Изнутри «Птицы» доносился запах старого, умирающего человека. Сзади быстро приближались три сильных воина, опасных и достойных внимания.
Как противники они, впрочем, оказались довольно слабы. К тому же один зачем-то ударил по болтеру собрата, когда тот прицелился. Волк, в это время, как раз в прыжке сомкнул бритвенно-острые зубы на горле одного из них – самого молодого. Он мог бы успеть выстрелить, но вместо этого удивленно моргнул, словно узнавая свою смерть. Его голова покатилась по камням, а тело, придавленное весом животного, несколько раз дернулось. Крича друг на друга, двое оставшихся обнажили клинки. Один бросился на волка, второй проводил своего собрата взглядом, в котором читалось отчаяние и нежелание драться. Волк оставил его на потом.
Очередной противник был старше первого, опытнее и не ощущал сомнений. Он был хладнокровен, умел и очень быстр. Зверю пришлось постараться, чтобы оружие легионера не коснулось его, но все же сумел сомкнуть зубы на его руках, начисто оторвав одну на уровне локтя. Вторая была откушена лишь наполовину, но кость была раздроблена. Крича от боли и ненависти, он уже не мог сражаться, и, прекращая его мучения, волк швырнул его на землю. В несколько быстрых движений он разодрал большую часть брони Астартес. Скрывавшееся под ней тело оказалось приятной наградой, и крик жертвы быстро оборвался. Нескромно чавкая, волк пожирал горячие внутренности, даже не отвлекаясь, чтобы очистить себя от крови, которая запятнала его шкуру до плеч. Он вновь забывал о необходимости дышать. На сей раз – стремясь насытить свое тело и жажду крови.
Почувствовав движение воздуха, вызванное смещением легионера, волк оторвался от пищи и в упор взглянул на последнего живого. Он бы усмехнулся, если бы мимика животного была бы на это рассчитана.
Жалость и отвращение. Они были написаны на лице воина. Он убрал свое оружие. Его руки изредка подрагивали, но не от страха.
- Что ты делаешь? Что ты натворил?
Раздраженный звуком голоса, волк в два прыжка добрался и до последнего воина и сбил его на землю, прижав лапами, и низко, к самому лицу опустив свою морду, чтобы вцепиться клыками в лицо жертвы. Морда волка чуть сдвинулась, и зубы царапнули кожу на незащищенном горле, когда легионер сам запрокинул голову.
- Можешь убить меня, я не буду драться. Антей. Я знаю, что это ты. Эти убийства нужно остановить.
Острые уши нервно дернулись. Вместо того, чтобы сжать челюсти, волк отстранился.
Он знал этот голос. Он узнавал то, что было за голосом.
Длинный язык пробежал по морде, и неожиданно зверь кашлянул.
Ему в пасть попало лишь несколько капель из ничтожных царапин, но эта кровь была горькой, словно яд. Или лекарство. Кашель усилился, и стало видно, как сжимается грудная клетка скрытая редкой серой шерстью. Животное едва не выворачивало наизнанку, а потом из пасти хлынула кровь. Не его, не розовато-белая субстанция, а та, что он проглотил только что, убив двоих братьев.
Когда зверь упал на бок и забился в припадке, Драгнир, наконец, осмелился встать. Он тронул свою шею. Царапины уже затянулись. Волны дрожи, проходящей по телу зверя, становились все реже, а сам волк утрачивал свои очертания. Он узнал, как это бывает. Единственным из всей Стаи, не считая младшего вожака и Рунного Жреца, он знал теперь, как это происходит, ощущая сожаление. Он догадывался, что помогать бесполезно.
Опустившись на камни, он положил руки на согнутые колени. Нужно ждать, пока вожак очнется. Потом им предстоит долгий разговор, и…
Он не знал, что их ждет дальше, и впервые в жизни он по-настоящему боялся будущего. Зная, как и кем оно спланировано, он подозревал, что ничего хорошего ждать не придется. Даже сейчас его жизнь была спасена лишь благодаря его порченой крови. Сигурд спас его не единожды. Вырвав душу из когтей ужаса, он превратил ее в оружие. Догадывался ли он об этом в тот миг или после?
Волку не понравился ее вкус.
В остальном он оказался почти прав.
Сражение в космосе было выиграно благодаря стойкости Стаи и капитана Адрианы Фрай. Она задала великолепную взбучку сынам Лоргара, но Драгнира не покидала мысль о том, что те не очень-то горели желанием драться. Особенно когда поняли, что Стая даже без вожаков дерется с неистовством берсеркеров, присущим сынам Русса, причем смертные солдаты едва ли уступают Волкам.
Бой у Несущих Слово не задался с самого начала. Демоны хотели крови живых и принудили легионеров-проповедников к абордажу, но, вместо того, чтобы атаковать флагман Стаи, они сами подверглись нападению. Три корабля меньших размеров, словно кровососущие насекомые, окружили неповоротливый корабль, а их боевые части набросились на предателей завывающей волной.
Младшие вожаки дрались так, словно в бой их вел сам Повелитель Зимы. Однако, корабль был огромен, и чтобы захватить его, требовалось время. По количеству боевых единиц легионеры из Слова не превосходили Волков. Поняв это, кто-то на мостике, рассудив здраво, отдал приказ к бегству.
Спешно ретировавшимся Волкам оставалось лишь наблюдать, как враги скрываются во вратах Имматериума, спасая жизни.
Драгнир с легким поклоном поблагодарил леди Фрай за превосходно спланированную атаку. Она выслушала все, а потом неуверенно произнесла, словно бы просьбу:
- Лорд Драгнир. На поверхности планеты… Возможно, вам стоит спуститься.
Он понял ее, и, не ожидая других слов, помчался к ангару. Там сейчас собрались все Волки, но взял с собой он лишь Олафа и Ильфнира, которые отправились в путь без лишних вопросов.
По пути к планете он чувствовал многое. Слишком многое. К счастью, за штурвалом был Ильфнир, который не заметил ничего.
Теперь оба Волка были мертвы. Гибель Сигурда он почувствовал, будучи связанным с ним странным ритуалом, но тела еще не видел. Он умолял Вюрд, чтобы это не оказалось делом рук Антея. То, что он выжил, уже не удивляло. Возможно, эти смерти были нужны, чтобы сломать его.
Волк теперь не был уверен ни в чем.
Когда Антей шевельнулся, Драгнир уже был рядом. Он подставил плечо, подхватывая вожака и направляя его неловкие движения. Теперь это было нетрудно. От огромного воина, превосходящего габаритами простых Астартес, остался лишь скелет, обтянутый кожей, покрытой гниющими рваными ранами и черными язвами.
Вожак выглядел отвратительно, но Драгнир не чувствовал брезгливости. Под собственной левой рукой, лежащей на боку вожака, он чувствовал, как натужно и рвано бьются сразу оба сердца, а в легких хрипит, как в дырявых кузнечных мехах. Пальцы правой руки, придерживающей предплечье вожака, ощущали переломанные кости, которые неровно срослись. Он весь был сломанной игрушкой неведомых сил, и странно было, что он еще жив.
Была ли это очередная игра или он сумел разорвать порочный круг? Где была граница неведомого?
Запрошенный Драгниром, еще один транспорт, уже приближался, и он мельком подумал о времени, которое он провел в ожидании, пока вожак очнется. Он отдал приказ выслать «Птицу», когда устраивался поудобнее на камнях. Он говорил только с капитаном по закрытому каналу, прося в качестве пилотов сервиторов. Женщина была в курсе того, что старший вожак оказался жив и в безопасности, но она еще не знала, что младший – мертв. Если бы была такая возможность, он бы не стал ей и вовсе этого говорить. Она переносила такие потери удивительно тяжело. Сам он, пожалуй, был готов к ним. Почему-то эти смерти не вызвали в нем такого чувства потери, как должны были. Объяснить свое спокойствие он не мог. Может быть, он поймет это позже. Может – не поймет никогда. Может – это и не нужно. Не на все вопросы нужно получать ответы. Иногда они не желанны или вовсе вредны.
Антей в его руках дернулся в сторону упавшей «Птицы». Драгнир не знал, что там, но послушно развернулся, по-прежнему придерживая вожака. Когда они подошли к транспорту, Антей вцепился в его корпус, кивнув легионеру на панель управления рампой. Тот понял и набрал отпирающий код.
Раздалось жужжание, потом тихие щелчки. Механизм ожидаемо заклинило, но тяжелый удар по корпусу быстро привел отпирающее устройство в чувства, и, натужно скрипя, рампа сместилась. Проход открылся не полностью. Обоим Волкам пришлось подтянуться вверх и буквально вползти вовнутрь отсека. Там пахло кровью и смертью. Причину они обнаружили быстро.
