Сейчас это была вибрация, отдающаяся в сознании, и виной этому не был варп. Тренированный разум быстро избавляется от последствия такой вспышки. Нет. Сейчас было иначе.
Это были импульсы. Их частота, пожалуй, соответствовала частоте сердцебиения. Но какое сердце могло биться так?
По всей видимости, Драгнир не чувствовал ничего. Он наблюдал за Рунным Жрецом и одновременно прислушивался к сигналу вокса, который, словно зыбкий блик, то появлялся, то исчезал. В конце концов, он бросил это занятие.
- Мне пора. Продолжай поиски или вернись на флагман, когда мы перейдем обратно в реальность. Едва ли от этого что-то изменится.
Хендваль кивнул. Он прекрасно понимал раздражение Волка. Впрочем, уходить он не собирался. Так или иначе, проблему нужно было решить. Или хотя бы найти какие-то зацепки. Сколько бы времени ни заняли эти поиски.
***
Он не первый раз блуждал в этих коридорах, погруженных в полутьму, и потому, услышав звуки шагов, не удивился. Должно быть, его кто-то искал, не сумев дозваться с помощью вокса – связи так и не было. Удивило другое – Волки вроде бы ходили тише, да и не должны сейчас быть в силовой броне. Разве что объявили тревогу. Но тогда звуки сирен разносились бы даже здесь, тревожное оповещение по кораблям работало.
Хендваль вышел в технический коридор подуровня и окликнул того, кто его искал. Звуки шагов и голоса раздавались не близко, они искажались, и невозможно было отследить их направления.
Еще раз откликнувшись, Жрец пошел, как ему казалось, на встречу. В дальнем конце основного коридора технической палубы замерцала и погасла, с характерным гудением, люмосфера.
Хендваль тяжело вздохнул. Ему не нравились совпадения вообще и такие - особенно. Его волновало не то, что свет пропал – Волк прекрасно мог ориентироваться и без него. Просто это нервировало. Такие неисправности на новых кораблях просто так не появлялись, а о саботаже думать не хотелось.
Сзади раздался грохот и характерный звук чего-то округлого, что сначала покатилось в одну сторону, гремя по решетке, потом в другую. Этот цикл повторился, хотя амплитуда движений стала уменьшаться.
Волк застыл на месте и обернулся. Чутье молчало, но инстинкты охотника жили своей жизнью, и тело само отреагировало на шум – Жрец пригнулся и принюхался. Пахло металлом, перегретым прометием и совсем немного - фицелином. Обычные запахи корабля. Шаги и голоса раздались снова, уже в другом месте. Когда погасла люмосфера в противоположном конце коридора, Хендваль зарычал.
Что бы ни происходило – это не совпадение. Кто бы здесь ни был – это не Волки.
Вжавшись спиной в стену, он замер. Его окружали, и это было очевидно. Он мог бы попытаться уйти, выбери он изначально немного иной маршрут, но сейчас его крайне технично загнали в коридор, из которого не было выхода. Даже если бы он умел лазить по стенам – деваться все равно некуда.
Мозг лихорадочно работал, но ответов было на порядок меньше, чем вопросов. Черный череп застыл в судорожно сжатых пальцах, и Волк затаил дыхание, зная, что остаться незамеченным не удастся.
Те, кто пришел за ним, были опытными убийцами, не привыкшими тянуть время. Они вышли к нему все вместе, но из разных ответвлений коридора, уже с обнаженными мечами. В тусклом свете далеких люмосфер Хендваль видел отблеск брони, лишенной окраски и знаков различия как легиона, так и рот. На какие-то мгновения он, было, решил, что примарх исполнил свою угрозу, и это – заслуженная кара, но потом понял, что ошибся.
Да, возможно Волки – палачи, но их происхождение накладывает свой отпечаток на ментальные колебания. Они были сверхлюдьми, но происходили от человеческого вида. Эмоции, которые он отчетливо ощущал вблизи этих пришельцев, не имели с человеческими почти ничего общего.
В последний раз попытавшись активировать вокс, Хендваль усмехнулся и встал в боевую стойку. Ни единого шанса, он понимал это. На их стороне – доспех, оружие и численный перевес. Увы, но честь с голыми кулаками при таком раскладе будет обречена. Он хотел спросить их, кто они, но передумал. Какая разница. Они шли сюда целенаправленно, чтобы прикончить его. Ошибки здесь не было. Что бы там ни пришло из варпа, что бы ни причиняло сейчас пульсирующую в голове боль – оно пришло за ним в лице этих чужаков. Увы, скорее всего он не сможет предупредить остальных.
С тихим обреченным стоном он выдохнул сквозь зубы, когда стала видна личина шлема ближайшего нападающего. На месте решетки вокса возникла горизонтальная щель. Выглядело это так, будто улыбался сам шлем. Когда приблизились остальные, стало видно, что подобные метаморфозы произошли со всеми. С характерным гулом ожили цепные мечи. В этом звуке почти потонул рык Волка:
- За Русса и Всеотца.
Он уже знал, что его никто не услышит. Знал, что происходило с их связью. Знал, что именно он видел в своих путешествиях по Океану Душ в поисках ответов. Теперь он знал и понимал все, что происходило уже очень давно, и что должно было произойти. К сожалению, эти знания канут в небытие вместе с ним самим.
Убийцы не тянули время, зная, сколь опасны сыны Русса, но его смерть не была ни быстрой, ни легкой. Живучесть Легионес Астартес сыграла с ним злую шутку. Жрец был жив и в сознании, пока визжащие адамантиевые зубья рвали его тело на куски. Он был жив и тогда, когда его останки лежали у ног убийц, сверху вниз смотрящих на поверженного слугу Императора. Для него все закончилось только тогда, когда череп раздавил тяжелый керамитовый сапог, расплескав мозговое вещество по полу.
========== Глава 65 ==========
Жрец обошел каждого из собратьев, держа в руках чашу, отлитую из темного тяжелого металла. Она была странной, неправильной формы, словно бы кривой, но, в то же время, в ней была какая-то своя симметрия, не понятная этой вселенной.
С каждым шагом она тяжелела, наполняясь густой кровью – у каждого стоящего в круге жреца был недлинный нож с ониксовым клинком, и каждый из них под тягучие напевы хора рабов проводил им себе по запястью.
Тягучие струи собирались на дне сосуда в колышущееся озерцо, усиливая запах металла, становившийся все более кислым.
Обойдя всех собратьев, наполнивших чашу до краев, верховный жрец остановился, высоко подняв сосуд над головой. Как раз в этот момент пение и говор черной молитвы достиг апогея, высокие ноты вызывали резонанс во всем, что было в полутемном помещении, задрожало пламя факелов. Произнеся еще несколько шипящих звуков, адепт опустил свою ношу.
Если бы света было больше, было бы видно, как кровь изменила цвет, став почти черной.
Поддернув вверх рукава одеяния, открывая тощие, изрезанные старыми шрамами запястья, жрец сам опустился на колени. Уже очень давно титул освободил его самого от необходимости отдавать свою кровь. Теперь на его теле были начертаны нечестивые знаки и буквы древнего языка, складывающиеся в текст той же самой молитвы, которую пели рабы. Узоры были возжены в кожу золотым металлом и отчетливо светились в темноте, хотя для чтения и не предназначались.
Теперь его взгляд был обращен к человеку в середине круга. Как и положено слуге, которого принимают хозяева под свое покровительство, он стоял на коленях. Так же, как рабы за кругом, он беззвучно шептал молитву, не поднимая глаз. Длинные волосы падали на костистые плечи, скрывая лицо – тонкое, как у хищного зверька.
Окунув два пальца в чашу, второй рукой жрец за подбородок приподнял лицо раба. Тот подчинился беспрекословно, внимательно глядя в лицо своего нового владыки.
Черные от яда губы раздвинулись, между ними мелькнули острые зубы и тонкий черный язык, задрожавший в такт шипению.
- Назови свое имя.
Человек, как завороженный, смотрел в вертикально вытянутые зрачки жреца.
- Меня звали Тиабрахом Хальдригом.
Служитель культа, не торопясь, повторил имя, пробуя его на вкус, потом кивнул.
- Твое новое имя будет Иишта’Кха, Предатель. Так к тебе будут обращаться твои хозяева. Твое прежнее имя пусть останется для заблудших, пока не придет их время.
