Всё, что он мог – отдавать приказы своему отряду.
Всё, что они могли – кусать по команде, успокаивая изредка просыпающуюся совесть двойным жалованием и воспоминаниями о той боли, благодаря которой они стали той силой, что строила порядок.
Уткнувшись лбом в загривок еще дремлющего Джека, остро чувствуя слаженное сердцебиение, Брок уже почти снова верил в то, что всё будет хорошо.
Хайль, Гидра! .
========== часть 15 ==========
Разумеется, Джек не мог не узнать рано или поздно, куда среди ночи мотается его любовник.
Фраза «Я не хотел тебя впутывать» прозвучала настолько по-идиотски, что и сам Брок смутился, произнеся её. Он действительно не хотел, но, в сложившейся ситуации, они и так были связаны тем, что нерушимее самого прочного металла, и оба захлёбывались в одном дерьме. С тех пор Брок стал предупреждать Джека о таких мини-миссиях. Иногда они брались за них вдвоем, но редко – Пирса без присмотра оставлять было не лучшей идеей, он вполне мог куда-то собраться в любой момент, и хотя бы один из них должен был быть с ним. Иногда он и сам что-то поручал именно Джеку, неизвестно чем руководствуясь, и тогда уже Брок ждал любовника. Успокаивала лишь тварь, дремлющая на запястье, пульсирующая в такт биению сердца пары.
Они не делали секретов из того дерьма, что сваливалось на них. Пирс не брал с них подписки о неразглашении – глупо, с учётом того, что они вместе стояли за его спиной. Смывая в душе друг с друга гарь, свою и чужую кровь, иногда – запахи дорогих духов, они делили тяжесть на сердце на двоих, и становилось легче.
Если один приезжал домой, когда второй уже спал, они неизменно будили друг другу, чтобы уже спящий член пары не видел кошмаров, а подгрёб к себе поближе чуть влажное после душа тело любовника, согревая своим теплом. Чаще всего это был Джек, и Брок в его объятиях спал без сновидений, не волнуясь о том, что в трёх шагах от кровати – окно во всю стену, и они двое как на ладони, если в небоскребе, в паре сотен метров от них, обоснуется снайпер.
***
Тихо подойдя к кровати, Джек положил ладонь поверх судорожно сжатой руки Брока и вынудил опустить ее вниз. Почти не напрягаясь, заставил разжать пальцы и перехватил второй ладонью пистолет. Палец, лежащий на спусковом крючке его уже не пугал. Он знал, что не в праве осуждать командира, знал, чего ему всё это стоит. В первый раз он реально успел испугаться, заметив, как трясёт Брока, как движется уже палец на спуске.
Рамлоу тогда остановился, услышав его шаги. Замер, и через силу опустил руку, поставил оружие на предохранитель и позволил ему соскользнуть на толстый ковер, поглотивший звук падения.
Он прижался виском к лёгшей на плечо ладони, зная, что судить Джек не станет. Слишком многое они прошли вместе.
— Прости Джек. Я устал.
Он мог и ничего не говорить, но молчать не хотелось.
Устроившись сзади и обняв Брока поперек груди, Джек упёрся лбом в его загривок, без слов обозначая поддержку.
— Боюсь, однажды я сорвусь. Мне страшно, Джек. Страшно за будущее, страшно за то, что Пирс сделает с остальными, если я…
Боднув его в спину, Джек коснулся губами уха любовника.
— Я тебя удержу. Но, если ты действительно захочешь…
Он не смог сказать это одной фразой, нуждаясь в передышке.
— Если захочешь – сделаем это вместе. Мы все пойдём за тобой. Оставим Пирса без развлечения и без охраны.
Брок фыркнул, и, обернувшись, подставил под поцелуй губы. В этот раз Джек вовремя вернулся. Только оказавшись под его надежным сильным телом Брок смог осознать, чего Джеку стоило подойти осторожно ближе и сделать то, что он сделал. Что бы с ним стало, приди он к теплому еще или уже остывшему трупу.
Совесть не особо напрягала Брока в течение жизни, просыпаясь лишь в такие редкие моменты.
Он отдавал себе отчет в том с каким безнадёжным отчаянием подставлялся под ласки, он видел понимание в глазах любовника, делавшего всё, что требовалось. И он не мог обещать, что это не повторится, и Джек тоже это знал.
Обычно такое случалось после тяжёлых миссий. Первые три года Джек жил как на иголках, но успевал, неизменно успевал. Заканчивалось это по-разному. Сексом на грани, а иногда и за гранью насилия. Подобием боя, практически дракой, без каких-либо правил, щедро сдобренным кровью и потом. Виски на полтора пальца – больше нельзя, только чтобы нервы не выжигало отвращением к себе и ожиданием чего-то страшного. Или всем вместе.
Спустя пять с небольшим лет верной, во всех смыслах, службы Пирс почти перестал использовать свой «поводок». Брок научился молчать, когда не согласен, и говорить только когда спросят, на любую ересь отвечая, если позволит обстановка, «Хайль, Гидра!»
Джек научился мириться с тем, какие приказы и задания давались Броку. Пирс почти натурально извинялся, послав однажды Рамлоу «наказать» одного из списанных в расход руководителей из европейского филиала ГИДРы. Красивая и умная, она, как и Пирс, была осторожна и хитра, и окружила себя целой толпой телохранителей. Её подвела женская натура. Она прекрасно знала, кто такой Брок, видела, как вокруг него вьются и остаются почти игнорируемыми не менее красивые женщины. Как истинная хищница, хозяйка жизни, она решила добиться того, что не удалось им, показать, как она хороша – поиметь одного из известнейших в ГИДРе людей.
Брока в тот момент командировали от американского отделения ЩИТа в Португалию как консультанта в помощь по одному из сложных дел. Собственно, дело было сфабриковано ГИДРой, чтобы отправить агента на совсем другое задание.
Пирс знал о том, что цель неровно дышит к его телохранителю – он замечал интересы разных людей. Цель можно было бы устранить и более грязно, но Руководство потребовало изящества и Броку осталось лишь наступить себе на горло. Объяснившись с Джеком, он понимал, что тот не станет устраивать истерик, но своего рода «добро» от него получить был обязан. Натрахавшись всласть перед отъездом, он обеспечил себя воспоминаниями, на которые у него бы встало, когда дойдет до кровати с чужим совершенно человеком.
Брок успешно делал вид, что работает со сбивающимися с ног местными полицейскими, цель не желала выходить на контакт. Её пришлось подстегнуть.
Фото его, в форме полицейского спецназа, якобы случайно оказавшееся в газете, наверное не оставило равнодушным никого, и он старался. Лица почти не было видно, если только не увлекаться человеком, как мог бы увлечься одержимый. Зато всё остальное было на виду. И расстегнутый по летней жаре ворот кителя, и высоко подвёрнутые рукава, плотно обхватывающие мышцы, и бёдра, перехваченные кобурными ремнями. Джек фотку одобрил и даже прислал в ответ свою, с жемчужными капельками аж на груди, кратко характеризуя качество снимка.
Улыбнувшись и со вкусом подрочив на фото любовника, Брок удалил его. Лишний компромат ему ни к чему, не в той организации работают, чтобы на задании так расслабляться. Прислушиваясь к биению пульса в тельце маленького биомеханоида, чувствуя на губах фантомный вкус любовника, он провалился в спокойный сон на мягких простынях бизнес-апартаментов.
Проснулся он с дикой головной болью, в почти кромешной темноте, но на не менее мягкой кровати, мгновенно понимая, где оказался.
Стоило ему шевельнуться, как на обнаженную грудь опустилась маленькая прохладная ладонь с длинными тонкими пальцами, снабженными острыми коготками. В темноте раздался тихий щелчок, и комната озарилась слабым равномерным светом, проникавшим сквозь слои красной материи – вся комната была задрапирована тяжелой бордовой тканью, она же была и на…ложе.
Женщина была красива холодной европейской красотой, и на жительницу Португалии не походила ничем, кроме разве что роскошных, почти черных, естественного цвета волос. В жизни она определённо выглядела дороже, чем на фото, а по светским выходам Брок её упорно не помнил.
Игра на её поле началась – тут Брок мог поставить галочку, но долго играть он не планировал. Обратный рейс, на который он ещё мог успеть этим вечером, был слишком заманчивым.
