Джек прекрасно помнил, как ощущалось это же горло на его члене и однажды сказал Броку, что жалеет о том, что он не неведомая инопланетная хрень подходящей конструкции – мог бы воспользоваться сразу двумя услужливыми дырками, получить вдвое больше удовольствия, а значит и поделиться им. Брок поржал над этой шуткой, влепил затрещину и… И, собственно, не так уж сильно Джек жалел.
Приведя в порядок любовника, Джек собрал все использованные салфетки: он не любил оставлять следы, да к тому же ещё в детстве его научили не мусорить на природе. Он бы, конечно, предпочел вылизать Брока, но тот бы не дался сейчас из-за крайней чистоплотности и опасения, что оставшиеся в мотеле бойцы их и к вечеру не дождутся. Джек смирился, надеясь на обещание Брока, натянул на него брюки и хлопнул по заду уже поверх них.
Сыто потянувшись, со слегка алеющими скулами, Брок обернулся. Джек едва коснулся его губ своими и тут же отпрянул. Если бы он позволил себе продлить это мгновение, всё началось бы заново. Длительное воздержание - это зло для двух вполне здоровых мужиков, которые, вообще-то, жить друг без друга не могут.
Захлопнув багажник, Джек подпихнул Брока в нужном направлении и хрипло каркнул:
— Садись, поехали.
Он догадывался, что у самого лицо горело от смущения. Глядя на него, Брок хохотнул, но подчинился. Оба хотели продолжения, но для этого надо было еще добраться до мотеля, а ещё была работа, были люди, ждущие их, и план, который необходимо было составить. Отвернувшись от Джека, чтобы обоим не отвлекаться, Брок всматривался в неменяющийся горизонт. Он занялся тем, что получалось у него лучше всего – обдумыванием худшего варианта развития событий.
***
До того дня Джек не подозревал, что не знает, что такое страх.
Пока он был маленьким, страхи таились в шкафу и под кроватью, за тёмным окном его дома. В школьные годы он боялся старших ребят и собаку, которую завели соседи. Чем ему не угодил пёс, он потом так и не мог сказать, но к забору с той стороны подходить перестал. В учебке он боялся немилости наставников, заснуть на посту и взрыва гранаты: один невезучий курсант лишился так руки. В первые годы службы он немного верил сержантам, пугавшими их врагами Родины.
Настоящий ужас он испытал гораздо позже.
Дурно воняющий заказ. Тихий вечер. Едва слышное дыхание любовника.
Вспышка взрыва и отброшенное на камни безвольное тело в столбе пыли. Боль во всём теле и чувство страха такой силы, что показалось, будто ему самому одним движением вырывают внутренности. Звенящая тишина и свирепый огонь, прокатившийся от плеча по всему телу, швырнувший его под пули, туда, где он в последний, скорее всего, раз видел то единственное, что у него было. То единственное, ради чего вообще стоило жить.
Это не было любовью. Для этого вообще не было названия. Не было слов.
Была лишь жизнь.
========== часть 5 ==========
Наверное, было сущей глупостью идти в рост сквозь огонь, но что-то уберегло его, дурака. Он дошел, хотя лучше бы, наверное, чтобы его всё же пристрелили, чем так. Лучше, чем видеть самое дорогое, единственное, бездыханным, захлебнувшимся собственной кровью, изломанной куклой валяющимся на залитой красной кровью красной же земле. И абсолютная пустота, отсутствие какого либо отзыва на уровне плеча, словно метка отмерла с разрывом связи. Плечо онемело, рука не хотела двигаться. Всё тело не хотело, но Джек тяжело опустился рядом с Броком, зная, что теперь уже никуда не уйдет.
Тело было еще тёплым и влажным от крови, но Джек, пользуясь небольшой разницей в росте, все же закрыл его собой, обнимая, чтобы, если вновь поблизости разорвется снаряд или ударит пуля, они не изуродовали то, что еще осталось от его единственно ценного. Что будет с ним самим, он не думал. Даже дышать не хотелось, тем более, они не давали друг другу обещаний выжить во что бы то ни стало. Они своё отжили, и пусть.
***
Тонкий женский вскрик он услышал только из-за того, что его с силой рвануло вверх и в сторону. Что-то кольнуло чуть выше ворота, а потом в лицо прилетел удар, впоследствии оказавшийся оплеухой, но, выполненный Джошем, для среднего обывателя мог быть и нокаутирующим.
Джек вскинулся и наконец отмер. Плечо тут же ожгло болью, как и половину головы с той стороны, куда прилетел удар. Он зашипел и попытался вырваться, но Таузиг держал за шкирку, одновременно расстегивая и стаскивая куртку с правой стороны его тела. Мэй рядом уже раздирала индивидуальный перевязочный пакет. За их спинами командира видно не было, и Джек попытался вырваться.
— Там Брок, он…
Мэй закусила губу и принялась прямо на майку прилаживать повязку – Джек не заметил, но одна пуля все же его достала, прошла на вылет.
— Потом…
Она не была медиком по специальности, но главный принцип полевой медицины – вначале помогать тем, кто ранен легче – знала.
Постепенно подтянулись остальные бойцы, появилась их походная аптечка. Джош, оттеснив Джека, принялся помогать Мэй. Сам Джек стоял столбом, глядя на них. Пока он валялся здесь, перестрелка закончилась.
А Брок был жив. На последнем издыхании, но он не сделал ничего, чтобы ему помочь. Он просто приготовился умереть и ничегошеньки не сделал.
— …сти. Джек, блядь, отомри уже. Вытащи башку из задницы, его нужно отнести в машину.
Таузиг уже приготовил руку для второго отрезвляющего удара, но Джек все же отмер сам. Он кивнул, и, помогая здоровой рукой, подхватил доверенную ему часть командирского тела.
В тот мотель они мчались как никогда быстро, благо хоть дорога была ровной. Брок не дышал – рядом с ним в машину впихнулась Мэй – самая маленькая из их отряда. Она старательно качала воздух мешком Амбу, меняла затекшие руки и качала снова. Она обработала и закрыла все раны, какие смогла, но все всё понимали. Собравшись в номере мотеля, они угрюмо молчали. Кто-то, Джек не помнил кто, от отчаяния бросил: «Не жилец». Все ждали решений от Джека, а он не желал ничего решать. Приказав Мэй справляться пока тем, что еще осталось, он впихнул в руки Таузига кейс с деньгами.
В сумерках от мотеля отъехали две машины. Одна направилась в деревеньку на пределе скорости, вторая – в чудом найденный на карте город. Броку нужны были медикаменты, средства перевязки. Джеку нужна была кровь ублюдков, которые их подставили.
Он нашел идиотов в той же забегаловке. Они, конечно, удивились его появлению, но, заметив оружие, заметив покрытую пятнами черную форму, которую он так и не снял, поручили одному из своих молодцев принести кейс.
Эхо взрыва еще долго гудело в голове, а на месте той забегаловки, на месте половины деревушки осталось пепелище с россыпью некрупных угольков.
Джека осенило простой мыслью еще по пути к мести. Вернувшись в мотель, он перерыл вещи Брока и нашел, наконец, его блокнот.
У них не было друг от друга секретов. Он знал, что за записи находятся в самом конце – Брок сам ему их показал и рассказал о каждой. Телефоны на случай, который хуже апокалипсиса. Номера, по которым нельзя звонить ни при каких обстоятельствах.
Выбрав один, Джек набрал цифры и стал слушать гудки.
***
Провожая взглядом черный вертолет без опознавательных знаков, Джек крепко сжимал в ладони визитку. Простой белый прямоугольничек хлопкового картона с тиснеными черными буквами. Адрес, имя, телефон. Всё.
На что он подписался сам, на что толкнул Брока, что станет с остальными – он не знал. Они стояли рядом, так же наблюдая за отлётом. Никто не сказал ему ни слова – ни в поддержку, ни в осуждение.
Будь что будет. Они давно выбрали такую жизнь, уйдя с Броком по пути наёмничества, и не собираясь с него сходить.
В болезни и в здравии, по любви.
Джек сглотнул и приказал готовиться к отъезду. Впереди их ждал долгий путь.
Человек в черном недорогом костюме и черных же непроницаемых очках пообещал обо всём позаботиться и попросил воздержаться от лишних вопросов. Их ждали в правительственном аэропорте, откуда они военным рейсом вместе со всем имуществом будут отправлены в Штаты.
