Он расслабился, улыбнулся ей. Взяв ласкающую его ладонь в свои, он коснулся губами каждого ее смертоносного пальчика, отчаянно вспоминая Джека, хотя там он с куда большим энтузиазмом брал каждый из его сильных пальцев в рот и настойчиво вылизывал, а Джека, смотрящего на него потемневшими от желания глазами коротило так, будто Брок ему уже отсасывал.

Властные женщины в основном любят подчинение, и Брок видел, что не ошибся.

Это женское олицетворение ГИДРы смотрело на него так, будто собиралось сожрать.

Не желая настолько форсировать события, он оторвался от ее ладони.

— Аспиринчика нет? Голова раскалывается от вашего тёплого приема.

Женщина поднялась с кровати и отошла к столику, больше похожему на гримировальный. В высокий гладкий стакан плеснулась кристально чистая вода, и, вскинув несколько капель, шлёпнулись две крупных белых таблетки. Справедливости ради, там мог бы быть и яд, но Брок заставил себя принять подношение – так это в некотором роде выглядело. Она держала стакан, пока он чуть приподнимался на локтях, следя чтобы он пил небольшими глотками.

Опустевший стакан она составила на пол, а сама вновь опустилась на кровать рядом, поглаживая такое доступное тело. Доступное лишь ей – она посмела! И выиграла себе игрушку – как медвежонка в парковом тире. И в её власти сделать так, чтобы этот человек – а человек ли? – любимый пёс Александра Пирса стал её питомцем. Или она могла бы попробовать перепродать его обратно – если уж он так ценен, что сам Пирс кормит его со своего стола. Столько возможностей и такое великолепие в её руках.

Пальцы коснулись сильной жилистой шеи мужчины. Как великолепно на ней бы смотрелся ошейник с биркой, где кличка – его имя и звучит как кличка – и её имя как владельца. Идея продавать это совершенство сразу показалась глупой.

Обхватив чуть обросший жесткой щетиной подбородок, она заставила Брока приподнять лицо, чтобы удобнее было целовать его жёсткие и такие яркие губы. А еще наверняка в них хорошо бы смотрелся кляп или иные игрушки…

— Хайль, Гидра, Брок…

Она успела лишь взвизгнуть, когда он одним рывком оказался сверху, мягко отведя её руки, держа их за запястья и вдвинув колено между ее теплых бёдер. Он улыбался, склонившись, лизнул приоткрытые губы, едва заметно пахнущие сигарным дымом.

— Хайль, Гидра, сучка!

Она успела округлить глаза и распахнуть рот в крике, но звук издать уже не смогла. Его зубы вцепились в тонкую точеную шейку. Он почти играючи вырвал кусок окровавленной плоти и еле успел увернуться от брызнувшей крови. Тело забилось под ним, но держать ее было легко.

И приятно. Он планировал убить её быстро и бескровно. Сломать шею почти нежно.

Её хозяйские замашки напомнили ему рассказ Джека об Уилсоне. Себе он такого не хотел.

Сплюнув вырванное мясо ей же на грудь, Брок поднялся с кровати и вытерся какой-то изукрашенной тряпкой. В сложно задрапированной комнате он с трудом нашел двери. Одна вела на площадку с лестницей, вторая – наконец-то – в ванную комнату, где он привел себя в порядок.

Оставался вопрос с одеждой, потому как пробираться через не самый крупный, но цивилизованный город Европы голым было бы сумасшествием.

Вопрос решился быстро. Будь проще и люди к тебе потянутся – так, кажется, звучит странноватый лозунг. Что ж, Брок был достаточно прост, чтобы привлечь к себе внимание охраны теперь уже мёртвой красавицы. Их ему не заказывали, он никого не преследовал, когда от него бежала многочисленная прислуга. Охрана – надо отдать должное – пыталась его остановить, и вот тут Брок повстречал пару знакомых лиц. Конечно, эта самовлюблённая сука не могла не попытать счастья, выставив против него своих бойцов во время европейского турне Пирса. На Джека она даже не смотрела – её внимание привлек Брок. Джеку зато перепало внимания от азиатов, которые его как коня породистого осматривали и ощупывали, ходя кругами…

Того охранника Брок узнал сразу, хотя в ту их встречу у бойца не было следа от хлыста через всё лицо. Потрясающая награда за верность. А может - наказание за тот проигрыш. Этот нападал осторожнее, с опаской, но Брок торопился. С его тела Брок снял куртку, а вот брюки оказались слишком велики.

С трупов и бессознательных тел по нитке Брок оделся вполне сносно, проигнорировав правда белье. Можно было обыскать дом – охрана наверняка жила в нём же, но время тратить не хотелось.

Когда он вышел из западни богатого дома, невозмутимо застегивая манжеты куртки, на него недоуменно воззрились ещё двое охранников, очевидно сторожившие двери и машину перед ними. Они сделали лишь шаг и Брок улыбнулся, останавливая заранее обреченное движение, как вожак осаживающий молодняк.

— Хайль Гидра.

Дрессированные щенки вытянулись в струнку на зависть многим кадетам и звонко синхронно ответили.

Глаза Брока улыбались, но в глубине души он страстно желал выпотрошить молодых ублюдков, слепо идущих чужой дорогой.

Когда он сел в машину – приземистую спортивную детку – они всё ещё смотрели в след влюбленными глазами. А ведь они едва ли могли знать, кто он такой, если даже в дом не вхожи, но стояли с таким видом, будто их хозяин за ухом почесал.

Щенки. Верные, молодые. Он вновь бросил взгляд в зеркало заднего вида, но мысль неожиданно сменила русло.

Такие имеют спрос на рынках Средней Азии. Гибкие, живучие и согласные жить на любых условиях. Идеальные рабы.

Рыкнув себе под нос, он повернул ключ зажигания. Дожился. Сейчас ему только работорговлей заняться не хватало. И так противен себе настолько, что при взгляде в зеркало тошнит, и иногда даже не впустую. Машина послушно сорвалась с места, сверкнув дипломатическими номерами ее прежней владелицы.

Скинув Джеку сообщение о том, что он вылетает, Брок отключил телефон и убрал его в карман, намереваясь проспать хотя бы большую часть девятичасового перелета. Бесцельное ожидание его угнетало, он не страдал так сидя в засаде хоть целый день, но тупить в иллюминатор было совсем не интересно, пить не тянуло, общаться с соседями тоже. Хотелось Джека, Джека и ещё раз Джека, хотелось забыть о мерзких прикосновениях той женщины и почувствовать настоящее живое тепло, прикосновения, иногда даже не намекающие на близость, хотя это тоже было бы весьма кстати.

Накрывшись пледом, он действительно проспал почти весь полет, просыпаясь только на поесть и дабы уединиться в туалете.

Кормёжка в бизнес-классе понравилась некормленому больше суток организму, только странноватый кекс Брок, не любивший сладкое, отдал мальчишке, сидящему через проход в компании пожилой пары. Забавный маленький очкарик был похож на ученого-карлика. Глядя на него Рамлоу почему-то инстинктивно понадеялся, что тот не вырастет прихвостнем ГИДРы, но… Кто знает, кто кому и что оплачивает.

Мальчишка ещё несколько минут досаждал Броку, заполучив слушателя. Серьезно пожав ему руку, он представился как Томми. Брок назвался одним из подставных имен и на вопрос о работе ответил, что он коп. Мальчишка посетовал на здоровье, на то, что он будет учёным, хотя хотел бы быть таким, как Брок. Тот чуть за сердце не схватился, прикинув такие перспективы. Ни к чему.

Брок знал, что Джек на службе, составляет компанию Пирсу, поэтому ещё на выходе в зал, лавируя между другими прилетевшими, не глядя, ковырялся в телефоне, дабы вызвать такси до района, в котором находится Трискелион.

Он не выпустил телефон в момент удара только по привычке всю жизнь держать всё своё бульдожьей хваткой. И только мгновением позже осознал, что лапает под задницу женщину, повисшую на нём, как виснет ребёнок на своём отце, вернувшемся из «горячей точки» - с таким же отчаянием и почти со слезами.

— Командир…

Конечно, Мэй не плакала. Она улыбалась так, будто ей вручили подарок на Рождество посреди лета, а потом пообещали ещё.

— С возвращением!

Перед тем, как опустить свою любимую девочку, Брок чмокнул её в подвернувшуюся щеку, уже догадавшись, почему она здесь, но она всё равно доложилась по привычке: