Коридоры базы не были пустыми, и по мере того, как они шли вперед, народа становилось больше. Бойцы в основном смотрели недоуменно. Халаты – с мстительным удовольствием. Рамлоу был достаточно хорошо известен всем, чтобы привлечь внимание с этим новым украшением на шее. Всё было и так понятно. Любимчика Руководства наконец спустили с небес на землю и даже его взгляд больше не пугал. Но это было лишь полбеды. Брок недооценил фантазию нового хендлера, который отвёл его в душевые.

Приказ «Раздеться» в просторном помещении грохнул по ушам, но Брок подчинился. Он и сам чертовски хотел отмыться после всего времени в песках. Хендлер стоял напротив него, заложив руки за спину без следа эмоций на лице. Однако после приказа «Вымыться», когда он стоял лишь в зоне недосягаемости капель воды и буквально пожирал Брока взглядом, эмоции явно появились и Броку они не понравились. Вместе с тем, брыкаться было не лучшей идеей, и он сделал вид, что не заметил, что не опускал взгляда ниже ремня на брюках Фултона.

Дальше было хуже. Ублюдок не выдал ему одежду. Идущий по коридорам командир Альфы, бывший командир, вызвал ещё больший ажиотаж. Может, умей он смотреть в пол, а не в глаза окружающим, он бы не видел такой радости в этих взглядах, жадно обшаривающих его тело. Наверное, оставь его хендлер посреди коридора, и его бы нагнули все хором. Возможно даже те у кого член природой не предусмотрен. Радовало только то, что он забудет об этом. Это заставляло ждать Кресла как манны небесной. Только вот он – забудет, а остальные будут помнить.

Позорное шествие закончилось в маленьком отсеке, разделенном проходом, по обе стороны от которого были устроены по пять клеток. Такие тоже были на каждой базе. Похожие на тюремные камеры, они были меньше – чуть больше десяти футов по каждой стороне, металлический унитаз, на полу – толстая тряпка, отдалённо напоминающая потасканную жизнью и обитателями циновку.

Девять из десяти камер для особых заключённых были заняты.

Те, кто с трудом поддавался обучению, но был слишком хорош, чтобы отправить на утилизацию, находили свой приют в таких отсеках. Некоторые даже покидали их живыми и использовались ГИДРой по назначению. Но если хоть кто-то выбирался из камеры без её на то позволения – их не пытались усмирять. Просто пускали газ, уничтожая всех обитателей – потому отсеки эти были так малы – чтобы не терять слишком много материала, но и не рисковать сверх меры.

Людьми их можно было назвать лишь условно. Вели они себя как звери – стоило открыться двери отсека, и с ног сшибло вонью пота и нечистот, сумасшедшим хохотом, рычанием, свистом.

Обнаженный Рамлоу имел успех среди условно одетых будущих соседей. Его сухая смуглая фигура, даже покрытая изуродованной кожей, выгодно смотрелась среди явно накачанных сверх меры химией тел прочих заключённых. Пожалуй, доведись ему встретиться с такими в бойцовской клетке, он бы не дал за свою жизнь ни цента.

По кивку хендлера он зашел внутрь свободной – средней – клетки и остановился по середине, не оборачиваясь, помня – любое действие без приказа или иного распоряжения повлечёт наказание.

— Тебя запрещено убивать или серьёзно калечить, - голос хендлера был низкий, негромкий, но в сложившейся ситуации Брок предпочёл не обманываться. – Но ограничений на меры воспитания нет. Я знаю, кто ты. Знаю, кем ты был и как таким стал. Знаю о твоём прошлом хендлере. Повернуться.

Брок выполнил приказ, глядя в глаза Фултона. Тот достал из нагрудного кармана куртки небольшие белые прямоугольники. Он всё еще стоял у входа. Брок следил за каждым движением, и, когда тот, вытянув руку, опустил указательный палец вниз, без заминки встал на колени. Хендлер, кивнув на это движение, чуть пригнулся и бросил прямоугольники на пол перед лицом Брока. Фотографии – четыре штуки. Боль резанула под диафрагмой будто ножом.

Джек.

— Мы оба знаем, что нанороботы Пирса не дадут ему умереть, но при его ранении без антибиотиков он будет пребывать в таком состоянии ещё долго, а может быть - даже всё-таки умрёт. Решать тебе. От тебя зависит, применят ли врачи нужные лекарства, точнее – распоряжусь ли я насчёт этого. Но чтобы ты понял сразу и осознал будущее – твой любовник однажды убил моего брата. Он убил тогда десятерых. Припоминаешь?

Конечно, Брок помнил. Он до сих пор мог вспомнить всё, что с ним там делали. Коктейль, который ему тогда вкололи, заставил произошедшее отпечататься в памяти словно оттиск на металле. Он кивнул.

Хендлер дёрнул уголком губ.

— Хорошо. Значит между нами не будет недопониманий. Ты делаешь всё, чтобы я был тобой доволен. Я делаю всё, чтобы твой любовник оклемался как можно быстрее, и ты смог бы занять то самое чудо-кресло. Согласен?

Брок дёргано кивнул. У него не было выбора. Цугцванг, в который Брок сам загнал и себя, и тех, кто от него зависел. Ему и расплачиваться. Он с трудом разомкнул пересохшие губы.

— Да, сэр.

Кто бы там ни был братом его хендлера среди тех десяти, его губы, его голос, его стоны – понравились всем.

Фултон кивнув, подошел ближе и присел на корточки. Коснулся губ Брока указательным и средним пальцами, обводя по кругу. Брок поймал их ртом и втянул внутрь, глядя в глаза хендлера. Тот ухмыльнулся и поднялся, отбирая руку.

— Твоя готовность сотрудничать радует. Начнём с завтрашнего дня.

Он почти дошел до выхода из клетки, когда Брок сделал очередную ошибку.

— Сэр, я готов сегодня…

Кнопка на пульте нажалась с характерным щелчком и Брока протащило по полу. Попытки оттянуть ошейник ни к чему не привели. От мощности удара он сам уже до крови приложился головой о бетонный пол. Сапоги хендлера замерли перед его лицом, но один тут же надавил на горло.

Голос Фултона был спокойным.

— Послезавтра. Запомни. Я решаю – когда. Ты права голоса больше не имеешь, пока тебе на дано распоряжение.

В соседних камерах стало тихо. Сапог убрался, вновь щелкнула кнопка, и Брока перестало трясти. Он лежал на боку, глядя перед собой и видя лишь рассыпанные по полу фотографии, залитые пеной, сорвавшейся с его губ. Его Джек.

Удар под грудину металлическим подноском приподнял его над полом. Брок закашлялся, но хендлеру было плевать, он снова отдал приказ:

— Встать на колени.

Брок постарался не медлить, поднявшись, как приказано. Фултон захлопнул дверь.

— Ждать меня. Не двигаться.

Брок знал, что камеры были по всей базе, так что смухлевать бы не вышло. Он был идиотом. Снова подставил пару, нарвался на как минимум сутки стояния на коленях. Это было глупо – все эти мелочи.

Стоило Фултону убраться, и со всех сторон тут же поднялся многоголосый шум а через прутья клеток показались члены их обитателей с недвусмысленными предложениями.

Всё что мог сделать Брок – закрыть глаза.

***

Хендлер вернулся по прикидкам Брока часа через два, может меньше – время в неудобной позе тянется долго. В голове, пострадавшей ещё на миссии при взрыве, нарастал гул. Во рту давно пересохло. Слабость во всём теле подозрительно напоминала простуду, но Брок знал – заболеть он не сможет, даже если будет спать на льду – нанороботы не дадут. А вот усложнить ему жизнь по мановению пальцев Пирса – могут.

Вопящее окружение к тому моменту поутихло, уныло переругиваясь – дрались бы, да руки между прутьями решеток не пролезают.

Брок не поверил глазам. В руках Фултон держал литровую бутылку воды и миску.

Миску он поставил на пол и рантом сапога толкнул в щель под дверью. Удар был рассчитан точно. Она остановилась почти у колен Брока. Даже в вони помещения ощущался умопомрачительный запах настоящей еды, хотя голодному Броку едой могло показаться многое – он ещё в пустыне не ел пару суток.

Хотелось наброситься на еду, но он лишь сглотнул, подняв глаза на хендлера. Тот выждал, внимательно глядя на подопечного, но всё же кивнул.

— Можешь есть как тебе удобно.

Брок взял миску осторожно, как если бы она могла взорваться или исчезнуть. Она была почти горячей после ощутимой прохлады окружающего воздуха. В ней было подобие рагу из овощей с мясом, довольно подвижное, чтобы глотать, наклонив к себе. Остатки Брок собрал пальцем, не стесняясь, и облизал его. В меру солёная, в меру пряная пища осела в желудке приятной тяжестью.