Взгляд заместителя очень красноречиво говорил о том, что тот думает об этом приказе, но он промолчал, ограничившись пренебрежительным фырканьем, которое в любом другом легионе, да и при любом другом вожаке окончилось бы жестким наказанием. Антей же ограничился весёлым оскалом в спину.

Кивнув воинам, смотрящим на него, он одним легким движением перемахнул через карниз, бросившись в темноту без страховки и не заботясь о том, что его может там ждать.

Не маленькие, разберутся. А вот за Олафа он серьезно переживал. Волк упал со скалы? Когда они гонятся за противниками? Сам? Вот уж во что, а в это он никогда в жизни не поверит. Там была его добыча, и он на лету облизывал клыки, предвкушая, как разорвет ксеноса в клочья. Ну, или пристрелит – если тот окажется на расстоянии выстрела.

В его мозгу зрело множество комбинаций, представляющих собой картины сладких моментов расправы. Они были захватывающими, но на некоторое время ему пришлось отвлечься.

Гладкие, как зеркало, обледеневшие скалы, изломанные, будто эти осколки были свежими. Острые, словно мечи, мелкие уступы торчали, как им вздумается, некоторые – прямо навстречу ему. Сумасбродное нагромождение камня, словно специально созданное, чтобы издеваться над тем, кто посмеет сюда залезть. Проклиная всё на свете, Антей лавировал между каменными клыками, скользя по льду с такой скоростью, что даже рефлексы Астартес не всегда успевали сообщать об опасности. К счастью, столкновения не были смертельными, хотя и причиняли ощутимые неприятные последствия.

Даже шипы на бронированных ботинках на такой скорости были бесполезны, да он и не выпускал их – что толку? Они еще пригодятся, если ему придется возвращаться, карабкаясь по скалам.

Буквально на лету ему приходилось прыгать с одного камня на другой. Иные – использовать как трамплины. Этот спуск отнял массу сил, и он опасался, что ослабеет, не достигнув дна ущелья, но всё обошлось.

Дна он достиг благополучно, но, напрыгавшись, не сумел остановиться на ровном месте сразу. Обманутый вестибулярный аппарат заставил его тело сделать несколько неловких шагов, а затем, рухнуть на четвереньки.

Сердца бешено стучали, его трясло от напряжения и частого дыхания. Постояв так какое-то время, в гордой волчьей позе, он поднялся на колени. Голова кружилась, но постепенно зрение нормализовалось, и он увидел то, что искал. Осторожно поднявшись на ноги, он подошел ближе.

На белом снегу, тонким слоем едва скрывшем камни, выделялись рубиновые кусочки льда. Замерзшая кровь его собрата по легиону. Его запах. А еще запах ненавистного ксеноса.

Нехорошо улыбнувшись, он достал из ножен меч, но еще не активировал его. Это было маленькое лицемерие. Спустился он сюда с таким грохотом, которому позавидует и штурмовой катер, а он пытался сейчас не выдать себя гудением силового поля.

Неприятным сюрпризом оказалось то, что склоны этих гор были, как трухлявое дерево, источены тысячами пещер разных размеров. В иных не спрячется и мышь. Но большинство уходили в скалу на километры. Хвала Императору, он был Волком, и чутье могло вести его не хуже, чем дорожка кровавых льдинок.

Он не забывал смотреть не только на след, но и по сторонам, ежесекундно ожидая нападения. Склоны были унылы и пустынны. Запах врага был каким-то очень далеким, будто он давно покинул эти места.

Он шел почти час, поражаясь скорости перемещения твари с добычей, когда, наконец, нашел раненого собрата. Тот бесформенной грудой доспехов лежал на крупных камнях, практически сливаясь с ними. Силовая установка вышла из строя, и он был буквально заточен в своей броне. На голове не было шлема, но была ссадина – воин лежал без сознания. Собственно, источником кровавых следов на снегу был небольшой разрез на гибком боковом сочленении доспехов. Это радовало. Озадачивало, однако, то, что он был еще жив и брошен вот так на виду. Это явно была засада, а он – приманкой.

Антей опустился на колено рядом с неподвижным воином и постучал по нагруднику. Реакции не последовало, и он осторожно похлопал по лицу, стараясь не повредить его силовой перчаткой. Его старания, наконец, увенчались успехом. Волк открыл глаза, зажмурился. Сотрясение, но это не смертельно. Он застонал, пытаясь встать, но доспех не слушался. Понаблюдав, как тот барахтается, Антей активировал его аварийный маячок.

Наконец, взгляд Олафа обрел осмысленность.

- Это ловушка. Помоги снять доспехи.

Антей обвел взглядом скалы. Да. Он чуял. И слышал. Да и видел уже. Оскалившись, он сорвал с пояса подчиненного нож с мономолекулярным лезвием. Да простит его примарх за порчу доспеха, но сейчас было некогда снимать его аккуратно.

Он все же умудрился снова ошибиться. Враг был не один и не мелкий. Десятка два тварей, абсолютно разных, с характерным шуршанием и визгом спускались к двум воинам.

Антей успел извлечь Олафа из доспеха, который вполне мог превратиться в его посмертный саркофаг. Тварь, утащившая его, была крайне умна и не лишена чувства юмора. Не убивая, сделала добычу бессильной, заманила вожака, и теперь на его попечении Олаф был обузой.

Не говоря больше ни слова, они встали спиной к спине. По очередному стечению обстоятельств, вокс-связь не желала налаживаться, и вызвать подкрепление Антей не мог, как ни старался.

Их окружили и вперед выбрались самые крупные твари. Клинки загудели силовыми полями, с треском врубаясь в плоть врагов, но тех это не слишком-то пугало. Приходилось постоянно двигаться в смертельном танце и очень быстро их растащило в разные стороны. Кроме того, периодически приходилось уворачиваться от залпов едкой органической кислоты.

Антей почти что успел поверить в удачный исход, когда за спиной очередного противника увидел, как Олаф, отброшенный чудовищно сильным взмахом, отлетел и, ударившись о скалу, безвольно сполз вниз. Вогнав клинок в горло своего врага и, проскользнув под падающим трупом, он бросился на помощь поверженному воину. Успел он вовремя, вспоров брюхо торопливого зверя, уже раскрывшего пасть, чтобы перегрызть горло беспомощной жертве, но сам не успел ни уклониться, ни парировать удар, пришедшийся в спину.

Жало, или что там было, пробило броню, войдя под правый наплечник, и словно бабочку пригвоздив его к промерзшей земле. Правой рукой он попытался подхватить меч, выпавший из раненой руки, но ее постигла та же участь.

Он оказался распятым перед восемью тварями. Девятая, завывая и волоча выпавшие внутренности, уползала в сторону на последнем издыхании.

Он вздрогнул и застонал, когда еще две конечности проткнули его тело так же со спины под ребрами, но продолжал попытки вырваться из смертоносной хватки.

И снова, он почти поверил, что ему это удалось. Однако, тварь выпустила его не за этим.

Перевернув его на спину, она начала раздирать его броню, стремясь добраться до тела, сокрытого под ней. Отбиваться было трудно, но, тем не менее, Антей не прекращал этих попыток.

Причудливое существо, напоминавшее мутировавшего муравья, фыркало и размахивало конечностями, от которых пока почти что удавалось уворачиваться, но цели своей ксенос все же добился. Доспех, практически весь разодранный на куски композита, валялся на земле.

Кувыркнувшись назад через голову, взвыв от боли, Антей все же сумел схватить свой меч, вставая над оглушенным Олафом. Пришлось смахнуть стекающую со лба кровь, которая заливала глаза.

Муравей-переросток кинулся вперед, поняв, что упустил вожделенный корм, но Волкодав, припав на колено, полоснул по шее и увернулся от когтей, а тварь грохнулась, едва не сбив его с ног. Осталось семеро, слава Императору, эти твари были хоть и юркими, но еще мелкими и неопытными. Кидаясь с разных сторон, они удостоились лишь по одному удару, каждый из которых был смертелен.

Поняв, что враги кончились, Антей оперся на меч, переводя затрудненное дыхание. Он поминутно сплевывал кровь, но тело быстро залечивало повреждения. Ускоренный метаболизм пробудил иррационально-зверский аппетит.