========== часть 1 ==========

— Мне не нравится этот заказ. От него просто разит падалью. Мы же…

— Что «мы», Джеки? Мы честные наёмники, которые берут деньги только за благие дела? Какой единорог тебя покусал? Ты же взрослый мужик, повидавший в жизни столько дерьма, сколько даже большое стадо не наваляет, а до сих пор фонтанируешь какими-то идеалами.

Рука чуть дрогнула, и Брок чертыхнулся. Бритва, успешно изображавшая подыхающую и уже ничего почти не срезающая, напоследок чиркнула вдоль по коже. На скуле тут же вздулась красная капля. Со злостью швырнув одноразовый станок в мусорную корзину, Брок шумно плеснул в лицо ледяной водой. Другой в этой дыре сроду не было. Джек вздохнул. Ему бритвы хватало на подольше: щетина была мягче. Потянувшись, он достал из их общей «косметички» лосьон. Поставив его на раковину, он принялся спокойно добриваться.

Схватив флакон и буркнув «Спасибо», Брок щедро плеснул содержимого в ладонь. По небольшой ванной комнатке разлился резкий запах спирта. Дешевая дрянь, кажется, состояла только из него, зато моментально прижгла царапину.

Слишком много кофе, слишком мало сна, но Брок должен был продумать план так, чтобы запасных было на все буквы алфавита. Джек был прав. Заказ был паршивым, но первым за долгое время. Чёрная полоса в жизни наёмников подозрительно затянулась.

Опершись на раковину, Брок постоял так, опустив голову. Он привалился к горячему боку Джека, замерзая с недосыпа ранним утром.

— Прости. Погорячился. Я обещаю, что при первом же их подозрительном жесте мы свалим отсюда.

Джек молча кивнул. Он знал, что значили тёмные круги под глазами командира. Он мог бы давно распустить отряд, свалить в более выгодное одиночное плавание, но продолжал упорно таскать за собой людей, доверивших ему свои жизни.

Отряд. Семья. Люди, у которых, кроме них самих, нет никого и ничего. Держащиеся друг за друга, как клещ за собаку: попытка оторвать смерти подобна.

Но жить на что-то надо. Большая семья — большие расходы. Большие дети — серьёзные игрушки. У них должно быть всё лучшее, чтобы браться за лучшие заказы, чтобы банально выжить. Оружие, экипировка, снаряжение.

Они живут в дешёвом мексиканском мотеле, настолько низкосортном, что здесь даже крыс нет у помойки, хотя здесь есть довольно сносный интернет. Они живут на вдвое урезанных армейских пайках.

Они всё равно ему подчиняются. Брок целыми днями ищет работу. Джек целыми днями гоняет уставших от безделья бойцов по местным холмам. Ночью Джек силой укладывает Брока на узкую скрипучую кровать и вжимает в неё всем собой. Он не спит часа три, потому что, если заснет, Брок выскользнет ужом из его объятий и снова засядет за ноутбук. Но всё же он засыпает, всё же Брок осторожно сползает с кровати. И снова дешёвый кофе и редкая сигарета — такими темпами он скоро вообще перестанет курить.

Вытершись жёлтым от хлорки полотенцем, Джек поймал Брока на выходе. Крепко обнял, чувствуя не отпускающую того дрожь от недостатка сна и утреннего холода. В его объятиях Брок мог позволить себе секунды слабости. Он серьёзно задолжал Джеку, но тот переносил вынужденный целибат стоически, понимая, что сейчас не лучшее время, хотя опыт показывал: всё может обернуться так, что другого времени может просто не выдаться. На самом деле Брок был близок к тому, чтобы расписаться в своей несостоятельности как командира отряда, распустить его. Брок этого не говорил, но Джек отлично это чувствовал. Чувствовали и волновались остальные. Командир был их общим сердцем, чем-то большим даже. Джеку проще. Джек его пара, Истинный, им расставание не грозит. Остальные с опаской задавались вопросом: что с ними будет, если…

Ответственность за других оставляла на командире свой отпечаток.

Полчетвёртого утра. Джек мог бы ещё поспать, но подорвался, едва Брок по-особому вздохнул, когда заказчик ответил. Впереди пятьдесят миль дороги впотьмах.

— Всё будет хорошо.

Джек ненавидел эти слова, но сказать больше было нечего. Брок прижался горячим лбом к его плечу.

— Да. Сядешь за руль? Я вздремну по дороге.

Он не помнил, когда они последний раз хотя бы целовались. Джек ткнулся губами в ещё влажные взъерошенные волосы.

— Само собой.

Само собой. Он сел за руль и вёл машину с такой скоростью и так ровно, чтобы Брока ничто не тревожило. На месте они оказались немного после восьми утра, когда жители небольшой деревеньки уже довольно активно занимались делами.

Джек ещё минут десять смотрел на спящего командира, замечая и потемневшее от усталости лицо, и истончившуюся кожу, и зябко сунутые в подмышки руки.

Собственные пальцы сжались на руле, заставив его скрипнуть еле слышно.

Остальные бойцы скорее всего уже проснулись и собрали нехитрые пожитки. Брок оставил им распоряжения на нескольких листах, исписанных ровным — как по линейке — убористым почерком. Если они двое не вернутся, остальные должны будут свалить, начать жизни заново и никогда больше не пересекаться и, упаси бог — ни в коем случае не наводить справки о командире и его заме. В то, что они подчинятся, Брок не очень верил, но приказать был должен.

Склонившись к пассажирскому сиденью, Джек коснулся ладонью заострившейся скулы, на которой зашуршала толком не сбритая щетина. Брок открыл глаза, будто не спал, и потянулся навстречу сам, целуя отчаянно, как в последний раз.

Это вполне мог быть последний раз — оба понимали это, но выбор был небольшой. Закрыв глаза, Брок глубоко вздохнул.

— Идём, Джеки.

========== часть 2 ==========

Насколько Джек был прав, Брок понял уже слишком поздно, когда прогремел последний взрыв. Мир перевернулся несколько раз, присыпался жёлто-красной пылью и зазвенел.

Он лежал возле скального выступа и не мог сфокусировать взгляд, а во рту копилась кровь. Он пытался её сглатывать, пока организм вновь не вытолкнул её наружу. Вздохнуть так и не получилось.

Перевернуться не получилось. Попытка шевельнуть руками и ногами успехом не увенчалась, но по всему телу прокатились острые вспышки боли.

По земле тянуло чёрным дымом горящей резины и нефти. Если он не встанет, то попросту задохнётся. Если сумеет вздохнуть.

Было до чёртиков обидно, что он так подвёл отряд, но одновременно он почувствовал и преступное облегчение. Им больше не нужно держаться такого неудачника, как он. Только вспомнив про Джека, он понял, насколько не прав. На глаза навернулись злые слезы, но ни откашляться, ни вздохнуть не вышло снова. Он продолжал давиться кровью, а вокруг не было никого — только облака чёрного дыма.

Сквозь забытьё мелькали образы, но он не знал, реальность это или уже что-то за гранью. Он перестал чувствовать боль и точно знал, что умирает. Его никто не успеет спасти. Слишком серьёзно их подставили. Целенаправленно. Кому они перешли дорогу, кому настолько серьёзному, Брок не знал.

В белых вспышках света появлялись и мгновенно исчезали лица и другие образы. Кто-то смутно знакомый, кто-то вообще неизвестный. Молодые и старые. В чёрном, зелёном, белом. Ему мерещился стрёкот вертолётных винтов, грохот металла, звон стекла. Мерещилась речь на разных языках, по-разному искажённая.

Когда хоровод образов стал реже прерываться и начал складываться в логические цепочки, до него дошло, что он всё же жив, вокруг люди, а над ним нависает кто-то особенный. Из темноты само выползло имя. Джек. Его Джек. Всё тело окутало приятным теплом, особенно заметным там, где на коже правого плеча растекалась сложная вязь линий, похожих на ровные шрамы. Их метка. И Джек жив, он в порядке. Самый ценный уцелел. Об остальных он расскажет. Поймёт по обеспокоенному взгляду командира и расскажет — Брок не сомневался.

***

Под спиной было мягко и тепло, идеально правильно. Под головой — хорошая подушка вместо куска свалявшейся ваты из мексиканского мотеля, вместо настоебенившего рюкзака. В воздухе пахло чистотой. Немного совсем хлором и лекарствами, едва заметно — мылом. В приоткрытое окно тянуло свежестью дождя и мокрой пылью. Городской.