Резко встав со своего места, Сигурд вцепился в край стола. Голова закружилась от слабости, но он быстро справился с этой ерундой. Нужно было как можно быстрее встретиться с Антеем. Для этого нужно было попасть на флагман, но сначала он вновь зашел в бокс, где, укрытый большой шкурой, неподвижно лежал Драгнир.

Он спокойно спал, освобожденный от кошмаров, мучавших его по воле Сигурда. Кожа на месте психосоматических ожогов, обработанная биогелем, уже почти восстановилась, но все равно еще отличалась цветом, заставляя вожака сожалеть о совершенном. Такие раны, в отличие от боевых, затягиваются очень медленно.

Активировав сервитора, Сигурд отдал ему приказ, и биомеханический раб поплелся выполнять задание. Оно расходилось с его основными функциями, но приказ хозяина, вожака Стаи, мог заставить его делать что угодно.

С каменным лицом Сигурд ступил на посадочную палубу корабля, где его настороженно встретил Олаф. Волк стоял напряженный, как струна. О чем он думал, Сигурд даже не желал знать. В конечном счете, прошлое уже не имело значения. Единственное, что стоило хоть чего-то – верность слову и легиону сейчас и в будущем.

Поодаль стояло несколько солдат из Слова. Один из них, очевидно выбранный своего рода старшим, сделал попытку подойти к вожакам, но хватило взгляда, чтобы осадить не в меру любопытного легионера. Чтобы избежать помех и лишних свидетелей, Сигурд приказал Олафу следовать за собой. Их разговор занял не больше пятнадцати минут, по истечению которых «Грозовая Птица», надсадно взревев двигателями, устремилась к флагману.

Проклиная весь мир, а в основном технологический гений, создавший вокс-связь, Сигурд пытался дозваться брата. Не было ни ответа, ни даже намека на то, что на той стороне кто-то есть. Сигналы просто уходили в пустоту космоса, и вожак рычал от злости, вцепившись в фиксирующую раму противоперегрузочного кресла, пока пилот-сервитор выжимал все, что мог из транспорта.

Едва только «Грозовая Птица» была пристыкована, Волк вышел на палубу, будучи на взводе. Шедшие мимо двое техников в испуге шарахнулись от него, когда он быстрым шагом пересекал пространство до кабины пневмолифта. Антей по-прежнему не отвечал, хотя связь была устойчива. Его приемник молчал. Он не желал говорить, и Сигурд понимал причину этого. Вызвав Ильфнира, Сигурд приказал ему ждать его и Антея возле своего рабочего кабинета

В поисках брата, младший вожак отправился к кострам, но безрезультатно. Там было тихо. Не было никого из семнадцатого легиона, Волков тоже было мало. Решив, что они развлекаются в очередных дружеских поединках, он отправился на тренировочный уровень. Часть клеток действительно была занята, но на вопрос о старшем вожаке Волки лишь пожимали плечами. Они уже больше суток не видели его, и здесь он не появлялся.

Выругавшись, и уже понимая, что мир вокруг рушится, Сигурд бросился прочь с тренировочной палубы. Отсек пролетал за отсеком. Не все палубы можно было пересечь в одной и той же пневмокапсуле, иногда быстрее было вот так, на своих двоих, распугивая экипаж и озадачивая легионеров. Кажется, кого-то из смертных он слишком сильно отшвыривал в сторону. Он почти забыл, что совсем недавно был уставшим из-за событий этих дней. Адреналин и боевые стимуляторы хлынули в кровоток, готовя тело к бою, хотя еще ничто его не предвещало, просто разом возникло всепоглощающее чувство неминуемой беды.

Добежав до дверей рабочего кабинета, он ударил в нее кулаком.

- Антей!

Ответа не было. Бросив взгляд на замок, Сигурд увидел, что устройство выведено из строя – сизый дым тонкой струйкой, которую не заметят датчики, вытекал из-под панели, опускаясь к полу.

========== Глава 69 ==========

Кончики пальцев коснулись крошечного хрустального сосуда. Тонкие стенки были абсолютно гладкими, без вычурных рисунков и филиграни, непременно сопровождающих все, что выходит из мастерских и предназначается кому-то в подарок.

Этот же дар не нес каких-либо лишних деталей. Только хрупкая невесомость чуть голубоватого стекла. Казалось, что он готов рассыпаться при малейшем прикосновении, настолько он был изящен.

Его содержимое, однако, было куда более материально.

Темно-бордовая жидкость, цветом более всего напоминавшая свежепролитую кровь. С ее поверхности поднималась видимая легкая дымка испарения.

От прикосновения к стенке сосуда, кожу пронзила острая боль. Содержимое было невероятно холодным, хотя в тепле помещения стенки не покрылись инеем.

Немой слуга, принесший дар вместе с посланием, застыл рядом, опустив глаза к полу.

Свиток из тонко выделанной кожи всё норовил сомкнуть свои края.

Жест левой руки заставил трэлла быстро выйти за дверь.

Обожженные холодом пальцы правой руки вновь легли на сосуд, на сей раз – на его края, свободные от содержимого.

Нет смысла тянуть. Послание было предельно ясным, а подделать написанное было невозможно, потому что никто, кроме их двоих, не пользовался подобным письмом.

Однако, Антей продолжал медлить. Он обернулся к иллюминатору, забранному бронирующим кристаллфлексом. Листы защитных задвижек были подняты, и каюта наполнялась светом, отраженным от планеты. Неярким, чуть голубоватым, и слегка мерцающим. Он любил такое освещение больше, чем свет химических ламп. И он, как нельзя лучше, соответствовал моменту.

Приказ есть приказ. Бесполезно оттягивать неизбежное.

Он поднял сосуд на уровень лица и глянул сквозь него на блестящий шарик планеты. Ничего. Темная жидкость напрочь блокировала свет, хотя в ней самой теперь заискрились частички, напоминающие микроскопические хлопья золотого цвета.

Обоняние улавливало резкий запах. Холодный, бодрящий, он буквально манил сделать глоток. Волкодав улыбнулся.

Что ж. Ради младшего брата он готов на все, что тот потребует от него.

Ледяное стекло коснулось бледных губ и обожгло их. Но на сей раз не холодом. Он вздрогнул. Из-за движения одна капля жидкости все же ускользнула и пробежала по подбородку. Он попытался приподнять руку, чтобы смахнуть жгучую жидкость, но не смог. Вместо этого руки судорожно вцепились в подлокотники кресла. Хрустальный сосуд упал на пол и рассыпался мириадами крохотных осколков. Все тело разом одеревенело. На глазах выступили слезы от невыносимого жжения, когда яд проник в его тело. Огонь сперва охватил его лицо и голову, парализуя, не давая ни вздохнуть, ни закричать. Потом – грудь. Он почувствовал, как бешено забились сердца, пытаясь быстрее избавиться от ядовитой крови, как резануло болью в легких, когда он, судорожно, все же попытался сделать вздох. Потом, сделав несколько ударов, мощных настолько, что сотрясалось все его тело, но редких, оба сердца остановились.

Однако, он еще был жив. Его сознание, разрываемое страданиями, заставляло тело содрогаться в агонии. По прокушенной из-за удушья губе, повторяя траекторию капли яда, стекла струйка крови. Он еще почувствовал, как огонь, мгновение назад сжиравший его заживо, уступил место легкой прохладе.

В последний миг ускользающее сознание отметило мощный грохот, нарушивший тишину помещения.

Старинная деревянная дверь, которая заменяла стандартные судовые створки, влетела вовнутрь помещения. Рухнувшая от мощного удара, сорванная с петель, она, еще раз бухнула по полу, когда по ней в каюту пробежал Сигурд.

Он рывком, не замечая веса, отшвырнул с дороги стол. Подбежав к сидящему на кресле, он упал на колени. Он принялся тормошить тело, которое отпустило одеревенение первых секунд воздействия яда.

Было поздно, он это видел, но не хотел мириться. Он продолжал касаться кончиками пальцев лица с заострившимися чертами, убирал волосы, мешавшие его разглядеть и запечатлеть в памяти.

Он обернулся на трэлла, тенью возникшего в проеме. Лицо того ничего не выражало.

Срывая голос, он закричал.

- Не стой! Приведи Жреца!

Слуга кивнул, и, не торопясь, вышел в проем, оставшийся от двери.