не получив толком сигнала к атаке. Они бросали тревожные взгляды и напряженно нюхали воздух, чувствуя и пролившуюся кровь, струйкой сбегавшую на камни, и возникшее напряжение между примархом и тем, кого они какое-то время назад насмешливо звали выкормышем Русса.

То время уже безвозвратно прошло, и теперь у него под началом было не одно это отделение, а своя собственная небольшая стая. Воины в неё подбирались долго, но когда этот процесс условно завершился, она явила собой монолит, несокрушимый и непобедимый, едва ли имевший равный себе по стойкости среди других стай. Никого из них не смущало больше происхождение вожаков. Наоборот, уважение к ним росло с каждым днём.

Оба вожака подтвердили своё право находиться во главе этой стаи, и вот теперь, когда один из братьев шагнул в пропасть ради спасения другого Волка, они готовы были пройти огонь и воду, лишь бы найти его или его останки. Они должны были либо помочь ему вернуться, либо проводить в его последний путь с достойными почестями. Они не собирались останавливаться, и чудовище стало лишь досадной и странной помехой на их пути, но отступать они не намеревались.

Их озадачило противостояние вожаков. Сигурд посмел воспротивиться воле Волчьего Короля, причем подкрепил свою уверенность собственной кровью, но зачем он это сделал – никто так и не понял. Было ясно, что ни один, ни другой не отступят.

Сигурд давно уже опустил свой меч. Глупо было пытаться угрожать примарху. Ему ни за что не победить в схватке, да и схватка будет бесполезной. Даже если его стая вступится за него против Русса – их сметут те, кто верен ему. Да и не нужна была ему эта драка. Ему нужно было заставить примарха остановиться, чтобы выиграть время и попытаться сберечь жизнь странному созданию. Он рискнул. Рискнул, как привык рисковать, ставя на кон свою жизнь. Рискнул, сам толком не зная, ради чего. Ради этой тошнотворной твари? Возможно. Ради знаний? Возможно. Он продолжал смотреть в глаза примарха, горящие яростным пламенем.

Русс стоял не двигаясь. Возможно, он был шокирован поведением юного воина, но не показал этого ни чем. Лишь палец лег на руну активизации силового поля. Он в любой момент мог нажать на нее, оборвав жизнь наглеца. Да даже простого движения руки хватило бы, чтобы клинок нанёс смертельную рану – доспех Сигурда был куда менее прочен, чем у остальных космодесантников. Но мальчишка не сдавался. Несмотря на боль и опасность, он продолжал стоять, мешая примарху отдать приказ. Зверь за его спиной продолжал лежать, как изваяние. Примарх хищно прищурился.

- Уйди с дороги, щенок.

Сигурд мотнул головой, оставаясь на том же месте.

- Прошу, господин, позвольте сохранить ему жизнь.

Рычание примарха больно отдавалось в барабанных перепонках.

- Зачем?

- Мы должны знать, кто это.

- Мы знаем, что это малефик. Он убил твоего брата и пытался убить Олафа. Этого знания достаточно.

- Тогда почему не убил?

Сигурд постарался не выдать, как его передернуло при словах примарха о том, что стало с его братом, но окровавленные разодранные доспехи не оставляли никаких сомнений. Антей был мертв. А останков они, скорее всего, уже не найдут – только этот зверь мог вскрыть прочнейшую керамитовую броню с той лёгкостью, с какой ребёнок вскрывает банку жидкого рациона. И только с одной целью – насытиться человеческой плотью, усовершенствованной, более привлекательной, чем сущность простого смертного, из-за специфического набора гормонов и химических стимуляторов. И сейчас этот зверь принюхивался к небольшой группе такой добычи. А он пытается не дать его убить, ставя под угрозу столько жизней. Стоит ли оно того?

«Будь уверен в том, что делаешь и говоришь. Будь уверен даже зная, что не прав. Колебания смертельно опасны. Стоит врагу увидеть твое сомнение – и ты труп».

Этому их когда-то с братом учил Ульфриг, но еще до того, как тот стал их наставником, оба руководствовались этим. И вот теперь один уже мёртв, а второй одной ногой в могиле. Его жизнь сейчас на кончике меча примарха, и тот может распорядиться ею как ему угодно.

Стоит ли оно того? Он слышал шумное дыхание зверя, почуявшего его кровь. Он понимал, что хищник на пределе. Еще чуть - и он ринется вперёд на дразнящий запах. Он с легкостью перебьет отряд и останется пировать, если его не прикончит примарх. А станет ли он это делать, чтобы защитить непокорных дураков? Врядли. Странно даже то, что он еще здесь, и почему он, Сигурд, еще жив.

Словно прочитав его мысли, пристально глядя в глаза, примарх высвободил свое оружие. Это движение заставило воина пошатнуться, но теперь он точно знал, что Русс его не убьет. По крайней мере – не сейчас. На камни снова упали капли крови. Ее стало чуть больше, когда Русс встряхнул меч. Затем он активировал силовое поле, чтобы окончательно очистить клинок. Снова деактивировав поле, он вложил его в ножны и бросил неприязненный взгляд на отряд.