Вожак прошел вперед и сел на койку напротив легионера, внимательно глядя в невинно-зеленые глаза.

- Я оставлю это как крайнюю меру. Я хочу выслушать все, что ты скажешь – сам, без применения силы. Попытаюсь быть милосердным.

- В последний раз?

Вопрос был задан с улыбкой, но Сигурду было не весело, и легионер тоже посерьезнел.

- Хорошо. Если вы готовы поверить мне на слово, господин. Едва ли я могу многое рассказать о легионе и том, как мы оказались предателями. Я могу рассказать только о себе.

Дождавшись кивка, он продолжил.

- Я в нем недавно, но то, что я знаю о нас – это то, что наш примарх и ближайшие ему легионеры, ветераны, связались с порождениями Варпа. Демонами, существование которых отвергают имперские законы. Я знаю, что не все приняли эту дружбу, но тех, кто отверг эту ересь, жестоко истребили. Такие как я – мы прятались на собственных кораблях. Сначала пытались отбиваться, но потом, когда мы остались безоружны – мы превратились в двуногих крыс, прячущихся в трюмах. На нас устраивали облавы, и мне, при всем желании, не передать тот ужас, который испытываешь, когда за тобой гонятся твои бывшие братья, одержимые Хаосом. Иногда они, поймав кого-то, не убивали, а сильно калечили, чтобы позабавиться самим и пугать нас.

Тарон Сара передернуло. Сигурд же остался почти беспристрастен, испытав лишь отвращение.

- Мы боялись каждой тени, и я до сих пор не могу избавиться от этого страха, но, когда наш корабль отправили сюда, я стал наблюдать за своими бывшими братьями. Я решил, что если смогу помочь вам – это искупит хоть какую-то часть моей вины перед Императором.

При этих словах он неосознанно вновь коснулся Аквиллы. Сигурд кивнул на это украшение.

- А что это?

Несущий Слово удивленно посмотрел на безделушку.

- Это? Это мой символ верности. Она успокаивала меня и помогала мне выжить все то время, что я пытался не умереть в лапах демонов. Может быть, это символ слабости и трусости, но смертный, которому это принадлежало, пока его не принесли в жертву, утверждал, что Император защищает, а это – проводник его воли. Смешно, правда? Как кусок металла может кого-то защитить? Его он не защитил. Я ношу это не потому, что верю в то же, что и он. Я верю в то, что Император уже дал нам многое, чтобы мы могли защитить себя сами.

Это было лишней информацией и это не интересовало Сигурда.

- Как ты попал сюда? На мой корабль?

Несущий Слово улыбнулся.

- Ты никогда не жил, спасаясь от тварей Варпа, которые чуют саму твою жизнь. Я смог выжить, лишь научившись скрываться, и это стало моим мастерством. Точно так же, как я прятался на своем корабле, я скрывался и на транспортах, и здесь. Даже твои братья не смогли меня выследить. Я следил за ними как мог. Кроме того, кое-что слышал или догадывался, и оказался прав во всем. Наш легион уже не спасти. Они тщательно истребили всех, кто сопротивлялся принятию Изначальных Истин. Я не знаю, сколько еще осталось таких, как я – загнанных в угол, сходящих с ума от ужасов Имматериума и издевательств предателей. Нас слишком мало, чтобы стоило хотя бы попытаться нас спасать. Для нас все кончено. Впрочем, кто-то, возможно, сумеет расстаться с жизнью подороже, но это ничего не изменит. Мы уже мертвы.

Его истерзанный разум вновь и вновь обращался к ужасам прошлого, и, похоже, что иногда не понимал, что находится в относительной безопасности, а здесь нет демонов. При виде такой очевидной слабости, сверхъестественного для Астартес страха, Сигурд испытывал чувство отвращения, но пытался сдерживаться.

Легионер из Слова боялся не смерти. Если уж на то пошло – он сам отдал себя в ее костлявые лапы, придя сюда. Нет, такой вид страха был генетически неведом ему, как и страх сильнейшего противника. Он боялся того, что однажды не выдержит и станет вместилищем очередного порождения Хаоса и тем самым предаст то, чему хотел быть верен – Империуму и Императору. Сознательно его оставили в живых или он действительно так хорошо прятался, во что Сигурд верил с некоторым трудом, но он даже не помышлял о том, чтобы остаться в живых. Так Имматериум ломает и выбрасывает ненужные игрушки, неопасные и бесполезные.

- Ты сказал, что следил за ними. Ты знаешь, что они хотят сделать с моим братом?

Тарон Сар какое-то время молчал, водя пальцами по поверхности Аквиллы.

- В общих чертах. Я был слишком труслив, чтобы узнавать что-то подробно. Я слышал о том, что они собираются сделать из него оружие, от которого нет защиты. Использовать его во славу Хаоса Неделимого. Это все, что я знаю.

Сигурд кивнул.

- А где должен совершиться этот…обряд?

По телу Несущего Слово пробежала явно видимая дрожь от воспоминаний пережитого, но он все же совладал с собой.

- На какой-то планете. Но где именно - я не знаю.

Видя состояние легионера, Сигурд взмахом руки велел ему остановиться. Все и так было понятно. Крейсер Несущих Слово ушел в Варп, как только легионеры-диверсанты добрались до него. Они уже могли быть на другом конце галактики.

Сигурд поднялся, чтобы уйти. Возле самой двери Несущий Слово окликнул его.

- Как это будет?

Вожак обернулся. Тарон Сар смотрел на него снизу вверх с ожиданием, но отвечать не хотелось, равно, как и принимать это решение. С трудом он отвел взгляд и коснулся панели авторизации. Он не имел права решить иначе.

***

Они встретились только спустя три месяца, когда корабли были полностью обезврежены и проверены пробными запусками энергосистем. Сигурд один вошел в камеру, но у входа ждали еще двое Волков. Несущий Слово терпеливо ждал, когда разомкнутся замки, и, поднявшись, долго не мог сделать и шага. Вожак дал ему это время. Потерев запястья, легионер неожиданно размотал цепочку и протянул значок Волку.

- Возьми. Мне он все равно больше не пригодится. Быть может, вы с братом все же сумеете покарать отступников и сорвать их планы. Отомстить за всех, кого они предали мечу за их верность.

Все так же молча, Сигурд взял вещицу. Позже он положит ее в железный ящик в армориуме, поверх свертка с ониксовыми ножами.

Уже у самого выхода Тарон Сар обернулся.

- Сделай это быстро.

Он исполнил эту просьбу. Волки требовали более медленной и жестокой смерти, но вожак был непреклонен. Ему не хватило самообладания только для одного – вынести приговор. Он так и не смог назвать этого легионера предателем, потому что каждое слово его было правдой. Он не солгал ни в одной мелочи. Он был верен, и виновен лишь в том, что попал в семнадцатый легион. К сожалению, это пятно чужого позора требовалось смыть кровью. Этого Сигурд сказать не смог. Приговор озвучил Драгнир, но исполнить все равно пришлось самому вожаку.

Тарон Сар, стоя на коленях, бестрепетно смотрел в глаза Волков. Уходил из жизни он свободным – таково было решение вожака. Маленький дар, маленькая почесть, как признание его отличия от собратьев, обесчестивших себя. Он не сказал больше ничего ни Волкам, ни вожаку, но, когда он склонил голову, без страха ожидая последнего удара, Сигурд услышал, как с едва движущихся губ слетели слова, словно молитва. Не от страха смерти, а как символ надежды.

- Император защищает.

Отбирая невинную жизнь, он позволил себе быть милосердным.

Всего один удар фенриссийского клинка – это было максимально быстро и безболезненно, но сам Волк чувствовал, что навсегда опозорил и себя, и это оружие, и Стаю.

Свидетелями казни были лишь Волки, и их торжествующий рев взметнулся высоко под потолок помещения, когда обезглавленное тело рухнуло на пол. Леди Адриана Фрай, впрочем, тоже присутствовала, как единственное исключение. Она очень выразительно поджала губы и потом, как бы между прочим, спросила Сигурда о том, зачем он это сделал, зачем убил верного слугу Империума.

Крайне лживо и неуверенно прозвучал его ответ:

- Я не был в нем уверен.

Только себе, да и то не до конца, он мог признаться.

Он убил невиновного потому, что стал палачом, сыном палача.